И это снова мы - Владимир Геннадьевич Кротов

же морозильник и большой бытовой холодильник. Когда вернулись замотанные могильщики, ларь был плотно забит кусками мяса. Еще одна большая кастрюля стояла на плите в ожидании когда до нее дойдет время. Каждый из похоронщиков на родном языке пояснил что трупы увезли подальше в степь и покидали их в подходящем мелком овражке. Прикапывать даже не пытались, слишком большой объем работы.

— Что будем делать с остальными конями? В морозилку влезла почти вся туша лошади. Больше не поместится.

— Всех остальных прицепить за машину и оттащить тросом в степь как можно дальше. Столько мяса нам ни в жизнь не съесть. Холодильники забиты до упора. Придется от туш избавиться, хотя и очень жаль.

— Ну еще можно побольше зажарить, оно так дольше пролежит.

— Да и так целая кастрюля на кухне стоит. Замаешься его жевать, это же конина, она жесткая.

С трупами лошадей поступили так же как с их хозяевами. К обеду на площадке перед гостиницей уже ничего не напоминало об утренней схватке и трупах. Жизнь вообще скоротечная штука, никто не знает в какой момент она внезапно закончится.

— За один бой треть всех патронов расстрелял — горевал Василий, обихаживая свой автомат. — Если так дальше пойдут дела, то придется нам становится индейцами и учится стрелять из луков.

— То что в детстве не доиграли, сейчас наверстаем. Лучше бы у этих дикарей арбалеты были. Из них проще научиться стрелять. Почти как из ружья.

— Похоже здесь имеется две цивилизации. Одна европейского типа, вторая азиатского. У того что нашли в лесу, явно был арбалет. Запасная тетива в котомочке четко на это указывает. Значит европейцы используют арбалеты. Их хоть и дольше заряжать, зато у них выстрел убойнее. И целиться привычнее, быстрее научимся в цель попадать.

— Слишком мало фактов в пользу этой версии. Давай пока повременим делать скоропалительные выводы…

Остаток дня прошел в нервном ожидании, что предпримут враги в ответ на такой жесткий отпор. Утрутся и больше не сунутся к боевитым незнакомцам или попытаются взять реванш и еще один раз нападут? Дежурили все попеременно кроме Збигнева, ему уже было тяжеловато лазать по хилой лестнице на крышу грузовика. Как выяснилось, автомеханику недавно исполнилось 63 года и он был грузноват для верхолазных работ. Василий все время повторял уже знакомые немецкие слова, в присутствии Збигнева или женщин указывал на какой — либо предмет и на немецком пытался его назвать. Все относились с пониманием к такой инициативе русского водителя, общение в маленькой группе попаданцев следовало поднимать на более высокий уровень.

Братья и Збигнев вовсю готовились к будущим баталиям и переделывали под себя трофейные броники. Хорст был в сознании, лежал и даже пытался шутить. Но все, и он сам понимал что рана на ноге очень серьезна и если начнется заражение, то ему уже ничего не поможет. Собрав аптечки со всех перевозимых машин а также грузовиков и гостиницы, отобрали наиболее действенные препараты. Ими и пользовали раненую спортсменку и немолодого отельера, которому как оказалось было и вовсе 67 лет. Хорошо выглядят мужики в Германии в таком почтенном возрасте, думал старший брат, у нас все обстоит намного печальней. У Марики ранение было легким, но при любом движении головой или шеей, сразу начинала кровить повязка. Также невозможно было нормально говорить и широко открывать рот. Женщины кормили ее с ложечки жидкой пищей и вообще не давали вставать с постели. Покой и неподвижность, в данном случае было лучшее лекарство.

— Нет, ну какие суки эти степняки! — негодовал Владимир — не поговорить, ни претензии обозначить, сразу валить нас вздумали. Дикари они и есть дикари. Вот что значит отсутствие воспитания! На будущее будем умнее, сразу кидаем гранаты а потом начнем стрелять.

На время болезни спортсменки он позаимствовал ее винтовку. За скоротечный бой Марика успела отстрелять только одну обойму. Теперь патронов к Анщютцу осталось ровно 35 и это было очень печально. Боеприпасы таяли прямо на глазах. Затем Владимиру пришла в голову мысль пообщаться с помещенным в углярку степняком. Когда попытались допросить пленного, выяснилось что он не говорит ни на одном из известных языков. Голимая тарабарщина, по звучанию схожа с тюркским наречием, а не нормальная речь. Вместо вменяемых ответов пленник лишь угодливо кланялся и непонятливо пучил глаза. Из непродолжительной беседы установили только имя задержанного, его звали Ахтыб. Контакт с представителем противника не состоялся, разобрать что толкует пленник невозможно, дружно решили мужчины и снова заперли тупого Ахтыба в углярке.

Ночью все было спокойно и ново переселенцы начали смотреть в будущее с оптимизмом. Василий после завтрака находился на фишке и заблаговременно заметил в степи трех всадников, неспешно двигающихся в сторону гостиницы. Время на встречу хватило. Старший брат засел на втором этаже с винтовкой, Василий и Збигнев расположились в тамбуре с треснувшей стеклянной дверью.

Странные какие — то разбойники, размышлял Вася. Всего втроем заявились, да еще один спешился и идет к нам, размахивая веткой над головой. Что это значит? Похоже на переговорщика, что ж послушаем чего он скажет. Двое его дожидаются, луков наготове не держат.

— Можно выходить. Вроде парламентер пришел, выглядит не опасно.

Высокий худощавый степняк неопределенного возраста, приветливо щерил зубы и на чудовищном дойче заговорил, тщательно подбирая слова.

— Я Узлук, вождь племени Кильмени. Приветствую вас, храбрые воины барона Андриса! Вы здорово повоевали и дали укорот этим поганым утанегам и прочим шакалам, недобиткам Чигенбая. Я друг могучего барона, он меня очень ценит. У нас с Андрисом хорошие отношения и он даже подарил мне отличный меч — и довольный степняк продемонстрировал свою гордость. Но из ножен доставать не стал, понимая что не стоит нервировать воинов.

Збигнев начал переводить рассказ говоруна, используя все возможные слова и жесты. Кочевник стоял и спокойно ждал когда дойчи объяснятся между собой на непонятном языке. Затем Збигнев начал отвечать переговорщику, который по видимости принял их за кого — то другого. То, что они находятся здесь всего три дня, хитрый пан решил не говорить. Из собеседника надо вытянуть как можно больше информации, которой им катастрофически не хватало.

— Меня зовут Збигнев а это мой друг Василий. Он плохо понимает на дойче, поэтому я перевожу ему твои слова. Как ты узнал Узлук, что мы вчера победили презренных врагов, ведь тебя не было в этих местах?

— Наши люди отлично знают Великую Степь, мы ее родные дети. Все что происходит на ее просторах, нам рано или поздно становится известно. Про то что вы разбили и прогнали