Комплексное ЗЛО. Шкафы и Шпионки - Дарья Ямнова

в какой момент его переклинит на почве моей верности короне, одному Опу известно. Усилие, чтобы сохранить нейтральный тон ответа и не впасть в сплошной ядовитый сарказм, было титаническим:

– С того, что я специалист высочайшего уровня и мастерства, – скромничать в таком вопросе не стоит, – и прекрасно знаю, что если вы живы, то яд не мгновенного действия. А против всех прочих отрав, даже смертельных, история знает примеры действующих антидотов.

Набралась побольше решимости и сделав глубокий вдох посмотрела ректору прямо в глаза, продолжив:

– И, если бы у вас была информация о противоядии, вы бы не вламывались ко мне лично. Скорее послали бы ко мне стражу, ну или хотя бы довели дело до конца, – указала на шею, давая понять о чем речь, – благо ваш высокий чин позволяет вам это сделать.

Толика сарказма все же прорезалась при воспоминаниях о вчерашнем нападении. Этот солдафон ведь реально может убить меня даже сейчас. На всякий случай перебрала в памяти несколько плетений из предмета смертоубийства, готовясь к любому повороту событий.

– Серьезно? Ты отравила меня, чтобы сохранить должность? – с каким-то запозданием вызверился Табурет, – О чем вообще думала – не понимаю!

Переход на “ты” и возмущенно-воспитательный тон сбил с меня весь налет демонстрируемой уверенности. И я лишь растерянно хлопала глазами, пытаясь угадать, что вообще происходит в голове этого нестабильного психа.

– И знаете что, госпожа Сатор! У меня к вам встречное предложение, – яда в голосе капитана через край, – вы сейчас же признаетесь в своем преступлении, и я сохраню вам должность.

В этот момент у меня не осталось сомнений в том, что передо мной военный не только высокого ранга, но и с разносторонним опытом. Ректор явно провел не один допрос с пристрастием в своей жизни. Он и здесь всю мебель поставил таким образом, чтобы жертва сразу же делала чистосердечные признания с надеждой на помилование. “Скажи, что я прав, и получишь прощение”, – услышал бы любой другой человек на моем месте. Только вот подобное признание – это прямая дорога на эшафот. Рубить головы предателям короны – очень показательное занятие для широкой общественности.

– Я вас не травила, – сообщила мужчине твердо глядя ему в глаза.

– Госпожа Сатор, – еще один хищный взгляд и ложечка меда в голосе, – вот вы мне объясните… Дочь богатых родителей – и вдруг закрытый пансион, вместо нанятых на дом учителей. Хотя вот ваши братья и сестры обучались именно так. Дальше еще интереснее: лучшая студентка академии Спецтьмы в специальности смертоубийство, но аспирантуру заканчивает по классу зелий. Называете себя специалистом высокого уровня и мастерства, а по факту преподаватель в третьесортном ВУЗе на задворках королевства, который так отчаянно держится за это место. Что с вами не так, госпожа Сатор?

Излучать миролюбие я перестала сразу же после упоминания родителей. Табурет резал по живому без обезболивающего и к концу его монолога во мне осталась только черная ненависть и злоба. Хуже было только то, что теперь стало ясно – разведка. Капитан определенно из этой области. Тайная канцелярия так быстро бы не смогла получить доступ к моему досье, да и не стала бы. У них просто другие методы.

Ко всему прочему переубедить теперь солдафона хоть в чем-то не получится. Они там не особо разбираются, почему отличницу из-за роста не берут на службу государству. Не взяли – значит подозрительная и не внушает доверия. Уехала в медвежий угол на пыльную должность? Точно, затевает переворот. Выслушивать все это было больно и в результате все выплеснулось обратно злым:

– А я знаю, что не так с вами! – сверкнула глазами на Табурета, – вы сюда приехали играть в ректора, занимаясь секретной разведкой для своего министерства!

Мужчина, пребывающий в довольно спокойном состоянии, моментально напрягся и вцепился в меня взглядом. А я похолодела от ужаса, осознавая, что, возможно, рассекретила агента во время задания. СМЕРТЬ! СМЕРТЬ! СМЕРТЬ! Это верная смерть и никакая Спецтьма не поможет мне справиться с действующим и опытным дуболомом из разведки. Решение принималось быстрее, чем обдумывалось: первым плетением я рассекла ладонь, второе было основой для клятвы, которую тут же выпалила:

– Клянусь, что никому не рассказывала и не расскажу о том, что вы из разведки, – все это было сделано буквально за несколько секунд.

Табурет даже не успел толком что-то сообразить. Лишь сделался ужасно недовольным и с каким-то непонятным сожалением сообщил:

– У меня уже целых два весомых повода вас убить, госпожа Сатор. Жаль только, что начинать карьеру ректора с трупа одного из преподавателей – так себе идея, – хладнокровия и выдержки этому мужику не занимать, – к концу недели освободите общежитие.

На этом он прошел обратно за стол и углубился в документы, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен. Я молча поднялась с дивана и, не прощаясь, покинула кабинет нового ректора, надеясь, что меня действительно отпускают на все четыре стороны. Правда, пока все они вели под ближайший мост. И именно об этом мне стоит теперь усиленно беспокоиться.

* * *

За прошедшую неделю мне пришло еще восемь отказов. Остальные потенциальные работодатели даже не затруднили себя ответом. Поэтому свой чемодан я собирала в полном унынии. Даже вроде как позабывший о моем существовании ректор не поднимал настроения. А это в прямом смысле означало, что моя жизнь меня совершенно не радует. Не то чтобы раньше я была всем довольна, но хотя бы скитаться без крыши над головой не приходилось. Сей чудный опыт ожидал меня прямо за воротами университета, будто преданный поклонник.

Перспектива, прямо скажем, так себе. В связи с этим решила оплатить себе место в почтовой карете до столицы. Моих сбережений на телепорт явно не хватит, даже на цепочку через несколько городов, прямого до столицы в Дольсгоре не было. А там попытать счастье в салонах с зельями для красоты. Благо такие в сердце нашего королевства – Эрусвальде, пользовались огромным спросом среди светских львиц.

Если с работой не срастется… Как бы ни было больно и унизительно – придется постучаться в родительский дом, несмотря на 13 лет взаимного молчания.

Вспомнив крыльцо столичного особняка своей семьи, поймала себя на крамольной мыслишке, что мне всегда нравился центральный Эрусвальдский мост.

Щелкнув застежкой на чемодане, решила, что со старым Протом еще раз прощаться не пойду. Вчерашней чашечки чая было достаточно. Библиотекарь и так всю неделю не в духе и дурном настроении. Табурет ухитрился перевести архив в ведомство военных и теперь беспрепятственно имеет туда доступ. Что старика неимоверно раздражает. А уж то, в каком он “восторге” от новой системы кристаллического наблюдения…! В общем, мой ворчливый друг не переставал всю неделю неприятно удивляться возможностям нового начальника. Для меня