На нашей ферме - Стил Радд

Дейв нещадно ругал Джо.

— A ну вставай! — ревел он, потрясая кулаком, в котором был зажат пучок дерна, отодранного от носа плуга. — Проваливай отсюда! Только под ногами путаешься!

Взгляд Джо остановился на траве, зажатой в руке Дейва, и глаза его внезапно вспыхнули тревогой.

— Б-б-ерег-гись, Дейв, — заикаясь, крикнул он, — y тебя в р-руках з-з-мея!

Дейв бросил пучок травы на землю. Из нее выползла ядовитая змея. Джо тут же пришиб ее. Дейв внимательно осмотрел руку — она вся была в царапинах и ссадинах. Он опустился на перекладину плуга, бледный и несчастный.

— Она тебя у-к-к-кусила, Дейв?

Дейв не отвечал.

Джо усмотрел в этом возможность отличиться и не преминул ею воспользоваться. Он стремглав помчался домой в восторге, что может сообщить ошеломляющую новость.

— Д-дейва укусила змея! Яд-довитая змея! Прямо в палец!

Что творилось с матерью!

— O господи! — кричала она. — Что же нам делать? Беги скорее за мистером Мелони. Бог мой, бог мой!

Такого оборота дел Джо не ожидал. Он надулся и переспросил обиженным голосом:

— Что? Пешком туда идти? Как же!

Больше он ничего добавить не успел — в голову ему полетела жестяная тарелка.

— Ах ты негодник! Ты что же стоишь? Беги скорее!

Джо вскочил, как подстреленный кенгуру.

— Теперь и подавно не пойду! — сказал он и заревел.

Пришлось Сэл схватить шляпу и бежать за мистером Мелони.

А Дейв меж тем распряг лошадей, пришел домой и, не сказав ни слова, бросился на кушетку. Ему явно нездоровилось.

Мать от страха потеряла голову. Наконец она опустилась на стул и стала соображать, что делать. Вдруг ее осенило: она принесла кухонный нож и, зажмурившись, протянула его Дейву, но он отстранил ее небрежным движением локтя.

Отчего же так долго нет Мелони? Наконец он появился.

Держа шляпу в руке, Мелони со всех ног бежал по картофельному полю. За ним — его работник, за работником Сэл, она еле дышала. А за ней — миссис Мелони с детьми.

— Что случилось? — крикнул Мелони. — Укусила ядовитая змея? O, какое несчастье!

Затем он засыпал Дейва многочисленными вопросами о том, как это случилось, но вместо Дейва на них отвечал Джо, бойко и даже с некоторой гордостью. Дейв только повел плечами и отвернулся к стенке. От него нельзя было добиться ни слова.

Мелони на секунду задумался.

— А ну, давай сюда руку! — скомандовал он Дейву, склонившись над ним с ножом.

Но Дейв с такой силой взметнул рукой, что нож отлетел в другой конец комнаты; затем он стал яростно брыкаться.

— Это яд действует, — сказал Мелони шепотом, но так, что все его слышали.

— Боже милостивый! — простонала мать.

— Бедняжка! — посочувствовала миссис Мелони.

— В какой палец укусила змея? — спросил Мелони.

Джо подумал и сказал, что в мизинец.

С ножом в руке Мелони снова подошел к кушетке.

— Покажи палец!

Только тут Дейв заговорил:

— Идите ко всем чертям! Что вам от меня надо? Проваливайте отсюда и оставьте меня в покое!

Мелони заколебался. Наступило молчание. Дейв тяжело дышал.

— Яд давит ему на мозги, — прошептал Мелони, повернувшись к женщинам.

— O, не Дайте ему умереть! Спасите его! — запричитала мать.

— Господи, спаси нас, грешных! — пробормотала миссис Мелони, благочестиво крестясь.

Отложив нож в сторону, Мелони поманил к себе своего работника, который с порога наблюдал за происходившим. Крепко схватив Дейва, они поставили его на ноги.

Дейв смерил Мелони презрительным взглядом и мрачно спросил:

— Вы что со мной собираетесь делать? Вы спятили, что ли?

Мелони только ахнул.

— Веди его во двор, Джеймс! Веди во двор! — приказал он своему работнику.

Они вытащили Дейва во двор, как он ни сопротивлялся. Он проклинал Мелони, обзывая его полоумным ирландцем, ругался до пены у рта, но Мелони приписал все это действию змеиного яда. Они гоняли Дейва по двору до самой ночи, пока тот совсем не обессилел, а затем снова уложили на кушетку; Мелони то и дело стегал его ремешком, не давая уснуть. Дейв скрежетал зубами, бранился, отбивался при каждом ударе ремешка, но Мелони с работником держали его и не отходили от него ни на шаг.

Поздно ночью из города возвратился отец. Спотыкаясь, он вошел в дом, из кармана у него торчало горлышко бутылки. В руке он нес завернутую в бумагу связку сосисок длиной в несколько ярдов; конец связки волочился по двору, последнюю сосиску держал в зубах пес. Узнав, что случилось с Дейвом, он изрек пьяным голосом:

— Еще не помер? Тогда все чепуха. Никакая змея его не кусала… От ядовитой змеи он умер бы еще до захода солнца.

