Медовая Жертва - Анхель де Куатьэ

О ВЕЛИКОМ ТОМЛЕНИИ

Сколько прочёл я книг о душе! Сколько замечательных слов о ней сказано! Сколько песен страстных исполнено в её честь! Но не от того ли пишут, не от того ли говорят, не от того ли поют, что ищут? А коли ищут, то не от того ли, что не имеют?

Душа – слово о времени и пространстве, слово о несуществующем. Страшащийся, метущийся в бесконечности иллюзорных координат своих ищет себе опоры, но нет в пустоте опоры, ибо она пуста. Нет опоры этой, но только имя её, только отражённый звук, только эхо печали; это имя – душа.

Неспособный с Другим быть, боящийся и Другого не знающий мучится одиночеством. Что же делать ему, как не создать себе собеседника – фантазийный образ души собственной? Он подобен ребёнку маленькому, что мечтает о питомце домашнем, в котором жаждет найти себе друга. Сколь же иллюзорен путь этот!

Одинокие говорят о душе, и говорят они страстно, чтобы страстностью своей отринуть сомнения, ибо они гложут их, ибо одиноки в себе говорящие о душе! Мир заставляют они кружиться вокруг этого мифа, вокруг идола своего, вокруг души!

Убеждённость слепа, а убеждённый – безумен. Убеждённость – только способ заставить сомнение замолчать. Но стоит ли вообще давать повод сомнению? Не лучше ли просто лишить его места? Надо ли придумывать миф, чтобы жизнь свою положить на его защиту? Как же не любят Жизнь те, что говорят о душе!

Почему же так стремятся глашатаи души приписать ей самое лучшее – нежность и силу, жизнь и мудрость? Не от того ли, что чувствуют себя обделёнными лучшим? Идолу своему отдали они всё, что имели и могли иметь, а потому всё потеряли! Воистину, нет на земле бездушных более, чем те, что говорят о душе, ибо они говорят вместо того, чтобы делать!

Радуйтесь же, безумные, ваш идол опух и оплыл от подношений и несметных даров ваших! Всё вы отдали ему на откуп, всё перепоручили вы его мёртвому телу. Думали вы, что распорядится он вложениями вашими, а он жуликом оказался и шарлатаном!

Сами не хотели вы делать, ибо страшно было вам быть, возложили вы труд этот на душу вашу, а её нет, и потому вложения ваши сгорели, как сухой хворост! Вот что значит геенна огненная, нищие духом! Странно ли, что вы не согрелись? Страх за своё, за добродетельность вашу и целомудрие лишил вас открытости, лишил счастья вас быть с Другим. Выбрали вы с душой быть вашей, ей присягнули, солдаты безумия! Но разве же не стала эта присяга предательством? Разве не отступились вы от самих Себя? Страх за своё лишил вас самих Себя, но дал вам душу – пустоту выменяли вы на Свет, ибо в пустоте только обитель страха вашего!

О, как же смешны мне теперь разговоры о бессмертии души вашей, как же смешны они мне! Да, бессмертна пустота, бессмертна, ибо никогда не жила она вовсе!

Ныне отрекаюсь я от бессмертия, и секундой его не дорожу я, ибо если не было мне Жизни, то даром далось мне и такое бессмертие!

И если спросят меня: «Хочешь ли ты хоть единственный миг Встречи твоей с Другим обменять на бесконечность бессмертия?», то, какие бы страхи ни одолевали меня, я скажу: «Нет!»

И не потому скажу я так, что дорога мне синица, а потому, что не люблю я журавлей дохлых, пусть даже и гвоздями прибитых к небу!

Не нужны мне представители для переговоров с Другим, ибо с Ним не веду я переговоров. Сам я с Ним буду, а душу разглагольствующую свою отправлю я в царствие небесное – пусть там прохлаждается, пусть там остынет, пусть там и замёрзнет!

Сам, не через кого-то и не с помощью, хочу я брать и давать, сам хочу быть. Ибо знаю я лишь одно, но знаю точно: дана мне одна жизнь, и не будет Жизнью она, если отрекусь я в страхе своём от Другого или убоюсь инаковости его!

Не могу я даже думать о смерти, но не потому, что боюсь о ней думать, а потому, что не знаю её. Но жизнь, Жизнь – я знаю и хочу знать! И Ею я хочу быть, Её ощущать!

Не по мне томление душ, не по мне их страдания. Я живу, и живу я сейчас! Я перехожу в будущее, я Танцую, касаясь стопами своими тёплого тела Её! Я Танцую под Пение Другого. Он Поёт песнь моей жизни, он моя Жизнь! Пусть скажут мне, что я разрушитель, пусть скажут мне, что давлю я виноградные гроздья! Пусть! Я не страшусь, ибо я знаю это, и нет для меня в словах этих ни укора, ни откровения.

Пусть будет вино! Да, я винодел! Жизнь благодатная дала мне сочные виноградные грозди, и я не стану дожидаться, как тощий святоша, пока сгниют спелые тёмно-золотистые ягоды, и сушить их я тоже не буду!

