Истина звезд - Анви Рид

резали ему руки и вставляли туда странные кости. Каждое их прикосновение было невыносимой пыткой. Соно думал, что медленно умирает. Голову обдавало то диким огнем, то холодным терзающим ветром, и каждый раз он надеялся, что это дыхание святых, которые наконец пришли забрать его с собой. Мысли смешивались, разум туманился от запахов, что витали в комнате; и звуки, до безумия громкие звуки, медленно сводили его с ума. Соно не мог придумать план. Не мог позвать на помощь. А незнакомый доселе страх холодным дыханием шептал на ухо, что скоро смерть заберет его.

– Иди в мои объятия, Соно… – с ним будто говорила сама тьма. – Я приму тебя. Забудь о Юриэль и иди ко мне. Забудь… Ко мне… – вторило эхо. – Юри не спастись… Тебе не спастись… Сдайся же сейчас… сейчас…

Но этот шепот смерти перебивал крик. Крик напуганной, зовущей на помощь девочки. Девочки, которую он обещал защищать.

– Юри!

Соно так громко выкрикивал имя, пытаясь найти Юри в тишине и темноте, которые обездвижили его, что слова рвали горло. До слез, до хрипа он звал ее и плакал от безнадежности.

– Юри! – не сдавался Соно.

От ее мольбы о помощи становилось все тревожнее. Она рыдала и просила поторопиться. Ей было страшно. Она боялась умереть.

– Юри! – Соно пытался вырваться, и невидимые силки, опутавшие его тело, медленно поддавались.

– Я буду нежен, маленький сиаф. Не бойся. Ты не одна, – вдруг раздался в темноте голос Куана. – Я рядом, Юриэль.

– Нет! Юри! Нет!!!

Соно торопился, но тьма не пускала его, причиняла боль. Сдавливала живот и опутывала голову своими черными щупальцами, пытаясь закрыть ему рот. Но Соно продолжал вырываться и звать Юри.

– Сдайся сейчас… сдайся… – шептала ему тьма.

Щупальцы стянули с него хаори отца, впились в длинные растрепавшиеся волосы и вспороли кожу, из которой Соно выпрыгнул, будто из накидки. Вокруг текла кровь – рана на животе разошлась и закровоточила, – но Соно продолжал идти вперед.

– Юри, я рядом, – наконец он смог сказать что-то, помимо ее имени, и тогда в темноте вспыхнул ослепляющий свет.

А в нем – ее силуэт. Хрупкий, дрожащий, словно цветок сливы на ветру. Юри медленно ползла по полу, теряя силы с каждой секундой и начиная сдаваться. И когда ее голова упала, а плечи поникли, рядом появился Куан.

– Юри! – в последний раз выкрикнул Соно. Он сделал еще один рывок вперед – и высвободился из хватки тьмы.

Но свет погас, а плач Юри постепенно утих.

– Вот мы и встретились, ниджай, – услышал голос Куана Соно, перед тем как в его сердце вонзили нож.

– Мне нужно к Юри… – Кровь хлынула изо рта, и Соно упал, потеряв сознание.

Он распахнул глаза и вскочил с кровати, его обступили старики. Держа Соно за руки и ноги, они открыли ему рот, а после влили туда кислую воду и уложили ниджая обратно на кровать. Лишь одна фраза спасла тогда Соно от безумия. Лишь один голос подарил спокойствие.

– С Юри все хорошо, я приглядываю за ней, – сказал Эвон.

И Соно, расслабившись, вновь уснул.

Все эти дни во снах он видел Юри и Куана. Все эти дни мечтал убить наемника и ждал, когда силы вернутся в его раненое тело.

Надо признать, кислая вода и иглы в руке помогли ему выжить. Боль постепенно угасла, а тьма, мучившая его, растворилась в новых ясных видениях. Кошмары ушли, и вместо плача Юри Соно слышал теперь лишь жалобный стон умирающего Куана.

Соно проснулся на рассвете. В комнате, пропитанной запахом лекарств, никого не было, и тишина оглушила его. Обычно каждое пробуждение сопровождалось криками двух стариков и успокаивающим голосом Эвона, но сейчас Соно почему-то был один. Медленно, аккуратно держась за живот, он сел и с наслаждением размял затекшую спину. Соно попытался встать на ноги, но те совсем его не слушались. Чтобы не упасть, он схватился за стол:

– Незримый!

