Город тысячи зеркал – 1. Селена - Артур Раин

войти в город тысячи зеркал. Я понимаю, что сейчас мои слова звучат как белиберда, это все потом станет яснее ясного, пока же тебе нужно уяснить вот что: меня прислали за тобой, чтобы привести на церемонию отражения, которая состоится через десять дней. Так что у нас совсем мало времени, чтобы найти эти два зеркала.

— А эти твои зеркала пробивают только пространство или пространство-время? — невинно поинтересовался Элемрос.

Ткот широко ухмыльнулся.

— А тебя на мякине не проведешь, приятель. Ладно, насчет 10 дней я соврал, для драматичности, ну и чтобы ты поторапливался, не терплю ленивых. Портал действительно пробивает пространство-время, так что сколько бы мы ни пробыли тут, если пойдешь вместе со мной, то появишься около города тысячи зеркал через 7 минут после того, как я оттуда ушел. Почему семь, не знаю, какие-то магические законы так работают, спросишь потом у порталоведов, если будет желание, когда прибудем на место.

— А если я откажусь? — спокойно спросил Элемрос.

Ткот засмеялся. Смеялся он довольно недолго, так как посмотрел в глаза Элемроса и понял, что тот не шутит.

— Серьезно? — спросил ткот. — Подросток, живущий самой что ни на есть обычной жизнью, с сестрой, похожей на тюремщицу, откажется отправится в приключение, которое самым волшебным образом изменит его жизнь?

— Скажем так, — Элемрос сцепил пальцы на животе, — нас и здесь неплохо кормят…

— Лол, чувак, — засмеялся ткот, — прикольная фраза. Подарю ее какому-нибудь своему родичу из параллельной реальности.

— Не знаю, что прикольного, но завязывал бы ты с этим интернет-жаргоном, котэ, так уже почти никто не разговаривает… о чем это я?.. А к тому, что живу я совсем неплохо, посмотри вокруг? Это же не сарай, не улица и я не голодающий сиротка. Да, есть мелкие проблемы, но могло быть гораздо хуже. Во вселенской лотерее мне достался очень неплохой билет, хотя бы потому, что есть что есть и есть что пить, а значит уже счастливее миллионов людей на этом свете. Ну и потом, не обижайся, конечно, но я так до конца и не уверен, что не сошел с ума и не разговариваю с пустотой или есть другой вариант. Ты реален и предлагаешь очень заманчивые вещи, но, если меня чему и научили в первую очередь, так это тому, что не нужно брать конфеты у незнакомцев.

— А ты рассуждаешь как-то совсем не по-детски, — ткот посмотрел на Элемроса внимательнее. — Ладно, ты во многом прав, но скажи-ка мне… Если бы я доказал свою реальность, ты бы рискнул пойти со мной, взял бы конфету, несмотря на все свое благоразумие?

— Да, — не колеблясь ответил Элемрос, сам удивляясь собственной импульсивности. — Я бы хотел увидеть город тысячи зеркал.

— Молодец, — похвалил его ткот, снова соскакивая с подоконника. — Повернись спиной.

— Зачем? — осторожно спросил Элемрос.

— Доказательства моей реальности нужны? Тогда поворачивайся.

Элемрос повернулся. Ткот исчез из виду и чем-то зашуршал на столе, около которого пристроился Элемрос.

— Так, — бормотал ткот, — что тут у нас…это не пойдет…а это что? Ага! То, что надо. Слушай, как у тебя с гибкостью? Дотянись-ка рукой до спины так далеко. как только сможешь.

Элемрос попробовал.

— Ну вот, — довольно сказал ткот, — есть у тебя на спине мертвая зона, до которой ты никак не дотянешься. Подожди-ка.

Прежде чем Элемрос сообразил в чем дело, ткот быстренько написал ему что-то в районе лопаток. Причем несмывающимся маркером. Красным, как выяснилось попозже.

— Ты что творишь? — возмутился Элемрос, вертясь вокруг собственной оси, как собака в погоне за хвостом. — Что ты там намалевал?

— Доказательство, — ткот был явно доволен собой. — И хватит на сегодня. Уже совсем поздно, так что ложись спать и завтра с утра посмотрись в свое замечательное кхитайское зеркало. На свежую голову, так сказать. Если у тебя на спине будет что-нибудь написано, значит я реален, так как сам ты в том месте точно ничего не мог бы накарябать. Так что давай, лезь под одеяло, а я немного поизучаю твой мир. Глядишь и найду что-нибудь полезное.

— При должной сноровке я смог бы там что-нибудь написать, — немного сварливо сказал недовольный Элемрос. А как бы вы себя чувствовали с разрисованной спиной?

— У меня красивый почерк, — горделиво сказал ткот. — Ты бы даже на листке бумаги не смог бы так красиво писать, не говоря уж о собственной спине. Завтра увидишь.

С этими словами ткот выгнал Элемроса с кресла, причем используя для этого угрожающе выпущенные когти и как только Элемрос залез под одеяло, положил лапу на мышь. Компьютерную, разумеется. После чего, довольно-таки бойко закликал, открывая браузер и поисковик.

— Что? — поймав недоуменный взгляд Элемроса поинтересовался ткот, — ты думал я по улицам пойду шариться? Спи давай. Интернет, который тут у вас используют все, я изучу в первую очередь, в других мирах, кстати, есть его аналоги, не слишком отличающиеся друг от друга. Очень удобная штука… Спи, говорю, продолжим завтра.

Внезапно Элемрос почувствовал, как же он устал за весь этот сумасшедший день. Сразу же после этого его веки мгновенно отяжелели и не прошло и нескольких секунд, как он погрузился в сон. Последняя мысль, что пришла к нему в голову, была о том, что ткотяра здорово умеет обращаться с мышью…

На следующее утро Элемрос проснулся от самого противного на свете звука. Но об этом потом. Случалось ли вам по-настоящему хорошо выспаться? Это когда встаешь утром бодрый, веселый, с ощущением того, что мир прекрасен и удивителен? Наверняка случалось. А теперь представьте себе все прямо противоположное. Вот именно так себя ощущал Элемрос, проснувшись, как я уже сказал, от самого противного на свете звука. Издавали его большие антикварные часы в виде замковой башни, весьма искусно скопированной с какого-то знаменитого средневекового сооружения. Название Элемрос забыл сразу же, как только получил эти часы в подарок от Марты на прошлый день рождения. Тогда он впервые испытал чувство, которое, кажется, называется “детство кончилось”. Именно эти часы и издавали тот самый звук, который походил одновременно на тихий вой несмазанной двери и хрип голодного гамадрила с ангиной. Более точного описания придумать Элемрос не мог. Звук этот исходил из часов в качестве замены оглушительного колокольного звона, издаваемого часами каждый час.