Тафгай. Том 9 (СИ) - Порошин Влад

«Шла бы команда где-нибудь в хвосте, то ни были бы только рады. А тут такая неувязка, Москва лидер чемпионата», — усмехнулся про себя Андропов и снова вернулся к проблемному сверхзвуковому самолёту.

Так называемая «битва за сверхзвук» началась в конце 50-х годов. Английские и французские инженеры объединили свои усилия для создания сверхзвукового пассажирского самолёта «Конкорд». В ответ наша партия и правительство приказало заняться подобной разработкой КБ Алексея Туполева. В этом соревновании контора Юрия Владимировича сработала выше всяких похвал, в СССР были переправлены чертежи и доставлено 90 тысяч листов документации на конкурирующую иностранную разработку. И первый испытательный полёт наш ТУ-144 совершил 31 декабря 1968 года, а «Конкорд» взмыл в воздух 2 марта 1969 года. Однако в июне этого 1973 года на авиасалоне в Ле-Бурже на виду у трёхсот тысяч человек наш ТУ-144 развалился прямо в воздухе. Погибли все 6 членов экипажа и ещё 8 человек на земле, так как самолёт рухнул на французскую деревушку.

И вот сейчас Юрий Андропов листал отчёт составленный инженером другого советского конструкторского бюро. «Самолёт ТУ-144 категорически не годится для выполнения пассажирских перевозок, — писал он. — Во-первых, не было ни одного полёта проведённого без внештатной ситуации. Во-вторых, Туполев, идя навстречу пожеланиям ЦК, построил более скоростную машину, чем французский „Конкорд“. Из-за чего наш ТУ-144 потребляет в полтора раза больше керосина и если на принимающем аэродроме будет нелётная погода, то ему просто не хватит горючего, чтобы сесть где-то в другом месте. Кстати, из-за высокой скорости при посадке считанные аэродромы Советского союза смогут принять эту машину. Третье, мой коллега Туполев зачем-то на каркас на болтах навесил дюралевые панели. Кто и как будет контролировать эти несколько тысяч соединений, которые разгерметизируются через пару месяцев? Четвёртое, если очень дорогой в обслуживании „Конкорд“ создают, чтобы катать богатых пассажиров через Атлантику, кто в СССР сможет позволить себе выкладывать больше ста рублей за билет, чтобы эксплуатация самолёта стала рентабельной? Пятое…».

На этой строчке Андропов отвлёкся от чтения, так как щелкнул замок входной двери, и в квартиру, судя по звукам из прихожей, вошло несколько человек. Юрий Владимирович тут же встал с кресла и спрятал отчёт за дверцей мебельной стенки.

— Товарищ Тафгаев прибыл, — коротко бросил его подчиненный, и Андропов, кивнув головой, коротко произнёс:

— Зови.

Место, куда меня привезли подручные председателя КГБ Юрия Андропова, находилось в самом центре Москвы и выглядело оно, как хорошая богатая, но без особых излишеств, квартира. И первые десять минут Юрий Владимирович зачем-то рассказывал мне о том, в какое сложное время мы живём, зачем-то поведал о непростой международной обстановке, добавил, что запад спит и видит, как насолить первому государству рабочих и крестьян.

— Можно вопрос? — прервал я председателя КГБ, ибо с детских лет не переносил пустопорожней болтовни. — А интеллигенция рылом не вышла, чтобы стать частью нашего первого в мире государства? И если государство принадлежит рабочим и крестьянам, то почему лучше всех живут работники торговли и чиновники высшего уровня?

До кучи мне захотелось подкинуть ещё народную мудрость, что народ и партия едины, разняться только магазины, но я благоразумно от неё воздержался. Андропов как-то странно на меня посмотрел, недовольно крякнул, поправил на носу очки и, пробурчав, что в данный момент мои вопросы неуместны, перешёл к делу:

— Вчера после матча, прошло короткое заседание ЦК, на котором было принято решение команду «Москва Ред Старз» снять с чемпионата НХЛ. Послезавтра, 2-го января, вы ещё сыграете один последний матч, после чего хоккеисты обязаны будут вернуться в свои прежние клубы. Понимаю, что слышать тебе такое нелегко. Но роспуск команды требуют интересы государства.

