Поджигатели (Книга 2) - Николай Шпанов

- Хвала господу, кажется, все устраивается как нельзя лучше!

- Удастся обойтись без вторжения?

- Напротив, - в радостном возбуждении воскликнул Нейрат, - вторжение неизбежно!

- Не понимаю, что ты видишь в этом хорошего. Как бы меня ни убеждали в противном, я не считаю нас способными сейчас на большую войну.

Нейрат дружески похлопал его по острой коленке.

- Сколько раз тебе говорить: о большой войне не может быть и речи. Наши войска пройдут по Австрии парадным маршем, после того как все будет сделано изнутри людьми Зейсс-Инкварта.

- А державы?

- Вопрос ясен: руки у нас развязаны. Готовьте оркестры! На пушки можете надевать чехлы.

- А сами австрийцы? Ты думаешь, они не будут сопротивляться?

- От имени фюрера Геринг уже издал приказ: всякий сопротивляющийся должен уничтожаться на месте. К завтрашнему утру Австрия должна стать частью рейха! Президент Миклас еще колеблется, но я не понимаю, на что он рассчитывает...

- А уверены вы в том, что Муссолини...

- Ему уже дали понять, что французы тотчас наступят ему на хвост, если он пошевелится.

- Но ведь это же неправда!

- Пусть он попробует установить, правда это или нет. Французы ведут такую игру, что сами в ней запутались, а другому и подавно не разобраться. Буллит сдержал свое слово.

Нейрат обеими руками сильно потер щеки, словно хотел привести самого себя в чувство.

- До сих пор не могу опомниться: так блестяще, так удивительно все идет!.. А ты здесь зачем?

- Еще сам не знаю.

- Не упускай случая выступить хотя бы в последнем акте!

Гаусс пожал плечами:

- Это же не последний спектакль!

- Не знаю, пройдет ли еще что-нибудь так изумительно легко... Не зевай, старина, не зевай.

Нейрат дружески протянул ему руку и исчез.

Через несколько минут адъютант щелкнул шпорами перед задумавшимся Гауссом и повел его за собой.

К удивлению генерала, они миновали знакомый ему огромный кабинет Геринга, в котором на этот раз царила полная тишина. Не было слышно даже их собственных шагов, заглушаемых толстым ковром. Слабый свет нескольких канделябров, отражавшийся от золотой обивки стен, наполнял комнату полумраком. В углу на диване Гаусс заметил молчаливые черные фигуры офицеров СС.

Еще две или три такие же пустые и тихие, погруженные в такой же полумрак комнаты, и послушно следовавший за адъютантом Гаусс очутился в огромном зале, который в первый момент принял было за картинную галлерею. Рассеченные на правильные квадраты дубовые панели стен были сплошь завешаны полотнами. Невидимые лампы источали свет в отдельности на каждое из них, оставляя в тени все остальное пространство зала. Поэтому Гаусс в первое мгновение и не увидел ничего, кроме оленей, зубров, лошадей над барьерами и красных фраков охотников, изображенных на картинах. Но вот откуда-то снизу послышался хриплый голос Геринга. И стоило Гауссу обратить взгляд по направлению этого голоса, как он увидел нечто, что воспринял как личное оскорбление: в небольшом золотом бассейне-ванной, едва прикрытая слоем воды, желтела безобразная туша голого Геринга.

Первым порывом Гаусса было повернуться и уйти. Но он тут же заметил, что не одинок в этом странном салоне. Несколько генералов, высших чиновников министерства иностранных дел, генералы и офицеры СС сидели в креслах или просто стояли у барьерчика, окружавшего бассейн. Среди них Гаусс увидел и Пруста. Раздувая рыжие усы, тот кричал в телефон так громко, словно командовал на плацу батальонным учением:

- Повторяю: генерал-фельдмаршал приказал придвинуть части к границе настолько, чтобы завтра на рассвете они могли быть в Вене... Да, сигнал будет дан сегодня же. Действовать молниеносно, чтобы австрийцы были вынуждены складывать оружие. Обходить, окружать, обезоруживать!.. Сопротивление? Его не будет. Ну, а если окажутся дураки, расстреливать напоказ остальным. - Пруст подул в усы и крикнул: - Вот и все! Донесения по телефону сюда, в ставку генерал-фельдмаршала! - И, выпучив глаза, повел ими в сторону бассейна, где Геринг, лежа на спине и выставив вверх огромный живот, вполголоса разговаривал с Кроне.

Не прерывая разговора, Геринг кивнул Прусту и продолжал, обращаясь к Кроне:

- Но вместо глупых щитов с гербами, которые могут тешить только американского выскочку, я решил сделать вот это... - и он повел мокрою рукою в сторону картин. - Сначала я хотел было сделать бассейн в библиотеке... Как вы находите?

- Это было бы здорово; вся мудрость мира по стенам, а в центре...

- В центре - я.

