Тайна хрустального замка - Софья Прокофьева

Огоньки свечей затрепетали, пригибаясь книзу, когда лебедь взмахнул крыльями, унося Демонту.

Луна залила серебром круглые верхушки деревьев. Демонта летела с затаенной улыбкой на губах. Она так глубоко задумалась, что не заметила, как бархатный плащ Молчания соскользнул с ее плеч.

– Фью-у!.. – неслышно просвистел Цепной Ветер. – А пряжка-то расстегнулась…

Своими гибкими руками он проворно подхватил плащ Молчания и через мгновение скрылся с ним среди безмолвных теней леса Вительвельт.

«Вот для него подходящее местечко! – Цепной Ветер свернул плащ и затолкал его в дупло старого дуба. – Дупло похоже на сердечко. Здесь его никто не отыщет, а птицы будут молчать…»

Глава пятнадцатая

Отом, как рыцарь Хьюгли перестал бояться воды

Рыцарь Хьюгли на своем тяжелом коне ехал по ночному лесу Вительвельт.

Откуда-то доносился шепот падающей с уступов воды.

«Скоро принцесса Альфиора станет моей женой, – рассуждал рыцарь Хьюгли. – Так почему же счастье и торжество не переполняют мое сердце? Разве не к этому я стремился? Нет, прочь досужие сомнения! Я увижу, как служанки расчесывают ее волосы цвета темного меда, надевают атласные туфли на ее маленькие ножки… И любовь вспыхнет с новой силой!»

Где-то в глубине леса ухнула сова. Беспокойно затрепетала листва. Хьюгли послышался чей-то невнятный голос: «Здесь его никто не отыщет, а птицы будут молчать…»

Рыцарь вздохнул, погруженный в глубокие думы:

«Принцесса Маргарета… Я все чаще вспоминаю ее. А мой милый отец? Он ждет меня и уже никогда не дождется. Не лучше ли вернуться? Но подняться на корабль и выйти в открытое море? Зеленые волны, огромные, как горы… Нет, это свыше моих сил! Отныне между мной и родным островом бурное море, и оно зовется – судьба… Забыть, забыть былую жизнь. Это невозвратимое прошлое, а будущее – это Хрустальный замок. Стоит оглянуться, и я его увижу…»

Рыцарь Хьюгли оглянулся и сдавленно вскрикнул. Хрустальный замок исчез. Он увидел только голый холм, а на вершине обугленную сосну. Лунный маслянистый свет стекал по склону холма.

– Проклятье! Все обман! Замок пропал, как сквозь землю провалился! – отчаяние Хьюгли перешло в безудержный гнев. – Может, серебряный меч тоже обман?

Одним рывком Хьюгли выхватил меч из ножен.

В то же мгновение серебряный меч рванулся из его рук с такой силой, что рыцарь едва успел соскочить с седла.

– Нет, шалишь, тебе не вырваться! – Хьюгли, не выпуская меча, перепрыгнул через упавшее дерево, вломился в кусты. Меч все сильней тянул, волочил его за собой. Он словно стремился к неведомой цели. Мелькнула березовая роща. Вверх по косогору, вниз по каменистому склону и снова вперед через густые заросли. Над головой хороводом кружились звезды.

Вдруг деревья расступились, и Хьюгли застонал от ужаса. Прямо перед собой он увидел прозрачное, глубокое озеро. Далекое дно было устлано серебром.

Хьюгли и ахнуть не успел, как вслед за мечом он с шумом и плеском окунулся в воду.

Отфыркиваясь, Хьюгли вынырнул. Меча в его руках уже не было.

Тут ошеломленный Хьюгли чуть снова не окунулся с головой. Он увидел, что над ним наклонилась женщина дивной красоты. В руках она держала пропавший меч. Хьюгли обомлел: лицо женщины, ее сверкающие одежды, тонкие руки – все было прозрачно. Хьюгли разглядел сквозь ее плечо звезды на небосклоне, пролетевшую, как тень, ночную птицу.

– Знай, рыцарь, я фея Серебряного озера Нентиэль. – Голос феи звучал нежно и властно. – Не гневайся, что я взяла этот меч. Он мой по праву и всегда был моим.

Рыцарь Хьюгли выбрался на берег. С него потоками лилась вода. В складках плаща запутались тонкие серебряные водоросли.

– В обмен за меч я сниму с тебя заклятье королевы Демонты, – продолжала фея Нентиэль. – Отныне ты, как и прежде, не будешь бояться воды и бури!

Рыцарь Хьюгли в счастливой растерянности ощупал себя руками.

– И правда, больше не боюсь! – воскликнул он. – Теперь я без страха взойду на корабль и поплыву в открытое море. Я прикажу поднять все паруса…

– Ветер будет попутный, – улыбнулась фея. Хьюгли увидел, что на ее туфельку прыгнул серебряный лягушонок. Квакнул, уставился на рыцаря выпуклыми глазами.

– Одно меня печалит, – рыцарь Хьюгли отжал мокрый плащ, – что я вернусь к моему отцу без родового меча. Пусть ржавый, он был мне дороже всех мечей на свете.