Соно злился из-за своего бессилия. Ему не нравилось терять контроль над телом и уж тем более – над разумом. Разные причудливые приборы на столе расплывались перед глазами, но рыбью иглу, нитки, ступки и тонкие лезвия различить среди других незнакомых ему предметов он смог. Соно встряхнул головой и разогнал пелену, застилавшую глаза. Он обернулся и осмотрел углы в поисках катаны, без которой чувствовал себя незащищенным и уязвимым, но так и не смог ее найти. Казалось, будто у него забрали не только оружие, но и оберег, память об отце. Это злило еще сильнее. Нужно найти катану как можно скорее. Она наверняка у Эвона в покоях. Ведь это ему не нравилось, что Соно расхаживает с катаной по дому, пугает слуг и заставляет аха каждый раз, стоит Атеру приблизиться к нему, хвататься за топоры.

Соно заторопился к двери, но тут же остановился, уловив за ней приглушенные голоса.

– Я пойду в темницу. Ты со мной? – услышал он Атера.

– Да. Надеюсь, четыре дня голодовки заставят Куана заговорить, – ответил Эвон.

Кто-то встал, громко отодвинув скамейку. Кто-то тяжело вздохнул. Кто-то громко поставил что-то на стол, и тишина так и не наступила.

– Мы скоро придем, Юри. Ты будешь у себя?

«Юри», – пронеслось в голове Соно, и все тело вдруг залилось стыдливым жаром.

– Сегодня хочу еще раз сходить в библиотеку и поискать записки с истинной историей олхи. Мне нужны новые подсказки для толкования сна.

Ее голос парализовал Соно. Будто лавиной, сошедшей с горы, он накрыл его с головой и похоронил под толстым слоем снега. Рука невольно потянулась к ручке двери: Соно хотелось распахнуть ее, ворваться в зал и упасть на колени перед Юри. Умолять о прощении за то, что вновь бросил, не защитил, не был рядом, и непрощенным покинуть ее, так и не выполнив обещания. Испариться и больше никогда не вернуться. Но рука замерла, стоило Соно вспомнить лицо Юри. Ее глаза. Ее краснеющие от смущения щеки. Ее улыбку. Стоило вспомнить крик, мучивший Соно во снах. Крик о помощи, наполненный страхом и отчаянием. Тогда Соно понял, что одно из своих обещаний он выполнит совсем скоро.

Соно так и не дождался, когда все покинут главный зал. Он хотел выбраться из комнаты, после того как кухарки уберут со стола, но аха всё продолжали расхаживать вдоль стен. Вдруг четкие и громкие удары их ног о деревянный пол сменил приближающийся к двери звук шарканья. Соно, словно маленький ребенок, который испугался возможного наказания, вернулся в постель, закрыл глаза и сделал вид, что спит. В комнату вошли старики, что-то бубнящие на рэкенском. Соно вспомнил их голоса и холодные морщинистые руки, которые в тот же момент коснулись его тела.

«Лекари», – понял он.

И, как бы сложно ему ни было, Соно все же усилием воли смог расслабиться, когда один из стариков вздернул на нем рубашку. Он внимательно осмотрел живот ниджая, прощупал его рану и, смазав шов чем-то холодным и липким, уступил место второму лекарю. Тот, в свою очередь, сменил повязку на сгибе локтя Соно и напоил его уже знакомой кислой водой, а перед тем как уйти, поджег пучок трав. Из-за дымного запаха клонило в сон, а теплые лучи солнца, пробивающиеся через окно, словно одеяло накрывали и согревали Соно. Он не смог противиться тягучей дремоте и в конце концов так и уснул.

Проспал он недолго, зато крепко. Рассвет за окном уже сменился закатом, а яркие солнечные лучи – красным заревом. В комнате все еще витала дымка от сгоревшей травы, а за дверью громко разговаривали Далия с Эвоном.

«Незримый», – мысленно выругался Соно.

Он не должен был спать, но слабое тело требовало отдыха, и сейчас ниджаю пришлось приложить усилия, чтобы подняться с кровати. Времени приходить в себя не было. Внутри появилось странное тревожное ощущение, и теперь Соно боялся не успеть. Будто отмщение стало его последним шансом, и если бы он ждал удобного случая еще дольше, то не простил бы себя. Соно поклялся. Поклялся убить. И, схватив со стола лезвие, он выпрыгнул в окно.

Аскар не изменился. Его ветер продолжал терзать кожу, добирался до костей и промораживал и их. Рана в животе почти не ныла – лишь иногда отдавала болью, которая волной то ударяла в ногу, то касалась сердца, на долю секунды сжимая его. Пусть тело и не слушалось так же хорошо, как прежде, а тонкая одежда не согревала, дойти до темницы не составило труда. Ловко и тихо он шел по следам Юри, которые