Тип и его светильник - Кристина Рой

— Пустите этого мальчика, вот деньги за его билет! — и, обратившись к Типу, добавил: — Ну, мальчуган, входи, и открой хорошенько твои глаза и уши!

В одну минуту Тип, увлеченный толпой, очутился внутри балагана. Веселые аккорды наполняли зал, ослепительные огни горели со всех сторон, гул оживленного говора толпы походил на шум морских волн… Тип оглядывался по сторонам, восхищенно и жадно рассматривая все вокруг. Правда, тихий голос внутри его пробовал протестовать, но среди всего этого блеска и шума, Тип перестал обращать на него внимание и весь превратился в слух. Один из самых щедрых благотворителей города впустил его и сам присутствовал здесь с женой и дочерью! Больше того, Тип видел их каждое воскресенье идущими в церковь. Итак, если они тут, отчего же ему нельзя? Тип старался убедить себя такими рассуждениями, не подозревая, что его светильник на это мог бы ответить так: "Каждый из нас за себя даст отчет Богу".

Целиком поглощенный увиденным и услышанным, он не заметил, что загораживает собой проход. Наконец, грубо толкавшаяся толпа отбросила его прямо на высокого молодого человека во фраке и белом галстуке, ко- торый продавал билеты. Тип сейчас же признал в нем одного из той шумной кампании, которую он видел в гостинице. Со злобой в глазах и отвратительным богохульным словом тот резко оттолкнул мальчика. У Типа от ужаса закружилась голова.

"О Тип, не ты ли несколько дней назад слушал проповедь о страданиях Иисуса? Не ты ли обещал любить Его и служить Ему от всего сердца? А теперь ты присутствуешь на представлении, даваемом людьми, способными так страшно произносить это, самое дорогое для тебя имя?

Что делаешь ты здесь?" Типу показалось, что это Сам Христос спрашивает его. Резко повернувшись и зажав уши руками, он бросился навстречу толпе и выбежал прочь.

Промчавшись через площадь, Тип изо всех сил пустился бежать по дороге, ведущей к пруду, стараясь хоть как- нибудь заглушить то ужасное бранное слово, которое продолжало звенеть в его ушах. Остановился он только под своей любимой ивой и в изнеможении упал на траву. И только здесь Тип задумался: что он сделал? После того, как ему все было так понятно, он поддался искушению!

"Какое мне дело до хороших и всеми уважаемых господ, бывающих в театре? Может быть, Бог никогда еще не открывал им, как поступать? Они, может быть, никогда не читали этих слов: "… уклонись от него и пройди мимо"? Может быть, они ходят в церковь, но не знают Господа? Это не мое дело. Я поступил плохо, очень плохо, — размышлял Тип, и на сердце от этого было тяжело и больно. — Что теперь делать? Что скажет Мария, если узнает об этом? Или господин Броун? А самое главное, что думает Тот, Кто все видел с небес?" При этой последней мысли глаза Типа наполнились слезами и он стал горячо молиться:

— О Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя!.. Прошу Тебя, Иисус, прости меня и выведи на путь истинный…

Долго молился Тип и наконец встав с колен, как бы в знак умиротворения с Богом, вспомнил один стих, который читал накануне: "Но Ты Бог, любящий прощать, благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый…"

Глава 11

…Он дает мудрость и знание и радость…

(Екклез. 2:26)

Лето сменилось осенью. Между тем Тип уверенно продвигался в учебе.

За это время он заслужил уважение и товарищей, и учителя. Прежде он часто получал двойки, но теперь никого уже не удивляло, когда ему ставили лучшую отметку. Правда, он еще во многом отставал от своих одноклассников, но учитель, видя его старание, поощрял и помогал ему, а ребята меньше смеялись, когда он ошибался. Раньше Типа всегда наказывали, когда ученики обвиняли его, теперь же учитель верил ему.

Да, обстоятельства продолжали меняться с каждым днем. Боб Тернер искренне сожалел, что его бывший приятель стал такой скучный. Однако сам Тип замечал в себе перемену гораздо менее окружающих, и борьба казалась очень трудной. А дьявол, как рыкающий лев, ходил вокруг Типа, желая искусить и сбить его с прямого пути.

В самом характере Типа было много веселости и лукавства, которые, к несчастью, часто проявлялись в самый неподходящий момент. Иногда он испытывал непреодолимое желание выкинуть какую- нибудь шутку: это искушение было настолько велико, что, казалось, он покинет избранный путь. В других случаях, после неудачного урока, Типа охватывало отчаяние. Дух угасал, а сатана старался уверить его, что обновление, которое совершилось в нем, было плодом его воображения. Тогда ему казалось, что все потеряно, но потом, по милости Божией, он снова шел вперед.

