Нет места для живых - Сергей Туманов

Над сталинской пятиэтажкой с магазином поднималась в белесое ночное небо жуткая конструкция из бесчисленных ломаных линий. Ее сверкающие части переливались друг в друга, исчезали и вытягивались, подобно иглам огромного бесформенного ежа. Сияли белые звезды на стыках, вибрировали, расплываясь.

Сержант схватил Ивана за шиворот и втащил в подъезд.

– ек… Майор, что это за хрень?!

– Не знаю, – майор сосредоточенно чистил от снега «калаш». – И знать не хочу.

В темноте подъезда раздался тихий скрежет, луч фонаря выхватил на пролете серое и мутное, разрубая его пополам. Майор достал из кармана брызгалку, струя спирта ударила в кучу пыльных ошметков, превратив их в дымящуюся грязь.

– Эффективно, – сказала завуч.

– Вперед, – скомандовал майор. – Нельзя останавливаться. Первыми идем я и Клава с фонарем. Фонарь держать так, чтобы луч очищал дорогу, по ходу движения. Сзади прикрывают сержант и Василий.

Ханурик кивнул, выудил из кармана бутылку и приложился.

– Не напиваться!

– Ага, – Василий глянул на майора осоловело.

Хорошо, что подъезд оказался проходным. В соседних домах все подъезды были проходными. Только пару раз пришлось сбивать с задних дверей ржавые амбарные замки. Несколько раз людей догоняли мелкие тени, но тут же растворялись в пурге, сбитые выстрелами, лучом или водкой.

– А они нь такий уж и страшные, оказвца, – заплетающимся языком объявил ханурик в очередном темном подъезде. – Посикал, и готово.

– Да, посикал, и ффсе, – согласился с ним депутат. – Но вот та, которая большая, это да-а… Послушй, мйор, – депутат облокотился на маскхалатное плечо и дыхнул в ухо, – а почему если они воды боятся, то снег идет? И им хоть бы хрен? А? Вода же – тоже снег?

Майор скинул его руку, шагнул к двери, высунул наружу ладонь. Вернулся и ткнул ее толстяку под нос. На перчатке лежало несколько белых хлопьев.

– Этот снег не тает. Это вообще не снег.

Депутат клюнул носом.

– Действтльно… Не тает. А что это?

Майор тихо зарычал.

– Все. Пора. Перемена дислокации. Эти двое пьяниц – в центре. В арьергарде – сержант и турист. Поехали.

Они оказались на широкой улице. По обеим сторонам были двухэтажные длинные дома с темными слепыми окнами. Дико выл ветер, гоняя белые хлопья. Метель полностью скрывала все вокруг, и только далеко слева над домами угадывались какие-то огромные движущиеся тени.

– Нам туда, – кивнул майор в их сторону. – Там река.

С крыши дома напротив вдруг свалилось нечто бесформенное, ощетинившееся конечностями. Оно вспухло, заскрежетало и кинулось через дорогу.

– Пригнулись! – Майор кинул что-то прямо в кучу приближающихся белесых ногорук. Вспух белый шар, рванул обжигающий ветер.

– Последняя граната, – сказал майор. – Больше нет.

В подъезде он в первую очередь достал планшет, развернул карту.

– Не нравится мне эта дорога, – сказал он. – Слишком большая активность. Придется идти через канализацию. Тут недалеко есть люк.

– Через канализацию? – опешила Андревна. – Да вы что?!

– Я надеюсь, она еще не совсем замерзла. Если там тепло и влажно, нам повезло.

– Если там тепло и влажно, мы задохнемся или утонем!

– Не-е, мйор, – включился депутат. – Кнлизация – это говно. Это плхая идея. Пойдем лучше пъ дороге, я тя как друга пршу.

Майор молча отодвинул его в сторону и вышел во двор. Канализационный люк виднелся тут же, в двух шагах, черный, древний, с какими-то чугунными вензелями по периметру.

– Не-не, мйор! – Депутат вцепился ему в воротник. – Я те друг иль нет? Я тя туда не пущу! Там темно, сыро и влажно. Друг или не?! Скажи «друг», тогда пройдешь!

Майор двинул его в челюсть. Депутат грохнулся на асфальт, взбрыкнув ногами.

– Спускаемся в прежнем порядке. Толстяк остается здесь. Он меня достал. – Майор сдвинул тяжелую крышку.

– Да вы что! – снова возмутилась Андревна, почувствовав, что может вернуть часть власти. – Никого мы здесь не оставим. Не позволяйте себе лишнего!

Майор безнадежно махнул рукой и стал спускаться в темноту.

В канализации было темно, холодно и неуютно. С толстых труб, тянущихся вдоль потолка, свисали какие-то заледеневшие тряпки и сосульки подозрительно темного цвета. Воняло сероводородом. Ханурик то и дело обливал себя «шипром». Это помогало всем. Стены были покрыты ледяной коркой. В некоторых проходах виднелись белые ошметки, а за сливными решетками клубилась пыль. Пару раз из темноты боковин вываливались полусформировавшиеся тени, которые тут же успокаивались после доброй порции «Столичной» из брызгалок.

– А я думала, канализация – это большая труба, заполненная дерьмом, – сказала завуч, оглядываясь.

– Все так думают, – ответил бугай Бутырко. – Нас как-то послали на задание, а там хоть и горы с пустыней, в Кабуле-то, а канализация все равно…

– Старший сержант! – прикрикнул на него майор.

Они вышли в помещение главного коллектора.

– Виноват, – Бутырко замолчал.

– Ой-вей! – раздался из темноты голос. – Да все таки знают, что в Кабуле наши контингенты!..

Ханурик заорал и стал палить на голос. Грохот дребезжал в ушах, отражаясь от высокого бетонного потолка. Майор одним движением отобрал у него карабин и двинул локтем в грудь. Ханурик сел.

– Ну вот, я же так и думал, – печально сказал голос. – Незачем внезапно говорить старому еврею, его обязательно начнут расстреливать.

Пять фонарей, в панике порыскав по темным стенам, уткнулись в сидящую напротив человеческую фигуру.

– Кто таков? – крикнул майор. – Чего здесь делаешь?

Человек, кряхтя, поднялся, отряхнул черное замызганное пальтецо, снял шляпу, обнажив голову с жидкими седыми волосами, свисавшими подобно сосулькам.

– Это очень сложно объяснить кто я таков и что здесь делаю, гражданин начальник. Фамилия моя Вундермахер, зовут Моисей Лазаревич, а здесь я сижу. Сидеть – это мое постоянное занятие. Я сидел при Владимире Ильиче, сидел при Иосифе Виссарионовиче. При Георгии Максимилиановиче меня ненадолго выпустили, но при Никите Сергеиче снова посадили. А все почему? А все потому, что кому-то пришло в голову, что я не люблю советскую власть. Кто-то решил, что сидя я буду любить ее больше. А теперь я сижу здесь, и мне совсем не нравится, что происходит у вас там, наверху.

– Это местный безумец, – тихо объяснила Андревна майору. – Его недавно из психушки выпустили.

– Ясно, – ответил майор. – Так, гражданин… э-э… Махер. Производится эвакуация населенного пункта. Собирайтесь. Пойдете с нами.

– И вы таки думаете, что я как несмышленый елед обрадуюсь вашему предложению? Здесь тепло и не слишком воняет. А наверху радостно бродят огромные шлимазлы, и мне совсем не хочется с ними встречаться…