Паутина - Лев Самойлов

Площадь уже опустела, схлынул шумный многолюдный поток прибывших пассажиров, и вновь появились свободные такси. Андрей шагнул к ближайшей машине, шофер распахнул дверцу, включил счетчик и повернул голову к лейтенанту:

— Куда ехать?

Еще секунду назад Андрей колебался. А сейчас поспешно, будто опасаясь изменить свое решение, проговорил:

— В центр. К Министерству внутренних дел.

В приемной министерства стояли и сидели ожидающие, и Андрей сначала растерялся: к кому обратиться? Затем его охватило сомнение: кому нужна эта история с кольцом, которая, может быть, никакого интереса и не представляет?

Не выпуская из рук двух небольших чемоданов, он подошел к одному из дежурных и спросил, с кем можно поговорить по вопросу, в котором он сам еще толком не разобрался, но который, может быть, заинтересует работников МВД. Дежурный оглядел лейтенанта и попросил подождать. Через несколько минут он провел Рябинина в кабинет. Немолодой подполковник с тремя колодками орденских лент на кителе предложил лейтенанту присесть, а чемоданы поставить в сторону, там, возле стены.

— Вот так, — сказал добродушно подполковник, когда Андрей присел на стул возле большого письменного стола, уставленного несколькими телефонами. — А теперь я готов слушать. Что привело вас к нам и, по-видимому, прямо с вокзала?

— Да, прямо с вокзала.

Рябинин сбивчиво, сумбурно начал рассказывать всю историю с подарком для сестры, который он получил, затем вернул старухе, погибшей на следующий день от несчастного случая. Лейтенант спешил, стараясь как можно скорее высказать все, что волновало его.

— Понятно, — прервал его подполковник. — Подробности пока не нужны. Прошу вас предъявить свои документы.

Он внимательно рассмотрел все документы Рябинина, вернул их, спросил некоторые данные о сестре Андрея и о ее муже, сделал какие-то пометки в лежавшем на письменном столе блокноте и затем сказал:

— Вы правильно сделали, лейтенант, что пришли к нам. Попрошу вас чемоданы оставить здесь, а самому подождать в приемной. Я доложу кому нужно о вашем приходе, закажу вам пропуск. Вас примет товарищ, которому вы все подробно расскажете. Минутку… Рябинин, Андрей Игнатьевич?

— Так точно.

— Хорошо. Пропуск вам принесут сюда.

…Время тянулось томительно долго. Андрей непрерывно поглядывал на часы, и ему казалось, что стрелки часов движутся медленно, очень медленно.

Через сорок минут Рябинина принял полковник Дымов. Лейтенант так же взволнованно и сбивчиво, как и в недавней беседе в приемной министерства, начал было рассказывать о своей последней встрече с фрау Гартвиг и подарке для сестры, однако Дымов, дружески улыбаясь, остановил его:

— Прежде всего успокойтесь, товарищ лейтенант. Рассказывайте не спеша, по порядку. Не возражаете?

— Конечно… Простите, товарищ полковник, я волнуюсь…

— Вот я и хочу, чтобы вы успокоились, тогда и побеседовать мы сможем поподробнее.

Сергей Сергеевич стал расспрашивать Рябинина о жизни и службе в Германии, о зарубежных впечатлениях, о самочувствии и отдыхе советских офицеров. Отвечая на вопросы полковника, Рябинин постепенно успокоился, незаметно для самого себя втянулся в беседу и естественно перешел к рассказу о сестре, о фрау Гартвиг, о последней встрече с ней, о полученном и возвращенном подарке и о неожиданной смерти Гартвиг за два часа до его отъезда в Москву. Дымов слушал молча и очень внимательно, изредка прерывая Рябинина короткой репликой или уточняющим вопросом.

— Не можете ли вы описать наружность гостя фрау Гартвиг? — спросил Дымов, делая пометки на большом листе бумаги.

— Фигура у него запоминающаяся… Высокий, худой, костлявый… большие красные руки… Что еще? Взгляд какой-то тяжелый, неприятный. Да, если не ошибаюсь, на щеке у него бородавка или что-то вроде этого.

— Так, так. Хорошо…

Карандаш Дымова быстро бегал по бумаге.

— Раньше вы его в квартире Гартвиг никогда не видели?

— Нет, никогда.

— О своей больной приятельнице фрау Гартвиг вам рассказывала?

— Нет, никогда.

— С сестрой вы переписывались?

— Очень редко.

— Она когда-нибудь обращалась к вам с просьбой зайти к фрау Гартвиг, передать привет, достать какую-либо вещь?

— Нет, ни разу.

— Хорошо… Что собой представляет кольцо? Вы его видели?

— Нет. К сожалению, я даже не раскрыл футляр.

— