Четыре йоги - Свами Вивекананда

Трудитесь ради труда. Есть такие люди в каждой стране — поистине, соль земли, которые трудятся ради того, чтобы трудиться, не заботясь ни о добром имени, ни о славе, ни даже о том, чтобы попасть на небеса. Они трудятся потому, что знают — это хорошо. Есть и другие, кто помогает бедным или из самых высоких побуждений творит добро для человечества, потому что верит в добрые дела и любит добро. Стремление к известности, как правило, не приносит плодов немедленно, слава приходит к нам, когда мы стары и готовы проститься с жизнью. Но разве человек ничего не получает от бескорыстного труда? Он получает наивысшую награду. Больше всего получает человек от бескорыстия, но людям недостает терпения следовать ему постоянно. Бескорыстие и для здоровья полезней всего. Любовь, правдивость, бескорыстие — это не просто моральные риторические фигуры, но наивысший идеал, ибо через них проявляется огромная энергия. Человек, способный совершенно бескорыстно трудиться пять дней или хоть пять минут, не думая о будущем, о небесах, о каре и прочих вещах, обладает потенциалом нравственного колосса. Это очень трудно, но в глубине души мы знаем, как это ценно и сколько в этом доброго. Это огромное самообладание; в самоконтроле, умении владеть собой проявляется больше силы, чем в любом внешнем действии. Колесница, запряженная четверкой коней, может безудержно мчать под гору, но возничий может и сдержать бег коней. В чем больше проявилось силы: в том, чтобы отпустить вожжи, или в том, чтобы натянуть их? Одно пушечное ядро летит далеко и падает, другое летит недалеко и ударяется в стену, испуская много тепла. Вся внешняя энергия, затрачиваемая на корыстное действие, уходит впустую и уже не возвратится к вам, энергия сдержанная — увеличится, придавая вам сил. Этот самоконтроль вырабатывает могучую волю, характер, которым обладали Будда и Иисус. Глупец не знает эту тайну, но именно глупцы и желают править человечеством. Но и глупец способен править целым миром, если ему достанет трудолюбия и терпения. Пусть подождет он несколько лет, удерживаясь от глупой мысли править, и, когда он полностью освободится от нее, он обретет силу в мире. Как есть животные, которые могут видеть лишь на несколько шагов вперед, так большинство из нас может лишь на несколько лет видеть свое будущее. Маленький кружок — вот и весь наш мир. Нам не хватает терпения взглянуть за его пределы, поэтому мы становимся безнравственными и злыми. В этом наша слабость, наше бессилие.

Даже самую черную работу не следует презирать. Пускай тот, кто не знает ничего лучшего, трудится из корыстных соображений, ради известности и славы, но нужно постоянно стараться приблизиться ко все более высоким целям и стараться понять, в чем они. «Только на труд имеем мы право, но не на плоды его».[21] Оставим эти плоды. Зачем думать о результатах действий? Если хотите помочь человеку, никогда не думайте о том, как он отнесется к вам. Если хотите творить великое или доброе, не занимайте себя мыслями о результатах.

Однако возникает нелегкий вопрос об идеале труда. Постоянная деятельность нам необходима, мы должны все время что-то делать, нам и минуты не прожить без работы. А что же отдых? Одна сторона жизненной борьбы — труд, который нас захватывает. Но есть и другая ее сторона — спокойствие, уход, отрешение от суеты: все вокруг дышит покоем, шум и грохот почти не слышны, кругом одни лишь животные, цветы, горы… Ни та, ни другая сторона не дает совершенной картины жизни. Привыкший к одиночеству не выдержит жизненной суеты, он надломится, соприкоснувшись с ней: как глубоководная рыба, вытащенная на поверхность, разрывается, лишенная привычной для нее тяжести.

А может ли человек, приученный к суете и шуму жизни, спокойно жить в уединенном уголке? Ему будет очень тяжко, он даже может лишиться ума. Идеальный человек тот, кто интенсивно активен в тиши и одиночестве и кто в разгар напряженнейшей деятельности способен ощутить тишину и одиночество пустыни. Он познал тайну сдержанности, он контролирует себя. Он шагает по улицам большого города, запруженным транспортом, а ум его так спокоен, как если бы его окружало безмолвие горной пещеры, но в то же время он напряженно трудится. Вот идеал карма-йоги, и если вы достигли его, вы действительно познали тайну труда.