Из уроков труднее всего давалась Типу арифметика. По этому предмету он все еще считался последним и не подвигался дальше сложения.

Незаметно пришла зима, К большому сожалению, Типу пришлось отказаться от своего рабочего кабинета под старой ивой, и он должен был привыкать заниматься дома, что для него было очень трудно.

В это утро он вообще не мог сосредоточиться и собраться с мыслями. Больной отец прокашлял всю ночь, а измученная мать из- за этого была еще взыскательнее и нетерпеливее.

Ему казалось, что Мария, будто нарочно, пользовалась подобными случаями, чтобы быть как можно невыносимее. Кроме того, густой дым наполнял кухню и делал ее необитаемой. В таких условиях Типу надо было готовить уроки. И когда он в пятый раз начинал решать задачу, Мария закричала повелительным тоном:

— Тип, наколи мне дров, да поскорее! Я не могу одна справиться!

Тип нехотя встал и почти со злобой принялся за работу.

"Напрасно я стараюсь, — рассуждал он, размахивая топором. — Все равно не могу решить эту задачу! Я ничего не знаю и никогда не буду знать! Как ни вертел эту ужасную задачу со всех сторон, все равно ничего в ней не понимаю! Попробую еще раз, но это будет последний… "

Кончив работу, Тип снова сел к окну с книгой и доской, но смысл задачи для него был все так же темен, а времени оставалось мало — около часа до открытия школы. Вдруг он вспомнил, что когда отец был здоров и занимался своим ремеслом, он часто делал какие- то подсчеты. "Кто знает, может быть, он выручит меня из беды?" Тип тотчас встал и направился в комнату отца.

— Папа, — тихо позвал он, — не можешь ли ты объяснить мне задачу?

Больной, с трудом повернувшись на подушках, с любовью посмотрел на сына. Ему было приятно вспомнить то время, когда его трудности оканчивались только арифметическими задачами…

Несколько слов объяснения было достаточно, чтобы Тип понял ускользавший от него смысл задачи. Довольный, он вернулся к своей доске. Прошло несколько минут, и Тип воскликнул от радости — ответ получился правильный!

В школе учитель вызвал прежде всего лучшего ученика из отделения Типа. Оказалось, что он не смог решить эту задачу, то же самое и другие. Учитель хотел уже переменить вопрос, но тут лицо Типа привлекло его внимание: он понял, что тот ждет своей очереди.

— Эдуард, ты можешь решить задачу?

— Да.

И Тип решительным шагом направился к доске. Глаза всех учеников устремились на него, но он уверенно довел решение до конца. Тип сам был немало удивлен этим подвигом. Между тем над его ухом раздался голос учителя:

— Хорошо, очень хорошо! Я вижу, что ты имеешь серьезное намерение заниматься и за последнее время сделал большие успехи. Я перевожу тебя, Эдуард, в третье отделение, которое завтра начнет умножение, А вы, — обратился он к остальным ребятам, не выполнившим урока, — начнете опять с самого начала, так как постоянно доказываете, что еще ничего не знаете!

Тип стоял неподвижно, словно пораженный громом. Никогда не мечтал он о таком повышении. "Да, обстоятельства сильно изменились", — мысленно повторил он.

Учитель и не подозревал, что несколько слов поощрения, сказанных этому мальчику, не пропали даром, а послужили основанием важного периода в его жизни. Действительно, именно в этот день, водя ногой по щели паркета, Тип принял твердое решение: учиться всеми силами, чтобы непременно стать образованным человеком.

Глава 12

Богатый и бедный встречаются друг с другом; того и другого создал Господь.

(Прит.22:2)

До звонка осталось всего несколько минут. Группа лучших учеников старшего отделения, к которому теперь принадлежал Тип, в дружеском разговоре расположилась у камина. Они еще, по- видимому, не признавали Типа своим, поэтому он, со скучающим видом, один расхаживал по комнате. Прежние товарищи — Боб и другие шалуны, отказались от него, находя его общество скучным, а теперешние отталкивали. Поэтому он чувствовал себя одиноким, и мысли его были довольно мрачны.

— Послушай, Тип! — позвал его Том Минтурн. — Подойди- ка сюда!

— Что тебе надо? — довольно неприветливо спросил Тип.

Нельзя сказать, чтобы чувства его к этим, хорошо одетым мальчикам, державшимся от него в отдалении, были особенно нежны.