- Вот именно, - со странной усмешкой подтвердил Кроне.

- Но потом мне показалось это скучным. Картины заставляют немного отвлекаться от дел, а книги - это скучно!

- Это тоже верно. Только я предпочел бы другие сюжеты.

- Знаю... - Геринг рассмеялся. - Правильно! Погодите, покончим сегодня с этой возней, и завтра я позову вас на вечерок.

К бассейну подбежал адъютант с телефонной трубкой, за которой тянулся длинный шнур.

- Вена, экселенц!

- Какого чорта?.. - недовольно отозвался Геринг.

- Доктор Зейсс-Инкварт у аппарата.

Геринг лениво перевалился на бок и потянулся было мокрой рукой к трубке, но передумал:

- Нет... Дайте сюда микрофон и включите усилитель. У меня нет секретов от господ... - И он величественным жестом указал на обступивших ванну посетителей.

Пока адъютанты торопливо устанавливали возле ванны микрофон и усилитель телефона, Геринг продолжал непринужденно болтать с Кроне. Наконец, когда все было готово, Геринг, погрузившись по горло в воду, крикнул в микрофон:

- Господин доктор?.. Мой шурин у вас?

В усилителе послышался голос Зейсс-Инкварта:

- Его тут нет.

- Как ваши дела? - спросил Геринг. - Вы уже вручили заявление об отставке или хотите мне сказать еще что-нибудь?

Зейсс: - Канцлер отложил плебисцит на воскресенье и поставил нас в затруднительное положение. Одновременно с отсрочкой плебисцита были приняты широкие меры по обеспечению безопасности, например запрещение выходить на улицу, начиная с восьми часов вечера.

Геринг: - Я не считаю мероприятия канцлера Шушнига удовлетворительными. Отсрочка плебисцита - простая оттяжка. Впрочем, позовите к телефону самого Шушнига.

Зейсс: - Канцлер пошел к президенту.

Геринг: - Берлин ни в коем случае не может согласиться с решением, принятым канцлером Шушнигом. Вследствие нарушения им Берхтесгаденского соглашения Шушниг потерял здесь доверие. Мы требуем, чтобы национальные министры Австрии немедленно вручили канцлеру свои заявления об отставке и чтобы они взамен потребовали от него также выхода в отставку. Если вы не свяжетесь с нами сейчас же, мы будем знать, что вы больше не в состоянии звонить. Это значит, что вы вручили свое заявление об отставке.

Кроме того, я прошу вас послать потом фюреру телеграмму, которую мы с вами обсудили. Разумеется, как только Шушниг уйдет в отставку, вам немедленно будет поручено австрийским президентом формирование нового кабинета... Шушниг не вернулся?

Зейсс: - Нет, мне сейчас сообщили, что он пошел к президенту, чтобы вручить ему отставку всего кабинета.

Геринг: - Значит ли это, что вам поручат формирование нового правительства?

Зейсс: - Я буду иметь возможность сообщить об этом несколько позднее.

Геринг: - Я категорически заявляю, что это одно из наших обязательных требований, помимо отставки Шушнига.

Зейсс: - Господин Глобочник из германского посольства просит разрешения взять трубку.

Геринг: - Пусть возьмет.

Глобочник: - Канцлер Шушниг заявляет, что технически невозможно распустить кабинет в такой короткий срок.

Геринг: - Новый кабинет должен быть сформирован в течение полутора часов! Нет, даже в течение часа. Зейсс Инкварт еще там?

Глобочник: - Нет, его здесь нет, его вызвали на совещание.

Геринг: - Каково его настроение?

Глобочник: - По-моему, у него есть свои сомнения в необходимости вызова в Австрию партийных отрядов, находящихся сейчас в империи.

Геринг: - Мы говорим не об этом. Командует ли он, собственно, положением сейчас?

Глобочник: - Да, сударь.

Геринг: - "Да, сударь, да..." Говорите же, чорт возьми! Когда он сформирует новый кабинет?

Глобочник: - Кабинет... О, возможно, часов через пять.

Геринг: - Кабинет должен быть сформирован через час!

Глобочник: - Слушаю, сударь.

Геринг: - Государственный секретарь Кепплер послан мною для этой цели.

Глобочник: - Докладываю дальше: отряды СА и СС уже мобилизованы в качестве вспомогательной полиции.

Геринг: - Вот как! Гм... В таком случае нужно также потребовать, чтобы партии немедленно разрешили действовать легально.

Глобочник: - Слушаю, сударь. Будет сделано.

Геринг: - Это должно быть сделано. Со всеми ее организациями - СС, СА и союзом гитлеровской молодежи.

Глобочник: - Слушаюсь, господин генерал-фельдмаршал! (Тут голос в усилителе сделался умоляющим.) Мы просим вас, господин генерал-фельдмаршал, об одном: не возвращать сейчас сюда отрядов, эмигрировавших в империю.