Танкист - Алексей Евтушенко

Точно дойдут слухи, здесь не может быть ни малейших сомнений. И тогда лучше сразу утопиться в Москве-реке.

– Узнаешь, – уже откровенно смеялась и подмигивала Наталья. – Чаю попьем со сладкими баранками. Любишь сладкое? Я – очень.

– Слушай, ты извини, но мне домой надо, – нашелся Олег. – Если мама уже знает, надо объясняться. Завтра отца хоронить, а тут я еще со своей дуэлью.

– Так ты ей сразу не сказал? Это зря.

– Разберусь, – твердо сказал Олег и поспешил домой.

– Подожди-ка, – остановила его Наталья.

Он нетерпеливо посмотрел на нее – что, мол, еще? Соседка подошла ближе, почти коснулась его своей грудью – лифчика она не носит, и это хорошо заметно.

– Я еще кое-что слышала… Говорят, – она оглянулась, понизила голос почти до шепота, – папу твоего… как бы это… в общем, не случайно все произошло. Убили его. Говорят, слишком хорошим танкистом был бригадир Шальной, многим мешал.

– Так всегда болтают, когда погибает танкист. – Олег слышал себя как бы со стороны.

– Я не думаю, что это только слухи, – шевелятся полные губы Натальи.

– У тебя есть конкретные сведения? – нахмурился Олег.

– А ты заходи вечерком, – усмехнулась Наталья. – Поболтаем, а там уж сам решишь, есть у меня конкретные сведения или нет. Да не бойся, не съем я тебя. Мы ж соседи, нет?

– Ладно, – кивнул Олег. – Зайду. Часов в восемь нормально будет?

– Да хоть в одиннадцать. Я раньше часа ночи спать не ложусь.

Наталья ушла, покачивая бедрами. Олег несколько секунд смотрел ей вслед, сделал непроизвольное глотательное движение и зашагал домой. Он вдруг осознал, что сейчас ему предстоит трудный разговор с матерью, потом похороны отца, потом танковая дуэль с мастер-капралом Годлой. На фоне этих событий визит к Наталье, чем бы он ни закончился, уже не так волнует, как еще минуту назад. И потом, может быть, соседка и впрямь что-то знает?

Разберемся, говорит он себе, шагая по лестнице через две ступеньки, во всем разберемся. Дед прав, в России взрослеют быстро. Иногда кажется, что даже слишком. Но вот умирать в ближайшие лет пятьдесят Олег точно не собирается. Ни внезапно, ни как бы то ни было иначе. Но если соседка Наталья права и подтвердит то, о чем он и сам уже думал, кто-то умрет точно.

Мать Олега была на кухне, готовила ужин и восприняла известие о дуэли без истерики и слез. Но лицо при этом у нее было такое, что лучше б она плакала. Или даже треснула его чем-нибудь тяжелым. Но она только тихо охнула и села на стул. Ее пальцы раз за разом все разглаживали и разглаживали фартук, а большие сухие глаза смотрели куда-то мимо Олега.

– Ты не волнуйся, ма, – сказал он, сам внутренне морщась от того, с каким фальшивым оптимизмом звучат его слова. – Ничего со мной не случится, папа меня не зря учил.

– Папа тебя учил, – очень тихо ответила Екатерина Шальнева. – И где он теперь?

– Мам, это же не бои кланов, а дуэль один на один, там ничего такого не может произойти. В самом крайнем случае проиграю, и все. Деньги на проигрыш у меня есть, я накопил.

– Это я понимаю, жена танкиста как-никак. Вернее, уже вдова. – Она наконец перевела на него взгляд. – Но боюсь я как раз не того, что ты проиграешь, а наоборот. Что выиграешь.

– Как это? – не понял Олег. – Если выиграю, это живые деньги, между прочим. Заработок.

– Вот этого заработка и боюсь. Выиграешь, захочется еще. Я знаю, как это бывает, всю жизнь с твоим отцом прожила. И сам видишь, до чего дожила… Ты вообще решил, что собираешься делать после школы?

Вот оно, подумал Олег, сам виноват. А куда деваться? Рано или поздно пришлось бы признаваться, что в любом случае после девятого класса, который он почти окончил (остался один экзамен по математике на следующей неделе, и он его сдаст), ее сын собрался идти по стопам отца. В танкисты «Красных Танков Онлайн». Но раньше Олег рассчитывал, что папа его поддержит в этом трудном разговоре с матерью. И рассчитывал не без оснований, отец ему это обещал. Однако теперь папы нет, поддержать некому. Теперь он будет все делать только сам. Как по-настоящему взрослый человек.

Нет, ну в самом деле, куда еще ему идти, если не в танкисты? Те одноклассники, кто собирается учиться в школе еще два года, нацеливаются в дальнейшем на высшее образование, которое ему лично и на фиг не нужно. К тому же за эти два дополнительных года уже надо платить, а лишних денег в семье нет. Особенно сейчас, когда погиб отец.

