Инквизиция - Павел Блинников

Знание перемещалось по России, и искало неудачу. Искало те места, где людям не везет, причем не везет по-крупному. И в России таких мест было очень много. Вот в небольшой деревне какая-то старуха навела сглаз на свою золовку. Вот мама прокляла собственную дочь. Это уже Воронежская область, там он когда-то родился. Его взор бежит чуть южнее и видит Ростов-на-Дону. Ему не нравится какой-то странный темный купол, который навис над городом, но Ростов это не его проблемы. Сегодня ему сообщили, что туда направили какого-то молодого инквизитора, вот пусть он и разбирается. Но все это так сказать случайность. И бабка, и та женщина сделали черное дело неосознанно. Просто у них появилась такая вероятность, и они ей воспользовались. Вероятности. Так Михаэль назвал основу своего колдовства. Как он тогда объяснил, вероятности бывают трех типов, и если ты смог собрать нужную вероятность, то сможешь сделать так, чтобы событие случилось просто по твоей воле. Андре так и не понял до самого конца, но суть была в том, что есть вероятности единички, вероятности двойки и вероятности тройки. Они каким-то образом связаны с пространством временем и объектом. Самые могущественные вероятности — единички. Если у тебя есть вероятность один ты можешь притворить в жизнь практически все что возможно. Собирать их можно разными способами, и тогда Михаэль показал ему самый честный. Надо наполнить жизнь событиями, причем свершено бессмысленными, и тогда удастся накопить нужные вероятности. Но Андре не сомневался что Михаэль просто водил его за нос. Колдуны вроде него, как правило, собирают вероятности не так. Они просто воруют их у людей. Правда, чтобы воспользоваться этим способом надо быть колдуном, потому что, чтобы украсть у кого-то его вероятность необходимо затратить собственную. Были, наверное, и еще какие-нибудь факторы все же вряд ли Михаэль рассказал ему все. Но если честно Андре это не интересовало. Так или иначе, колдуны крали удачу у людей, и неважно каким способом они это делали.

Андре продолжал исследовать страну. Вот его взор достиг Москвы. Именно там он пережил самые ужасные часы в своей жизни. Именно там он стал инквизитором. Но что это? Вроде как вспышка желтого света. Но последствий колдовства вроде нет. Неудачи, конечно, преследуют жителей Москвы, но их уровень допустимый. С тех пор как умер Абдула никто так и не решился занять этот участок земного шара. И во многом этому способствовал Андре.

Он отключил Знание, достал сигарету и прикурил. Посмотрел на часы — было два дня. Значит надо собираться. Скоро прилетят Кузьма с Украины, и Коля из Сибири. Они должны помочь ему устранить колдунью, за которой Андре охотился уже два года.

Глава 5

Наталья полулежала на красивой старинной софе изумрудного цвета. Это был подарок бывшего директора Эрмитажа, которого сняли за то, что он воровал экспонаты. В шикарной пятикомнатной квартире на Невском Проспекте были и другие экспонаты из музея. В основном картины, но на стене висела погребальная маска Египетского фараона из чистого золота. Наталья не помнила какого, как не знала и художников большинства картин. Вместо висевших на стенах музейных экспонатов, перед глазами колдуньи представали пачки денег. Чем пачка была толще, тем привлекательней был шедевр. Но не только предметы квартиры стоили дорого. Конечно квартира на Невском это уже богатство, а тем более пятикомнатная, но то, что ее дизайном занимались лучшие из лучших говорило о многом. Сейчас в ней преобладал зеленый цвет, но шторы были резкого оранжевого, и таким образом создавали удивительный контраст. Единственным исключением была спальня хозяйки. Там радовали глаз оттенки белого и розового. Это были цвета волос и тела Натальи. Дизайнер, который делал ей спальню, был гением своего дела, и поэтому Наталья, несмотря на то, что меняла интерьер квартиры не реже чем раз в три месяца никогда не трогала эту комнату. Огромная кровать была покрыта превосходным розовым одеялом отороченным писцовым мехом. На потолке нависала искусная лепнина изображавшая животик и пупок женщины. Из пупка свисала люстра каплевидной формы матового цвета. Пол был покрыт ковром, на котором работящие ткачи Персии изобразили розовый глаз хозяйки. Обои были тоже необычные и фактически являлись мехом сотен убиенных белых ласок. Это должно было символизировать прекрасные белые волосы женщины. И как бы разрезая идиллию розово-белого, по полу были рассыпаны лепестки роз. Они выглядели в тусклом свете льющимся из окна как капли крови. Лепестки были свежие, и хозяйка каждое утро рассыпала их сама. Уж чего-чего, а в розах у нее недостатка не было. Вот и совсем недавно принесли десять корзин с сотней в каждой. К вечеру приходил специальный человек и увозил их на рынок. Денег Наталья за это не получала, но было забавно, что розы, предназначенные для нее, иногда покупают дважды и они возвращаются к ней.

Наталья держала в изящных руках сигарету в розовом мундштуке. Она неспешно курила и смотрела на розы. Если она все правильно понимала в мужчинах, позвонить ей должны с минуты на минуту. Наверняка Борису доложат, когда ей принесли цветы, и он позволит ей понаслаждаться ими какое-то время, но не слишком долго, а потом позвонит. Надо ведь застать девушку в тот момент, когда она счастлива от того что получила такой подарок. Но Наталья не была счастлива. Ей эти цветочки были до фени. Ее интересовали более дорогие вещи. Вот допустим в прошлом месяце ей подарили яхту. Вот это хороший подарок, продав ее Наташа смогла положить на свой банковский счет десять миллионов долларов. А мишура пусть достается молодым дурочкам.

Наталья была очень красивой женщиной. Никто не осмелился бы дать ей пятьдесят лет, которые она прожила на этом свете. На вид это была женщина лет тридцати, или тридцати пяти максимум. Она излучала вокруг себя сексуальность и опытность. Такие женщины, как правило, учительницы в постели для молодых любовников, или путеводная нить для опытных. Ее нельзя было назвать красавицей на все сто процентов. Лицо ее не имело изящества древнегреческих богинь, а тело было, пожалуй, чуточку пышней, чем требовали французские модельеры от манекенщиц. Но в ней как будто притаилась какая-то совершенно безумная изюминка. Неестественно белые волосы свидетельствовали о некоторой пассивности в постели, пухлые губы хотелось слегка прикусить, совершая поцелуй, а розовые глаза были наполнены первородной животной похотью. Ее нежный бархатный голос сводил с ума и шелестел как кашемир, доводя до крайней степени возбуждения. Пышная грудь вздымалась под тонким пеньюаром и под ней проглядывали соски, которые никогда не знали губ ребенка. Она была не совершенна телесно, но идеальна в своей сексуальности.