Сабаи. Том 2 - Дмитрий Чадов

Качок продолжал сканировать меня взглядом. Я стоял, как дурак, перед стойкой и хлопал глазами.

Тётя Клара пояснила:

— Будь добр, пересчитай сам. Чтобы потом не было вопросов.

Качок медленно кивнул, не спуская с меня взгляда. Дрожащими руками я взял деньги и старательно перебрал каждую купюру, достал из сумки остальное, воровато оглядываясь на местных. Полтора миллиона конфедератских кредитов мятыми тысячными ассигнациями с тройной системой защиты и электронной подписью. Если бы Хулуд не подключился к пересчёту, я бы провозился с ними хрен знает сколько времени. Как только я положил на стойку последнюю пластиковую банкноту, этот пережравший криптоидов «зайчонок» накрыл мою ладонь своей тяжёлой, как похмелье, ручищей.

Я невольно дёрнулся, но эффекта это не дало. Меня как будто пригвоздили. Я почувствовал, как этот хмырь считывает мои данные, несмотря на все протоколы безопасности.

— Что за фигня? — поинтересовался Хулуд. И знаете, куда-то улетучилась его былая уверенность.

«Дело дрянь» — подсказал внутренний голос. Как будто без него не поняли. Я попытался незаметно дотянуться левой рукой до пистолета, но тут этот тип заговорил.

Слышали, как свистят сублимированные сосиски в гидрататоре? Ну, или как пищат новорождённые праймовские котята? Пресловутый зайчик, лысый как бильярдный шар, со смятыми ушами и лицом, от которого можно прикуривать заглохшие челноки, издавал такие тоненькие нотки, что сначала я подумал, что это не он говорит:

— Тебя как звать?

Он повторил вопрос, увидев моё замешательство. Губы складывались в слова, а я слышал писк, словно у него речевой имплант сбоит или модулятор голоса забыл отключить. Я с невольным смешком проронил своё имя. А хватка качка не ослабевала.

— Ты чё ржёшь? — грозно пропищал он. Будь это сказано приличествующим убийце тоном, я бы испугался. А так — получите и распишитесь, я снова хихикнул. И тут же услышал оживлённую возню позади себя.

Разом умолк пьяный смех и задорный звон посуды. Даже едкий сизый дым трусливо уполз в забитую пылью вытяжку, стараясь поскорее исчезнуть. Посетители прытко покидали заведение, оставляя забытые вещи и предметы одежды. Популяция бара сократилась до двух ротозеев в дурацких шляпах. Казалось, даже пыль в воздухе замерла, атмосфера налилась напряжением, и…

И я схлопотал по лицу. С силой реактивной ракеты кулак качка впечатался мне в челюсть, гравитация вышла из зала вместе с последним посетителем, и я отправился в свободный полёт — чтобы приземлиться прямо на Хулуда. Тот и вскрикнуть не успел, а я, пока летел — всё думал, почему, чтобы завоевать доверие и найти верных друзей приходится прикладывать столько усилий, а чтобы заиметь врага — достаточно одного неосторожного смешка? Уж не потому ли, что люди по природе своей недружелюбные писклявые твари? Если так, то я в этот момент был ни в чём и ни перед кем не виноватый. Впрочем, это не спасло меня от падения и последующего подвешивания на крюк: качок    отволок нас за ноги в соседнее помещение.

Так мы трое и оказались в тесной близости и посреди задушевной беседы, часть которой я пропустил, потому что сперва отключился сам, а затем ждал, пока перезагрузится сбоящий переводчик.

В общем и целом, я понял, что качку что-то от меня нужно. И что он меня каким-то образом узнал. Не припомню, чтобы я вообще когда-то контачил с квантонцами, тем более такими накачанными. Я бы запомнил это знакомство надолго. Собственно, вот и запомнил! Когда подвернулась мало-мальская возможность говорить, я проблеял:

— Ей, мистер… Послушайте. Я не хотел никого обидеть! Вышло недоразумение. Нам просто нужен кибернит… Деньги вы уже получили, так что можно мы просто… уйдём и ну… забудем эту историю? Я всегда смеюсь, когда нервничаю. Бзик у меня такой, понимаете. Хе. Ха. Это никак не связано с вашим…

Качок схватился за ножи, словно борясь с непреодолимым желанием покромсать меня на ленточки сейчас же.

— Не хотел, говоришь? Ты уже это сделал! Два периода назад! — взвыл он ультразвуковым фальцетом.

Циклы, периоды… Почему все думают, что их система исчисления удобнее и главнее? Сколько это, блин, в земных днях? В слух я, естественно, сказал иначе:

— Извините, но разве мы знакомы? Не помню, чтобы смеялся… над вами… раньше.

— Ты забрал кое-что у меня! — с апломбом и оскорблённым до глубины души тоном изрёк мясник.

— Да как я мог это сделать, если впервые вас вижу? Я никогда не был ни на Сицилии ни в этом кластере! Качок сощурился и вытянул шею. Он вкрадчиво осмотрел моё лицо, а затем придвинулся ещё ближе (обонятельные рецепторы, бегите!) и прошипел:

— А в Цезарь-Пэлас?

Ой-ой. Не зря он это сказал, ох не зря. Полгода уж прошло, но как такое забудешь? Беззаботная весна, куча голографических фишек на неоновом сукне. Вспотевший сутенёр, нервно жующий галстук, ставит на кон довольно симпатичную девицу с кокетливыми рожками. О, как она на меня смотрела! И вот он кладёт на стол фул-хаус, а у меня — флеш-рояль! Это воспоминание я тоже бережно хранил… Но в нём не было ни одной красной лысой морды!

— Подумай хорошенько, парень! — угрожающе просипел хмырь, — ты ведь уже понял, кто я?

Что уж тут думать, когда ответ маячит у тебя перед лицом. Прямо над бешено вращающимися глазами конченого садиста.

— Кто твой прежний хозяин? — спросил я у Лии перед отлётом.

— Квантонский головорез.

— Это кличка?

— Скорее хобби…

Лучше бы мне вспомнить этот разговор пораньше и сложить на досуге два и два.

И вот я читаю на морде у «зайчонка» эту же самую кликуху. Специально набили вверх ногами, потому что общение с жертвами проходили именно в такой плоскости.

А ещё эти головы на стенах и совсем уже недвусмысленное название бара! Внутренний голос, ну куда ж ты смотрел? Почему так вяло сигнализировал.

Вот и познакомились. Очень, блин, приятно. Только убери руку от тесака. Не хочется становиться новым украшением. Правда, к моему сожалению, всё предрешилось два периода назад.

Или шанс всё же есть?

— Ты вродь парень при деньгах и зубастому, вон, друг, — попыхтев недолго, качок кивнул на Хулуда, тихонько покачивающегося на крюке в бессознательном состоянии. — Так что спрашиваю — по-хорошему — в последний раз. Куда. Ты дел. Трусы?

— Трусы? — переспросил я ошарашенно.

— Трусы!

— Трусы?! — я не мог поверить собственным ушам.

— Трусыыы!!! — протяжно проревел головорез. Он выхватил-таки тесак и поднёс к моей шее. Я почувствовал, как острый кончик лизнул кожу.

— Так что ты сразу не сказал?

— Он… говорил… — Хулуд вынырнул из забытья, — ты в отключке был…

— Ох, блин… Да забирай ты трусы, какие угодно… Хоть