Топать на какой-нибудь завод или городскую ферму, окончив соответствующие курсы?

Десять часов ежедневно с шести утра и до пяти вечера с часовым перерывом на обед, суббота короткий день, две недели в году отпуск плюс несколько выходных праздничных дней. А заработки известно какие, – вон сосед дядя Коля, батрак на городской ферме, вечно у отца до получки деньги одалживал. Если очень повезет, лет через десять можно стать мастером или даже начальником участка. И все равно копить на всякую нужную, но дорогую вещь вплоть до новых хороших штанов или обуви и считать каждый энерго.

Перспектива.

Нет уж, спасибо.

То же самое и на любой работе, куда приходится наниматься. Наемный труд всегда дешев, сколько бы за него ни платили. Дешев по определению. Исключения, видимо, бывают, но где они и где Олег?

Можно было бы, конечно, попробовать поступить в школу Специальных Полицейских Сил, напрямую спонсируемых энергетическими корпорациями, этими царями и богами нашего времени, и затем пройти длинный путь от рядового спецпола до какого-нибудь капитана или даже майора с солидным окладом и неплохой пенсией по окончании службы. Но… «Не верь спецполам, сын, – часто говорил его отец. – Ни при каких обстоятельствах. Это бесчестные люди, они могут подставить тебя в любой момент. У них одна задача – чтобы богатели энергокорпорации и никто при этом особо не вякал. Даже наши городские полицейские лучше, у них хотя бы иногда живая душа обнаруживается».

Но самое главное даже не в этом. Не хотелось Олегу ни в рабочие, ни в продавцы, ни в фермеры, ни в инженеры с высшим образованием, ни в спецполы или городовые. Даже редкая, очень престижная и высокооплачиваемая работа космолетчика его не особо прельщала. Он мог бы попробовать поступить в космопилотное училище, невзирая на бешеный конкурс, – ни живым умом, ни здоровьем бог его не обидел. Рефлексы так и вовсе были исключительные – однажды на спор Олег поймал взлетевшего с куста воробья, затем разжал кулак и отпустил совершенно обалдевшую птицу на свободу. Присутствующие при этом представлении одноклассники и одноклассницы так и не поняли, как ему это удалось, решили, что здесь какой-то хитрый фокус, но фокуса никакого не было. Только от природы превосходная реакция и координация движений. Позже, сколько ни просили, он отказывался повторить шоу. Не столько из скромности, сколько из практических соображений. «Не хвались, идучи на рать, хвались, идучи с рати, – не раз учил его отец. – И дело не в том, что хвастаться плохо. В некоторых случаях это хорошо и полезно. Дело в том, что свое превосходство в чем-то лучше всего скрывать. До той поры, пока оно действительно не понадобится. И вот тогда уже пользуйся им на всю катушку».

Да, мог бы попробовать. Но туда брали только с восемнадцати лет, а перед этим претендент должен был два года отучиться в училище, готовящем техников для космических челноков, станций, планетолетов и космодромов. Если же затем молодой человек по различным причинам не поступал в космопилотное, он или автоматически переходил в техобслугу, или вовсе прощался с космосом.

Космические корабли Олег любил не до такой степени, чтобы всю жизнь заниматься их обслуживанием. Да и сам космос тоже, если уж быть до конца откровенным. В детстве мечтал побывать и на Луне, и на Марсе, как почти все мальчишки, а сейчас… Обойдемся. И даже плакать по данному поводу не станем.

Что остается?

Пробиваться в марсианские колонисты или добытчики гелия-3 на Луне? Там можно неплохо заработать. Однако первое означает полный отрыв от родной планеты. Это почти как умереть – всем известно, что после переселения на Марс навещает Землю один колонист из ста. В среднем раз в десять лет.

Добытчики гелия-3 работают вахтовым методом и бывают на Земле чаще. Шесть недель в году. Иначе невыгодно. При этом две недели из шести уходят на адаптацию, а в оставшиеся четыре лунный добытчик, как правило, тратит потом и кровью заработанные энерго на фешенебельных курортах и в дорогих увеселительных заведениях. Чтобы было что вспомнить. Это если нет семьи. Семейные же… Нет, на фиг. Хочется дела на Земле. Пусть даже того, что он любит по-настоящему, уже не существует в этом мире. Это – армии. Нигде и ни одной.

Дед Олега Иван Андреевич Шальнев, ветеран-танкист, успевший повоевать и на старых танках, и на первых прототипах танков современных, четырежды горевший, неоднократно раненный, награжденный орденами и медалями уже несуществующих государств, редко рассказывал о войне и армии. Но и тех рассказов, которые Олег слышал в детстве, когда отец с матерью отправляли его на лето в деревню под Можайском к деду и бабушке – к деду время от времени наведывались однополчане, и они вместе, подвыпив, вспоминали минувшие дни, – хватило ему, чтобы грезить об армии, боях и победах. И вечно теребить деда, чтобы рассказывал еще.