В поисках Тоби (СИ) - Юргель Владимир Владимирович

- La femme la plus séduisante de Pétersbourg… (самая обворожительная женщина в Петербурге. © Лев Толстой), - с интонацией инцела, на свою беду влюбившегося в порноактрису с десятком статуэток AVN Awards и дюжиной «Лабутенов» в гардеробе протянул Смоки.

- Стелла, послушай, - с несвойственной ему твердостью сказал Феликс. – Может я и пофигист, до сих пор живущий с мамой. В твоём возрасте, конечно, виднее, кому, с кем, и по каким причинам жить под одной крышей, но ты не думала, что есть вещи, которые ты пока не понимаешь? Не потому, что ты глупая. О, нет! Ты очень умная и начитанная девочка. Способная вскружить голову не только любому мальчишке, но и взрослому мужчине. Джек, не ревнуй пожалуйста. Я не клеюсь к твоей невесте. Но как взрослый мужчина, мне, кстати, не тридцать пять, а почти сорок, я тебе соврал, извини, просто выгляжу моложе, я знаю, что есть вещи, которые нельзя пускать на самотек. Настоящая дружба, не говоря уже о настоящей любви, это и есть именно то, за что нужно сражаться, когда приходит момент истины. Посадят ли нас в тюрьму, или не посадят – это не важно. А важно то, что если сейчас мы, и конкретно ты, дадим заднюю, то всю оставшуюся жизнь ты будешь вспоминать этот день и корить себя. За то, что побоялась рискнуть. За то, что предала любимое существо. И поверь, как взрослый мужчина с немалым жизненным опытом, снова извини, я все-таки многого тебе не рассказывал, я прекрасно знаю, о чем говорю. Дело не в том, что нас могут поймать, и в теории даже отправить на «горячий стульчик». А в том, на что мы действительно готовы ради тех, без кого не представляем свою жизнь.

- Как сказал Лео Толстой: «Тварь я дрожащая или право имею?» – поддакнул Смоки. – Он был русским, а все русские крейзи. Знают толк в таких вещах.

Стелла, уже в который раз, изучающе посмотрела на Феликса. Только в этот раз, что-то в её лучистом взгляде изменилось. Вернее, изменилось то, КАК она на него посмотрела.

- Это сказал Достойеффски, а не Лео Толстой. Ладно, уговорили. Что у вас за план?

Джек с гордостью воскликнул: «Моя девчонка!» и свернул крышку еще одной «Corona», Смоки с видимым одобрением прогнусавил: «Eh, bien, général, tout est à la guerre, à ce qu’il paraît. (Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне. © Лев Толстой)», а на лице Феликса снова появилась улыбка.

Are you, are you comin' to the tree?

Where they strung up a man, they say, who murdered three

Strange things did happen here, no stranger would it be

If we met at midnight in the hanging tree

Мурлыкала Стелла, сидя на крепко присобаченном к самопальной турели офисном стуле. Двадцатью минутами ранее Смоки провёл спецназовский инструктаж.

- Итак, еще раз повторим. Как говорят в Легионе: «Повторение – мать учения!» Мы с Джеком подорвем дверь и зайдем на объект. Находим пса и освобождаем. Джек, прихвати с собой арматурные ножницы. Связь держим через эти портативные рации. Прикупил как-то в отделе игрушек. Так, настроили волну. Приём, приём. Все слышат? Хорошо. Феликс, ты за рулем. Отвечаешь за эвакуацию. Мотор не глуши. Стелла, я бы посадил тебя за руль, но у тебя пока ещё нет водительских прав, поэтому будешь нас прикрывать. Ты за «Драконом».

Смоки сдернул брезент с конструкции, жестко закрепленной в центре кузова пикапа. Девочка восторженно охнула:

- Пулемет! Как в «Терминаторе»!

(«Миниган», армейский индекс — M134, авиационный индекс — SUU-11 и GAU-2 (контейнерный), GAU-17 (станковый), флотский индекс — Mk 25. Был разработан в 1960 г. в General Electric Company, Armament and Electrical Systems Department. Представляет собой уменьшенную в размерах 20-мм авиапушку M61 Vulcan под стандартный винтовочный боеприпас НАТО калибра 7,62 мм. Автоматика пулемёта использует внешний привод постоянных оборотов, вращение блока стволов происходит против часовой стрелки. Полный оборот блока стволов равен шести выстрелам. Охлаждение воздушное, за счёт потока набегающего воздуха. Скорострельность регулируется реостатом электропривода и варьируется от 3000 до 6000 выстрелов в минуту. Масса установки — 22,7 кг без учёта систем боепитания. Прим. бывшего сержанта тактической разведки. Третья учебная разведрота. Первый учебный разведбат. Семьдесят второй учебный центр.)

