Маршал Конев - Владимир Дайнес

Как и было обещано, через несколько месяцев Чжао Шанчжи вместе со своим отрядом был благополучно переправлен через Амур. Он, установив связь с другими партизанскими отрядами, начал боевые действия против японо-маньчжурских войск. В разведотдел штаба 2-й отдельной Краснознаменной армии Чжао Шанчжи через связных присылал документы и образцы новых прицелов и дальномеров, захваченные у японцев, а также сообщения о ходе боев. Они тщательно изучались командующим армией и членом Военного совета. 25 августа Конев и новый член Военного совета армии дивизионный комиссар А.Я. Фоминых направили письмо-директиву командующему партизанами Северной Маньчжурии Чжао Шанчжи. Им предстояло решить следующие задачи: укрепить и увеличить численность отрядов, добывать оружие, боеприпасы и продовольствие, создавать секретные базы, запасы продовольствия и одежды, проводить операции с целью нападения на железнодорожные поезда, золотые прииски, склады, шахты, полицейские участки. Партизанам обещали прислать динамит и подготовленных инструкторов для его применения, а также продовольствие, пропагандистскую литературу и топографические карты{41}.

Как мы уже отмечали, 17 ноября 1938 г. ЦК ВКП (б) и СНК СССР приняли постановление, касающееся деятельности органов НКВД и Прокуратуры. Опираясь на него, временно исполняющий обязанности военного прокурора 2-й отдельной Краснознаменной армии военный юрист 1-го ранга Чебоненко в середине февраля 1940 г. направил докладную записку главному военному прокурору Красной Армии. В ней он привел факты грубой фальсификации следственных дел работниками особого отдела ОКДВА (Дальневосточного фронта), в том числе в отношении комдива Я.З. Покус, начальников штаба армии комкора С.Н. Богомягкова и комдива В.К. Васенцовича, начальника политического управления дивизионного комиссара И.И. Кропачева и др. «Я убежден, что большинство из этих дел должны быть прекращены, как созданные провокационно, — пишет Чебоненко. — Доводя об этом до Вашего сведения, считал бы необходимым дела, направленные в Военную коллегию, снять с рассмотрения и возвратить в Особый отдел 2 ОКА для пересмотра в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Здесь, на месте, зная, кто из ведших следствие по конкретному делу разоблачен как вредитель по уничтожению партийных кадров, можно будет сразу же невинных освободить, тем самым наиболее эффективно выполнив постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР от 17-го ноября 1938 года»{42}.

Записка Чебоненко была рассмотрена весьма оперативно. 16 февраля он получает ответ главного военного прокурора Н.П. Афанасьева: «Дело Особого отдела армии HP 11954 на обвиняемых Покуса Якова Захаровича, Стельмах Григория Давидовича, Васенцовича Владислава Константиновича, Григорьева Николая Ивановича, Седова Сергея Дмитриевича, Агафонова Николая Михайловича, Касаткина Петра Степановича, Шталь Юлис Мартыновича и Волынина Евгения Алексеевича мной в уголовном порядке прекращено. Предлагаю своим постановлением перечисленных выше лиц из тюрьмы освободить. Документы почтой. Исполнение телеграфьте»{43}.

18 февраля 1940 г. все арестованные были освобождены. Комдива Я.З. Покуса партийная организация штаба 2-й отдельной Краснознаменной армии теперь быстро восстановила в партии. 27 февраля И.С. Конев вручил ему рекомендательное письмо, адресованное заместителю наркома обороны армейскому комиссару 1-го ранга Е.А. Щаденко:

«Следует в Ваше распоряжение бывший зам. комвойск ОКДВА, комдив Покус Яков Захарович, уволенный из кадров РККА.

Последнего я знаю в период 1922–1923 гг. по совместной работе на Дальнем Востоке, как стойкого, решительного, инициативного и энергичного командира, преданного делу партии Ленина — Сталина и нашей Социалистической Родине. Достойного восстановления в рядах Красной Армии»{44}.

30 мая 1940 г. Я.З. Покус был назначен старшим преподавателем Академии Генерального штаба. Но уже 3 октября его снова арестовали по обвинению в принадлежности к мифическому военному заговору. 16 июля 1941 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Покуса к 10 годам исправительно-трудового лагеря с поражением в правах на 5 лет, с лишением присвоенного ему воинского звания «комдив» и конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества. Он умер в сентябре 1945 г. в лагере.

Не без содействия И.С. Конева в апреле 1940 г. был восстановлен в партии бывший помощник командующего Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армией комдив Г.А. Ворожейкин. Он принимал активное участие в Великой Отечественной войне, стал маршалом авиации. Однако после войны его в апреле 1948 г. вторично арестовали и приговорили к 8 годам тюремного заключения. В августе 1953 г. Ворожейкина освободили.

В мае 1940 г. произошли изменения в высшем военном руководстве СССР. К.Е. Ворошилов, один из соратников И.В. Сталина, лишился поста наркома обороны, так как его деятельность в ходе войны с Финляндией была признана неудовлетворительной. Наркомат обороны возглавил командующий Киевским Особым военным округом С.К. Тимошенко. Он 16 мая подписывает приказ № 120 «О боевой и политической подготовке войск на летний период 1940 г.»{45} В нем предписывалось в основу этой подготовки положить принцип: «учить войска тому, что необходимо на войне, и только так, как это делается на войне». От командиров всех степеней требовалось резко повысить качество тактической и огневой подготовки, овладеть искусством маневрирования на разнообразной местности, преодоления искусственных и естественных препятствий, совершенствовать навыки в организации и ведении обороны.

Положения приказа № 120 И.С. Конев претворял в жизнь уже в новом качестве. В июне 1940 г. он назначается командующим войсками Забайкальского военного округа, штаб которого располагался в Чите. На территории округа формировалась 16-я армия под командованием генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина. В состав округа была включена 17-я армия (командующий — генерал-лейтенант П.А. Курочкин), дислоцировавшаяся в Монголии.

Не успел И.С. Конев как следует освоиться в новой должности, как в штаб Забайкальского военного округа прибыла комиссия во главе с заместителем наркома обороны Маршалом Советского Союза Г.И. Куликом. Под его руководством в лагере под Иркутском было проведено тактическое учение с боевой стрельбой. Затем проверке подверглись некоторые части и соединения округа. Она показала, что в боевой подготовке имеется ряд недостатков: слабое ведение разведки; плохая организация взаимодействия; недостаточная выучка ряда подразделений при преодолении предполья и ведении наступления в глубине обороны противника.