Всем на удивление, Дейв повернулся и зло крикнул:

— Да откуда вы взяли, что меня укусила змея? Я же вам ничего не говорил! Наши тут сдуру раскудахтались вокруг меня, да еще этот вот — тыква ирландская! — свалился на мою голову…

Мелони разинул рот от изумления и оторопело уставился на Дейва.

— Слыхали?.. — пробормотал отец заплетающимся языком. — Я ж говорил, Мелони… Не правда ли, старушка? — И голова его свесилась на грудь. я?

События начали представляться Мелони в несколько ином свете. Oн припер к стенке Джо.

— Да как же она могла его не укусить? — оправдывался Джо. — Oн же держал ее в руке — с-самую настоящую яд-довитую змею.

Наступило молчание.

— Помер бы до захода солнца… — пьяно бормотал отец.

Мелони погрузился в напряженное раздумье и наконец разрешился возгласом:

— Бриджи, где дети?

Миссис Мелони стала звать детей.

Отец клевал носом. Он стоял покачиваясь, голова его все ниже и ниже опускалась на грудь.

— Джентльмены, вы свободны… Страна отблагодарит вас… — лопотал он.

И семейство Мелони отбыло восвояси.

А Дейв все еще жив, чувствует себя превосходно и неразговорчив по-прежнему. Если вы захотите вызвать у него приступ особой ярости, спросите, как его укусила змея.

Глава 10. Отец и Доновэны

Изнурительный летний день. Зной скрутил и иссушил даже сорняки. Увядшие кукурузные листья поникли на своих стеблях. Сэл с матерью гладили белье, то и дело стирая полотенцами пот и жалуясь на жару. В дверях растянулась собака. На полу валялась детская панамка — сам ребенок играл во дворе на солнцепеке.

К нашей изгороди подъехали два всадника. Отца дома не было. Он пошел в овраг навестить нашего Фермера — старый мерин болел уже четыре дня. Остановились все пахотные работы: лошадей-то у нас было всего две. Отец соорудил над Фермером нечто вроде навеса из веток, чтобы укрыть его от солнца. Два-три раза в день он нарезал для него травы, таскал воду, но Фермер отказывался пить. Отец старался как мог, чтобы поставить Фермера на ноги и снова продолжать вспашку. Не знаю, слышал ли отец что-нибудь о гипнозе, но он часами стоял перед старым конем, тупо уставившись ему в глаза, а затем повелительным голосом приказывал: «Встань!» Но гипноз на Фермера, к сожалению, не действовал. Он не только не встал, но, даже не открыл глаз.

В тот день, как обычно, отец шел к своему немому пациенту с ведром воды в руках. Вдруг, еще не дойдя до Фермера, он поспешно поставил ведро на землю ‚и кинулся вперед, сердито крича: на спине мерина сидела стая ворон. Вороны перелетели на ближайшее дерево и оттуда зловеще закаркали. Подбежав, отец увидел, что Фермер кончился, и вороны уже успели приняться за него. В отчаянии отец опустился на землю и спрятал лицо в свои здоровенные натруженные ручищи.

Потом встал и посмотрел вверх.

— Будь ты проклята, — сипло крикнул он, — дьявольская птица!

«Кар! Нар! Кар!»

Отец бросился к дереву, словно хотел вырвать его с корнем. Вороны мгновенно взлетели.

Подбежал Джо.

— Э-это вороны так его обработали?

Отец набросился на Джо, дрожа от гнева.

— Бездельник! Щенок! Погляди, что ты наделал! — И он показал на лошадь. — Я же велел тебе смотреть за ним, а ты…

— Да-а‚ — захныкал Джо, — собаки Андерсона загнали кенгуру… вот я и…

— Пошел вон, негодник!

Джо немедленно выполнил пожелание родителя и обратился в бегство. Отец в сердцах запустил в него палкой, которая угодила ему в спину. Но остановить Джо мог разве только перелом обеих ног; не оглядываясь, он продолжал бежать и через минуту скрылся в кукурузе по примеру страуса эму, спасающегося от преследования в кустах.

Отец пошел домой, кипя от ярости и грозясь, что сейчас возьмет ружье и пристрелит Джо, как кенгуру. Увидев у дома двух чужих людей, он хотел было повернуть обратно, но мать окликнула его и сказала, что к нему приехали. Отец нехотя пошел в дом. Там сидели рыжий Доновэн — трактирщик‚ мясник и барышник из Оверхолла — и его сын Мик. Считалось, что у Доновэна водятся деньжата, хотя злые языки утверждали, что-если бы он каждому платил то, что причитается, у него бы не много осталось. Этот говорливый ирландец разбирался или был уверен, что разбирается, во всем на свете, от судебных законов до лечения лошадей. И еще он был убежден, что из земли можно выколотить немалую деньгу, надо только уметь! А у большинства фермеров, по его мнению, не хватает ума даже вовремя убраться от дождя под дерево. Барышник он был хитрый и прижимистый. Если лошадь стоила двадцать фунтов, он ни за что не давал за нее больше десяти, зато сам за клячу, которая стоила десять фунтов, брал никак не меньше двадцати. Мало кто из соседей знал Доновэна лучше отца — и мало кто столько раз попадался ему на удочку. Но на этот раз отец не был расположен проявить податливость.