Артефактор из Миссури - Юрий Цой

совсем уж мелюзги. Дома вдруг обрели высоту и дополнительные этажи с арками вокруг окон, и мы выехали на широкую площадь с фонтаном по середине и величественным зданием со шпилем над блестящим куполом, венчающим переднюю часть напоминавшую смотровую башню. Не похоже, что здесь бывали войны или готовились к ним…

Наша повозка остановилась перед большим домом с белыми колонами у входа под недовольным взглядом строго одетого охранника.

— Мэт! Отгони повозку во-он за те постройки. И смотри чтобы наша Камила не разбросала яблок. Вот тебе доллар, купи себе какие-нибудь сладости.

Я взял серебряный кругляш и взмахнув вожжами погнал повозку в нужном направлении. А то, что я сохранил содержимое кошелька богатенького трупа, я все же утаил от своего родителя, обосновано полагая что карманные деньги мне совсем не повредят. Остановился у фонтана набрав в помятое ведро воды и заехав в тихий проулок привязал лошадь в небольшом пространстве между двумя символическими заборчиками обозначавшие границы домовладений. Напоил животное и, повесив ему на морду торбу с зернами злаков, отправился к рядам магазинчиков по центральной улице. Одежда, скобяная лавка, продукты… Взгляд зацепился за витрину со сладостями под большой надписью «Сладости от тети Мэг». Ароматы выпечки и конфет вскружили мне голову, когда я отворив звякнувшую колокольчиком дверь пересек порог магазинчика. Сверкая отбеленной рубашкой и сравнительно чистыми сандалиями на босых ногах, подошел к высокому прилавку и гордо протянул серебряный кругляш с профилем местного правителя.

— Можно мне конфет и немного печенья на все.

Женщина с аппетитными формами глянула благосклонно на мою умытую физиономию под коричневой кепкой и принялась собирать в маленькие кулечки из разных ящичков, в которых горками лежали конфеты самых разных форм, цветов и размеров. Сложив их в большой бумажные пакет добила его кульками с печеньем и выставила передо мной на прилавок.

— Ты откуда вайтхаер-бой? Чего-то я раньше тебя не видела. Вот, возьми подарок, — добрая женщина протянула круглую булочку, облитую розовой помадкой.

— Спасибо, мэм. Я с фермы. Мой отец Генри Маккензи.

— А-а! Уж не Мэт ли ты⁈ А я слышала, что ты болеешь!

— Уже выздоровел. Отец в банк пошел, а я сестренкам гостинцев решил прикупить.

— Какой ты молодец! Подрастешь, заходи. Познакомлю тебя со своей дочкой. У меня их целых три, ха-ха-ха!

Я снял кепку и изобразив поклон подхватил пакет и пошел в магазин продававший бытовые товары. Чего тут только не было! Инструменты, посуда, банки, бутылки с различным содержимым, садовый инвентарь и скобяные изделия. Я подивился этому разнообразию и качеству изделий и под подозрительным взглядом немолодого продавца поспешил на выход оставив на будущее возможные покупки. Светить перед отцом своей заначкой совсем не хотелось, так как я догадывался о его реакции на подобное действие своего сына. Даже не смотря на кучу денег которые я принес в дом я мог получить карманные деньги только от родителей или заработать. Я хмыкнул про себя, решив что потрачу «свою долю» втихаря потом на те материалы или инструменты необходимые для изготовления более совершенных амулетов, чем тот что висел на моей шее. Больше я внутрь торговых заведений не заходил, а довольствовался разглядыванием витрин надолго зависнув перед зарешеченной выставкой ручных стрелялок на подобии тех, что были в руках у участников дорожного конфликта. Всего сто долларов… У меня было сто двадцать из кармана погибшего бедолаги, и я перевел взгляд на охотничьи ружья стоившие дешевле, особенно пукалки маленького калибра.

— Что? Интересно⁈ — Хлопнул по моему плечу незаметно для меня подошедший отец. — А ну! Давай зайдем!

Ну, мы и зашли! Одухотворенный общением с банкирами отец купил себе пятизарядный карабин, а нам с Джоном мелкокалиберную винтовочку с небольшими пульками. Еще прикупили несколько пачек патронов и вооруженные до зубов ввалились в магазин одежды чуть не вызвав обморок у молодой продавщицы. Там мы купили на женскую половину несколько платьев, босоножек разных размеров и обязательные шляпки, которые носили все женщины, встреченные нами на улицах городка.

Больше мы никуда не заходили, обоснованно полагая, что слишком большие траты могут вызвать вопросы и вернувшись увешанные свертками с обновками к лошади поспешили вон из города.

Писк визг и слезы счастья пролились на наши уши от женского коллектива, когда мы собрали все семейство и принялись одаривать тружениц полей и к ним примкнувших обновками и сладостями всех без исключения.

— Генри! Откуда? — Растерянно приговаривала мама, оглядывая суетящуюся с обновками ребятню.

— Повезло. Продал на корню весь урожай кукурузы. Похоже покупатель решил заработать на производстве самопального виски, ха-ха! Заткнул пасть этим банкирам. Видела бы ты его кислую рожу, когда я погасил трехмесячную задолженность! Гуляем, Джил!

Джон и я, подхватив общий подарок, спрятались ото всех в моей комнате и принялись ощупывать и «облизывать» нашу прелесть, щелкая курком и заглядывая в тонкое дуло. Я как большой специалист по стреляющим и взрывающимся артефактам с удивлением перекатывал в пальцах маленькую гильзу с пятиграммовой свинцовой пулькой, способной пробить дюймовую доску на расстоянии больше ста метров. По крайней мере об этом нам рассказывал продавец оружейной лавки.

— А что у нее внутри? — Спросил я Джиона, который целился в окно и в мыслях уже добыл своего первого «мамонта».

— Порох…

— А как его делают?

Джон оторвался от ложа винтовки и посмотрел на меня с недоумением.

— А я знаю⁈ Мэт! Какая разница как его делают? Это просто порошок, который взрывается и выталкивает пулю.

— А взрывается от чего?

— Вот сюда, — он ткнул в донышко маленького патрона, — бьет острый боек. От этого порох внутри и взрывается! Понял?

Я вздохнул, задавив в себе тысячи вопросов, которые начинались от тонкости процесса маленького взрыва этого «пороха» и заканчивались принципом работы двигателей местных мобилей и природы электричества, зажигавшего по вечерам мою лампочку. Джон, ни дня не посещавший образовательную школу, не мог дать мне этих знаний, а к папе Генри я обосновано опасался обращаться. Тот конечно знал много больше старшего сына, но был вечно занят и явно не горел педагогическим пылом, оставив этот вопрос своей женушке.

На