Владивосток Read Only - Вячеслав Маликов

– Решил что-то спросить у нашей Ширки, а она его бокалом треснула по башке…, – невозмутимо ответила Куройнеко.

– А ты добавила! – Широйнеко вскочила со своего места, зло глядя на девушек.

– И, кстати, это что такое? – Нумасура продемонстрировала сёстрам прозрачный пакет с белым порошком внутри. Порошок имел слабый голубоватый оттенок.

– Это моё! – заявила Широйнеко, отбирая его у Нумасуги.

– Ясно-понятно что твоё! – Нумасуга с неприязнью посмотрела на подругу, отбирающую у неё пакет. – Кто ещё эту дрянь будет тут держать?

– Надо было в унитаз спустить, а потом спрашивать: «чьё это?», – предложила Куройнеко.

– Да пошли вы куда подальше! – едва не заплакала Широйнеко. – За этот пакет…

– …тебе пришлось не спать несколько ночей и всё в самых ужасных позах с самыми ужасными уродами этого города, – закончила за сестру Куройнеко.

– Нет у тебя сердца! – Широйнеко расплакалась и выбежала из комнаты, затопав ножками по деревянной лестнице, ведущей на второй этаж их трёхэтажного модуля.

– Зря ты так, – Нумасуга уже пожалела, что затеяла этот разговор. Присев в кресло, она рассеянно обвела комнату взглядом.

– Да ну её…, – чуть надув губки, ответила Куройнеко. – Могла ведь и поприличнее себе работу найти…

– Как ты? – спросила Нумасуга.

– Быть наёмником – это интересно, – неуверенно начала Куройнеко, сама понимая, что мягкой Широйнеко никогда не спустить курок без очень важной причины. Да и с важной причиной не спустить.

– Или как я? – продолжала настаивать Нумасуга. – Знаешь, террористам много платят, но это ещё хуже, чем то, чем занимается она.

– Почему? – спросила Куройнеко.

– Потому что мне не понравилось три года вкалывать на руинах Екатеринбурга, глотая радиоактивную пыль! И не требуй от своей сестры этого!

– Ну и фиг с этим! На нас с тобой и наших профессиях мир не заканчивается, – заметила Куройнеко.

– Ага, – вставила татарское слово Нумасуга. – Есть ещё Линда ведь и её работа!

Куройнеко недовольно поморщилась. Линда была киллером.

– Звали меня? – в комнату вошла сама Линда – невысокая и худенькая полукитаянка-полурусская, на ходу стягивая чёрные перчатки с рук.

– А то, – Нумасуга протянула подружке чашку горячего шоколаду, который только что приготовила себе.

– Ой, спасибо, – Линда плюхнулась на диван рядом с Куройнеко и отпила горячего шоколаду. – А где Широ? Shiroineko ga nani imasu ka?

– У себя в комнате, – нехотя ответила Куройнеко, видя, что Нумасуга не собирается ничего объяснять Линде. – Мы поругались.

– Зачем? – удивилась Линда.

– Да она опять героин в дом припёрла, – так же нехотя пояснила Куройнеко.

– Ты же её знаешь не первый год, – Линда попробовала примирить Куройнеко с вредной привычкой сестры. Не в первый раз уже. – Да и я её знаю не с утра. Опять побалуется месяц и бросит.

– Месяц? А потом будет как привидение шататься ещё пару месяцев! – Куройнеко зло поставила пустую кружку на журнальный столик.

– Скажи просто ей, что ты за неё волнуешься, потому что любишь, – мягко посоветовала Линда.

– Ха?

– Ведь она у тебя одна осталась. Как и ты у неё, – дипломатично продолжала Линда. – У вас больше никого нет. Есть, правда, ещё мы с Нумой, – Линда улыбнулась высокой россияночке с примесью татарских кровей, – и мы как сёстры, но… кровь связывает сильнее, чем что бы то ни было.

– Я бы с этим поспорила, – Нумасуга присела рядом с Линдой, держа в руках вновь приготовленный шоколад, которым она уже не собиралась ни с кем делиться.

– Тем не менее, я вас люблю, девчонки, – Линда обняла сидящих по обе стороны от неё девушек за плечи:

– Идём мириться с Широй, – предупреждая возражения, она отрезала, продолжая улыбаться:

– Надо!

Поднявшись наверх, они застали необычную картину: напротив пришедшего в себя хмурого милиционера, крепко привязанного к металлическому стулу, привинченному к полу, сидела Широйнеко, оседлав верхом второй стул, и кормила здоровяка с ложечки йогуртом. Рядом на полу стоял небольшой тазик с мутной водой и валялось некогда белое полотенце, выпачканное в крови. Милиционер, напротив, был вымыт и крови на его лице больше не было.

– За маму кушай, – подбадривала вяло сопротивляющегося Ивана Широйнеко.

– Ай, маладчинка!

– Ширка! – восхищённо и радостно воскликнула Куройнеко.