— Первый раз в жизни слышу, что спортивные победы, которые прославляют страну, противоречат интересам государства, — пролепетал я, так как хоть и был морально готов к этой новости, всё равно на что-то ещё надеялся. — В нашу ледовую дружину не было вложено ни единого рубля государственных денег. При этом казна получила почти миллион долларов дохода. Ладно, не помогали, но зачем начальником команды был назначен человек, которому нельзя доверить даже руководство пивного ларька? Первое, что он сделал — это целую пятёрку хоккеистов обманом выслал домой. А перед рождественскими праздниками он бегал пьяный по Принстону, орал неприличные частушки, позоря весь Советский союз.

— Я тебя, Иван, отлично понимаю, — буркнул Юрий Владимирович.

— У нас в каждой газете аршинными буквами написано, что мы строим общество будущего, — продолжил я наседать на председателя КГБ, потому что меня буквально стало распирать от злости. — Как его можно построить, когда всё делается с точность до наоборот? Такие проекты как наша «Ред Старз» нужно поддерживать, вы разрушаете. Нужно деньги вкладывать в развитие своей инфраструктуры, в облагораживание своих городов и деревень, а деньги улетают на поддержку африканских людоедов. Нужно дружить с капиталистами и перенимать у них всё самое лучшее, а вы только сейчас мне сказали, что запад спит и видит.

— Всё сказал? — прошипел Андропов.

— Ещё не всё, — завёлся я. — Не хотите учиться у капиталистов, посмотрите на югославов, у которых такого слова как «дефицит» просто не существует. Поучитесь, как нужно сочетать мелкий частный бизнес и большую государственную собственность.

— Хватит! — рявкнул Юрий Владимирович и в комнату влетел с пистолетом в руке один из его помощников.

— Кофе принести, пожалуйста, — хмыкнул я.

— Не надо кофе, — распорядился Андропов. — Товарищ Тафгаев сейчас уходит. Выйди, Костя, всё в порядке, — буркнул он своему подчинённому, который мгновенно выполнил приказ. — Значит так, — Юрий Владимирович закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями, и после небольшой паузы произнёс, — нужно, чтобы вы 2-го числа проиграли команде из Лос-Анджелеса. Не перебивай, — проворчал он, заметив, что я собираюсь категорически возразить, — сейчас объясню, зачем это требуется. После матча главные газеты страны напишут, что эксперимент с командой «Ред Старз» закрыт из-за большого числа финансовых нарушений. А региональные средства массовой информации скажут, что правительство было не удовлетворено спортивными результатами.

— Зачем же так сложно? — нахмурился я.

— Чтобы народ много не возмущался, и сам себе что-нибудь нафантазировал, — усмехнулся Юрий Андропов. — А если закрывать ваш коллектив из-за финансовых нарушений, то ты присядешь года на три. Это ведь ты подключил к незаконной коммерческой деятельности американского финансиста Ричарда Адамса. И люди начнут ругать партию и ЦК, за то, что не проследили и посадили как всегда «стрелочника». А так, хоккеисты вернутся в свои прежние клубы, и всё пройдёт тихо да гладко. Мы ещё Харламова, Васильева и Александрова успеем заявить на Чемпионат мира в Хельсинки.

— А меня?

— Тебя в сборную взять не получится. Потому что в прошлом сезоне ты выступал за команду из Чикаго, и имеешь действующий статус профессионального хоккеиста.

— А мои друзья «любители» эти месяцы побывали в неоплачиваемом отпуске, так что ли? — криво усмехнулся я.

— Правильно понимаешь, — кивнул Андропов и, встав с кресла, протянул мне руку для прощального рукопожатия.

— У меня жена в Штатах осталась, скоро родить должна, — проворчал я, пожимая ладонь председателя КГБ.

— Как родит, так пусть переезжает сюда, — улыбнулся Юрий Владимирович. — Она ведь у тебя там на телевидении работала? Вот и у нас, устроим её в «Останкино».

— Ясно, — кивнул я. — А ещё по контракту Спорткомитет нам должен большие деньги, они будут выплачены?

— Будет премия, в виде новеньких автомобилей «Волга» марки ГАЗ-24.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — себе под нос пробурчал я и пошёл на выход, но в дверях развернулся и задал ещё один вопрос, — а если мы случайно обыграем «Лос-Анджелес Кингз», ведь стыдно сливать игру при своих зрителях, что будет тогда?