Но начинать надо с начала, по мере необходимости совершая поступок за поступком и постепенно, день ото дня делая себя все более бескорыстным. Работая, нужно находить мотивы своих побуждений. В первое время мы почти неизбежно обнаруживаем, что все наши мотивы корыстны, однако настойчивость может понемногу преодолеть корыстность мотиваций, пока не наступит час, когда мы научимся бескорыстному труду. Для всякого есть надежда, что день придет и он начнет трудиться совершенно бескорыстно. В тот миг, когда это происходит, происходит и концентрация всей нашей энергии, тогда обнаруживает себя все знание, которое было скрыто в нас.

Глава II

КАЖДЫЙ ВЕЛИК НА СВОЕМ МЕСТЕ

В соответствии с философией санкхья[22] природа есть взаимодействие трех сил, которые на санскрите называются саттва, раджас и тамас. Их проявления в физическом мире можно назвать равновесием, действием и инертностью. Тамас — темнота и бездействие, раджас — действие, выраженное через притяжение или отталкивание, а саттва — равновесие между тем и другим.

Три силы взаимодействуют в каждом человеке. По временам тамас берет верх — мы становимся ленивыми, нам не хочется двигаться, мы теряем активность, нас сковывают какие-то мысли или просто вялость. В другое время в нас преобладает активное начало или же мы испытываем состояние равновесия. Обычно в человеке доминирует одна из трех сил: для одного характерна леность и вялость, для другого — активность и энергичность, некоторые же проявляют нежность, мягкость и спокойствие, свидетельствующие о равновесии активного и инертного начала. Это относится ко всему живому — в животных, растениях, человеке более или менее типически сочетаются три силы.

Карма-йога уделяет особое внимание взаимодействию этих трех факторов. Помогая нам учиться использовать их, она помогает нам лучше делать наше дело. Человеческое сообщество — сложная организация. Мы все знаем о морали, мы все знаем о долге, но в различных странах мораль имеет разное значение. Что считается моральным в одной стране, может быть совершенно аморальным в другой. Например, в одной стране разрешены браки между двоюродными братьями и сестрами, в другой — они считаются недопустимыми; в одной стране мужчина может жениться на своей невестке, в другой это невозможно; где-то узаконен только один брак, еще где-то их может быть несколько и так далее. Это относится и к другим моральным нормам — они сильно различаются. Тем не менее мы считаем, что должны быть и какие-то всеобщие моральные нормы.

То же можно сказать и о долге. У разных народов разные представления о том, что такое долг. В одной стране человека могут обвинить в том, что он поступил неправильно, если он не делает определенных вещей, в другой же — его осудят за то, что он именно эти вещи и делает; и все же мы знаем, что должно существовать всеобщее представление о долге. Аналогичным образом даже в одном обществе какая-то социальная группа считает определенные действия своим долгом, а другая — стоит на противоположной точке зрения и была бы шокирована, если бы эти действия пришлось совершать ей. Перед нами два пути — путь людей невежественных, которые считают, что существует лишь один способ постижения истины, а все остальные ошибочны, и путь людей мудрых, которые признают, что могут существовать различные толкования долга и морали, зависящие от склада нашего ума и образа жизни. Важно понимать, что существуют градации долга и морали; и то, что есть долг в одних обстоятельствах, может не быть таковым в других.

Например, все великие учителя учат: не противься злу, непротивление есть высочайший моральный идеал. Мы прекрасно понимаем, что если бы значительное число людей попыталось полностью осуществить этот завет на практике, то общественная структура распалась бы, дурные люди предъявили бы права на наше имущество и жизни и делали бы с нами все, что захотели бы. Если бы такого рода непротивление практиковалось даже в течение одного дня, он закончился бы катастрофой. И все же интуитивно, в глубине души, мы приемлем истинность завета — не противься злу. Он кажется нам высочайшим идеалом, и в то же время мы понимаем, что проповедь этой доктрины равнозначна приговору для большей части человечества. И не только это, каждый будет постоянно чувствовать себя виноватым, каждый станет без конца проверять всякое свое действие, что приведет к слабости, а вечное недовольство собой породит больше пороков, чем любая другая слабость. Человек, начав ненавидеть себя, распахивает врата к своей гибели, это справедливо и в отношении народов.