- В наследство от бати остался. Залазь в кузов. Я тебе быстро объясню, как из него стрелять. На самом деле ничего сложного.

Машину припарковали на противоположной стороне улицы в метрах ста от входа в Центр. Смоки и Джек, кряхтя от натуги, взявшись за цинковые откидные ручки, потащили к дверям Центра (подсвеченным возвышающейся рядом колоссальных размеров неоновой рекламой с Квентином Тарантино, демонстрирующим пачку сигарет «Red Apple») бомбу. Окрашенный в серо-стальной цвет короб с коряво нарисованными черепом с костями на одной из стенок. Поставили его вплотную к дверям. Смоки резко дернул торчащую из короба бечеву, и они с Джеком побежали за угол здания.

- Готовность три минуты, - загнусавил уоки-токи в руке девочки. Её пульс участился.

- Роджер, - ответила она и постучала по крыше кабины. Феликс, обернувшись, кивнул, мол, услышал.

Три гребаных минуты тянулись как очередь в женский туалет в антракте симфонического концерта. И… Ничего не случилось. Всё осталось по-прежнему и через четыре минуты. И через пять. Из-за угла высунулись озабоченные физиономии диверсантов.

- Что у вас? Прием, - взволнованно спросила девочка.

- Разбираемся. Прием, - прохрипел в ответ Джек.

Смоки, мелкими шажками, пригнув голову, с опаской приблизился к бомбе. Завозился. Еще раз, со всей силы, дернул бечеву.

Хуйнуло так, что его отбросило аж на добрых пару метров. Засвистело-зашипело, захлопало-загрохало, вверх, в стороны, и туда и сюда понеслись яркие метеоры фейерверков. Улицу накрыли клубы дыма.

- Ай! – завизжала Стелла.

Казалось, что «джихад-мобиль» горе-«террористов» попал под массированный обстрел превосходящих сил натовской коалиции. Она сжалась в комок на дне кузова и закрыла голову руками. «Фррррр», - шелестели над ней белесые ленты фейерверков. Один ударился в кабину и взорвался прямо над ней.

- Ааааа, блядь, я триста! Я трёхсотый! Я ранен, ранен, блядь! - позабыв о военной терминологии, в ужасе орало уоки-токи. – Джек! Джек! Помоги мне, брат! Где ты?! Эвакуация! Эвакуация!

Внезапно Стеллу прижало крепким мужским телом. Феликс, выскочив из машины, накрыл собой девочку. Тем временем вокруг творился хаос.

Рёв шестилитрового, восьмицилиндрового автомобильного двигателя ворвался в этот дымный, взрывающийся, вопящий хаос. Черный «Cadillac Escalade» без номеров пронесся мимо пикапа, резко вильнул, и не сбавляя скорости протаранил, разлетевшуюся на мириады стеклянных осколков, дверь Центра.

- Пусти! – Стелла выбралась из-под Феликса. – Кто это?! Что вообще происходит?

Для приличия вяло похлопав напоследок, шутихи стихли. Феликс, убедившись, что девочке больше ничего не угрожает, побежал навстречу Джеку, тянувшего, обхватившего его за шею, Смоки. Девочка забралась с ногами на стул турели и пыталась разглядеть, что происходило возле Центра.

- Феликс, ложи его аккуратно.

Джек обежал машину, и упершись коленом в узкий ряд задних сидений, за шиворот подтянул Смоки к себе.

- Я ранен! Блядь, я умру… Джек, скажи мне, что я не умру…, - стонал наконец-то доигравшийся со своими милитаристскими выебонами диванный сапёр. Небрежно сунутое в задний карман джинсовых шортиков Стеллы и уцелевшее во время проведения специальной операции «Буря в граненом стакане» уоки-токи ожило, и с оксфордским акцентом дворецкого внятно произнесло:

- Я все внимательно осмотрел. Здесь нет твой собаки. Это значит, что в нашем городе ты не найдешь своего друга. Мой господин просил тебе передать, чтобы ты уезжала. Мне жаль.

Сдав назад по лопавшемуся под шинами стеклу «Кэдди» вывернул на свою полосу, мигнул на прощание тормозными фонарями, и скрылся из виду.

«Мяу-Мяу», «Мяу-Мяу», - обозначила скорое прибытие патрульного экипажа полицейская сирена вдали.