– Так устроен мир, – негромко отозвалась фея Нентиэль, и сквозь нее рыцарь увидел туманную заходящую луну. – Одно мы теряем, чтобы обрести другое…

Фея плавно, не всколыхнув воды, погрузилась в озеро. На миг на дне призрачно блеснул серебряный дворец. Слуга с серебряным лицом почтительно распахнул высокие двери, и все померкло.

Глава шестнадцатая

Кубок с темными письменами

Рыцарь Гиальмар без сил прислонился к стене.

– О боже, моя Нинисель! Теперь я знаю, почему ты так страдаешь! – содрогаясь, прошептал он. – Одна-одинешенька, замерзая на снегу, ты отдала… Ты отдала в обмен за жизнь свою душу безжалостной королеве-колдунье. Вот она страшная тайна Хрустального замка! Дьявольская тайна… Что же мне делать, как спасти тебя, любимая? Святой отшельник убит…

Гиальмар, шатаясь, сделал несколько шагов в редеющем, тающем тумане. Нечаянно задел высокую вазу из тонкого фарфора. Ваза упала на мраморный пол, со звоном брызнули острые осколки.

Альфиора торопливо распахнула двери, тяжело дыша, остановилась на пороге.

– И давно ты здесь, рыцарь? – скрывая тревогу, спросила она.

– Да только что, – овладев собой, спокойно ответил Гиальмар. – Слуга вел меня, но заплутался в тумане. Какая странная ночь, принцесса!

– Хоть и поздний час, я рада тебе, рыцарь!

Гиальмар вошел вслед за Альфиорой, и ему сразу же бросился в глаза золотой кубок, покрытый темными письменами, стоящий на столе.

– Вижу, вижу, рыцарь, – с притворным вздохом проговорила Альфиора, – ты охладел ко мне. Что ж, любовь не терпит принуждения. Тогда выпей это вино за новую избранницу твоего сердца!

Принцесса взяла кубок и недрогнувшей рукой поднесла его рыцарю.

– О, печаль, печаль… – просвистел Цепной Ветер, пролетая мимо башни, играя с последними лентами тумана.

Но Гиальмар, не пригубив, поставил кубок на стол.

– Это старинное вино из подвалов моего замка, – настойчиво сказала Альфиора. – Отведай его, рыцарь!

– Порой старинные вина бывают отравлены, принцесса. – Гиальмар покачал головой, пристально глядя на Альфиору.

– Неужели я похожа на отравительницу? – Альфиора обольстительно улыбнулась.

– Среди отравительниц встречались и редкие красавицы, – возразил Гиальмар.

– Стыдно, рыцарь, ты пуглив, как молодой олень! – вспыхнула Альфиора. – Чтоб рассеять твои обидные подозрения – смотри!

Альфиора поднесла кубок к губам и отпила глоток напитка.

– Он слаще ме…да… – с запинкой проговорила она. Ее прекрасное лицо начало странно меняться. Она побледнела, в глазах зажегся новый теплый живой свет.

Альфиора в недоумении огляделась вокруг, будто не понимая, где она, что с ней.

– Это ты, рыцарь? – неуверенно проговорила Альфиора. – Как все изменилось вокруг. Я не узнаю тебя, будто вижу впервые. Выпей же вина, скорее! Молю тебя…

Но Гиальмар резко оттолкнул кубок. Кубок опрокинулся. Темный напиток разлился по скатерти, словно густо-алая кровь.

– Что ты наделал, безумный? – вскрикнула Альфиора. Она окунула пальцы в темную лужицу вина, с жадностью облизнула их. – Неужели ты отвергнешь меня, отвергнешь мою любовь? О, что я вымолвила? Но видишь, я не краснею… Я люблю тебя, рыцарь!

Альфиора пошатнулась, она упала бы, но Гиальмар успел подхватить ее. Она обняла его своими белоснежными руками.

– Милый… – прошептала она.

Гиальмар мягко отстранил Альфиору. На его плече остались черно-красные следы ее пальцев.

– Прости, принцесса, – проговорил Гиальмар. – Я так многое узнал за эту ночь. В моем сердце великая грусть, но тебе не понять меня. Прощай!

– Ты уходишь? Ну уходи, неужели ты думаешь, я буду удерживать тебя? – принцесса звонко рассмеялась, но это был смех отчаяния. – Уходи! Прощай… Нет, ты не уйдешь. Я прикажу бросить тебя в подземелье, заковать в цепи! Какие цепи? Разве мои объятия не крепче цепей?.. Уходишь, уходишь? Тогда уходи скорее… Нет! Слуги, стража, сюда! В подземелье его! Приковать к стене!

В зал вбежали слуги, мелькнули веревки, цепи. Гиальмар оттолкнул одного, отшвырнул в сторону другого. Но, связанный, опутанный цепями, скоро он уже не мог сопротивляться.

– Не гневайся, милый. – Альфиора не сводила с него обжигающих глаз. – Только скажи, что ты любишь меня по-прежнему. Я забуду свою гордость, я буду покорно исполнять все твои желания, прихоти…