– А? – молодая женщина испуганно вскочила, чуть не опрокинув стул, на котором сидела.

– Давай мириться? – Куройнеко подошла к сестре и протянула к ней руки.

– Э…

– Да пошло оно всё! Иди сюда! – потребовала Куройнеко. Широйнеко отбросила в сторону баночку с йогуртом и ложечку и обняла сестру:

– Ты злая и нехорошая.

– А ты вредина. Но я тебя люблю.

Они ещё немного попрепирались под мрачным взглядом Ивана. Он хотел было вставить пару веских слов в их разговор, но тут в дверях комнаты появилась ещё одна фигура – подросток. Этого паренька Иван узнал бы из тысячи других: именно он всегда был рядом с Широйнеко на видеозаписях разрушенных зданий города.

– Эй, девчонки, что такое стряслось? – паренёк осёкся, увидев Ивана.

– Никита, познакомься: это милиционер из второго отдела, – Куройнеко махнула на Ивана так, словно он был подарком мальчугану на день рождения.

– Ух ты! – обрадовался он. – А мне его пытать можно?

– Я тебе дам! Пытать вздумал! – возмутилась Нумасуга, хватая парня за плечо и отвешивая ему звонкий шлепок пониже спины.

– Эй, мне уже пятнадцать! – заявил он, хватаясь за раненую часть себя.

– А развит не по годам! – возразила Нумасуга. – Интеллект как у новорожденного.

– Новорожденные не такие кровожадные, – флегматично заметила Широйнеко, всё ещё обнимаясь с сестрой.

– А я его выпорю и будет как новорожденный, – пообещала Линда.

– Фиг вам! – обиделся Никита. – Я вам тогда больше помогать не буду!

– Ну всё, иди вниз, – Линда вытолкала мальчика за дверь и закрыла её, не обращая внимания на его протестующие возгласы.

– Ширка, ты постоянно заводишь каких-то домашних животных…, – с наигранной задумчивостью заметила Нумасуга. – Сперва этот юный хакер Никита, теперь вот милиционер антихакерского отдела Иван, – девушка помахала в руках его удостоверением.

– Но они же прикольные? – спросила Широйнеко, тряхнув своими белоснежными кудряшками, поднимая голову с плеча сестры.

– Да уж…, – развела руками Нумасуга.

– Делать-то что с ним будем? – Нумасуга прошествовала к связанному Ивану, цокая литыми высокими платформами зелёных сапог с голенищами до середины бедра. Присев рядом с ним, она с интересом воззрилась на него снизу вверх. Иван недобро уставился на неё сверху вниз, без застенчивости разглядывая противника.

Посмотреть было на что: Нумасуга была высокой, стройной, молодой. Её чёрные волосы с пепельными перьями были стянуты в тугую косу, перехваченную через равные промежутки тёмно-зелёными шёлковыми лентами. У левого виска отдельно была свита тугая тонкая коса, которая заканчивалась небольшим металлическим шариком, в который был продет кончик косы. Глаза были обведены тушью широкими чёрными полосами, в которых неестественно белыми казались белки глаз, в которых горели опять же чёрные глаза. На девушке была тонкая белоснежная маечка без рукавов, плотно облегающая фигуру и выставляющая грудь напоказ. Лифчика, разумеется, под ней не было. Юбка… Те же два длинных куска ткани, что и на Куройнеко, прикреплённые спереди и сзади к богато расшитому золотой нитью зелёному поясу, но у Нумасуги «юбка» была кроваво-красного цвета с белой полосой у самого нижнего края.

Когда девушка присела рядом со связанным милиционером, передняя часть юбки отошла в сторону, продемонстрировав Ивану обнажённый низ живота, не прикрытый ничем.

Такая же привычка демонстрировать своё сокровище была и у Широйнеко, – припомнил Иван допрос задержанной девушки у себя в кабинете. Отвернувшись в другую сторону, милиционер наткнулся взглядом на всё ещё стоящих в обнимку Куройнеко и Широйнеко:

– Может, хватит?

– Это моя сестра! – хором ответили девушки.

– Да хоть… Вы же не похожи, – заметил Иван.

– Какая наблюдательность! – фыркнула Широйнеко. – Папа и мама были генетиками…

– А, мутанты…, – разочарованно протянул Иван. В следующее мгновение у его горла замер короткий нож, лезвие которого было у основания рукояти заломлено внутрь на сорок пять градусов от прямой линии – так называемый «урбанизатор». Держала его Широйнеко:

– Ещё чего умного скажешь, киборгизированный мент? – прошипела она. – Кстати, – она обратилась к трём своим подругам:

– Вы знаете, что этот товарищ – бывший военный?

В комнате сразу стало похолодало градусов на десять – Иван явственно почувствовал, что если до этого момента девушки относились к нему по большей части как к помехе, и в них преобладало любопытство, то теперь они стали его… ненавидеть, что ли?