Да, я Танцую на плодах своей жизни, вино своё я давлю для Другого, с Ним буду я пить бархатистый напиток, но не на поминках жизни своей, но за Её здравие! Мы будем пить вино Её жадно, Мы будем пить Её весело, ибо Мы – Она!

Пусть же Поёт Другой песнь свою для меня, а я буду Танцевать в благоухании Песни его, увитый лозой, на виноградных гроздьях; ибо нет меж Двух ни того, кто даёт, ни того, кто берёт, а есть лишь Они друг для друга! Мы будем пить вино Жизни, так будем благодарить Мы Её, так будет Она созидаться!

ДРУГАЯ ТАНЦЕВАЛЬНАЯ ПЕСНЬ

Столько времени я убегал от Тебя, о Жизнь! Так стремился я к высшему, так ковал узы свои, так стремился я к лучшему и так прокалывал глаза свои золотою иглою!

Сколько пестовал я своё, сколько строил, как гордился я трудами своими! И в возвышении этом падал! Я отрицал Тебя, о Жизнь, я отводил объятия Твои, я не был Тобою доволен.

Но не Ты, а я сам уничтожен был своим отрицанием! Не Ты, но я был в себе одинок, на деле не Тобой, но собою был я недоволен. Так платим мы за наши ошибки, ибо каждый платит, и платит он сам за себя!

Сколько же было во мне тщеславия, сколько безумия! Но ныне, когда смотрю я стыдливо в глаза Твои нежные, о Жизнь, то вижу я, что нет и них обиды, нет назидания, ибо Ты щедра!

И сколько б ни старался я, обезумевший, самого Себя уничтожить, Ты всегда была рядом, и терпеливо ожидала Ты моего пробуждения! Ныне же очнулся гонитель Твой от своего забытья!

И лишь теперь вижу я, что был я слепцом, ибо стал теперь видеть. И с ужасом думаю я теперь, что мог не успеть! Вот он, единственный страх, что остался теперь у меня, и этого страха не хочу я лишаться – пусть он будет напоминанием мне, пусть будет он мне порукой!

Многие дороги исходили ноги мои, многие ботинки мои истоптались на дорогах тех, пусть же и мозоли на стопах моих будут напоминанием мне! Не хочу их скрывать и залечивать!

Так смотрю я теперь на осколки иллюзий моих, словно старые это вещи, словно одежды, из которых я вырос уже и не могу носить более.

И вижу теперь, что самая большая из иллюзий моих – это иллюзия возможности избавления от иллюзий! А потому осколки иллюзий своих я не выбрасываю, но храню бережливо, пусть будут они мне порукой!

Самою Себя обрела моя жизнь, но нет в том заслуги моей, ибо я встретил Другого! Так пресеклось хождение наше по кругу иллюзий, и открылась Нам Жизнь, что не знает предела!

Ныне испытываю я Жажду, равновеликую Жизни, а потому, Жажду испытывая, я исполнен и нет во мне недостатка. «Довольно» перестало быть узами, а стало отныне ощущением моим полноты.

Вот Он, Твой Танец, о Жизнь!

О Жизнь, как же легко Ты Танцуешь, как свободно кружишься Ты в Танце своём! О Ты, не знающая границ и противоположностей, не ведающая страха, я предался Тебе безраздельно! Отчего думал я прежде, что великое должно быть тяжеловесным? Как же тяжёлое может порхать, как может оно в Танце кружиться? Истинно великое легковесно! И как всякое ощущение легко, так и всякое истинно великое – невесомо. Ты, о Жизнь, смотрела на меня лучезарными глазами своими, полными тепла, и всё от себя Самого я отринул, чтобы кружиться в Танце Твоём с Тобою!

И отринув от самого Себя всё, стал я открыт для Другого. Открытость – вот сущность Контакта, через которое созидаешься Ты, о Жизнь! Говорят, что скоро жизнь покинет меня, но ведь и жизнь свою от себя Самого я отринул, отринув всё, отринув всё ради Жизни, а потому не страшна мне потеря грядущая, ибо нельзя потерять то, чего не имеешь ты, чем не можешь ты обладать!

И теперь Ты, о Жизнь, шепчешь мне на ухо мелодии Твоих Песен, касаясь губами своими ушей моих и лаская щёки, как только Ты и умеешь. И смеюсь я отныне легко, и смеюсь звонко, словно маленький колокольчик, мне ведь щекотно, танцующая шалунья!

Какая же разница, Жизнь, сколь ещё мне осталось, сколько кругов ещё обойдёт моя стрелка, если всё уже я обрёл и ничем более не обладаю, свободный от составления завещаний!

Ныне наг я, и я полон, и боготворю я Других, в которых вижу я Жизнь, которая созидается!

СЕМЬ ПЕЧАТЕЙ (ИЛИ ПЕСНЬ О НАЧАЛЕ И КОНЦЕ)

I

Если я счастлив, то счастлив я благодаря Другому.

Много думаем мы о других, но всё пустое, ибо не о Других думаем мы, а о своём и потому одиноки, потому несчастны!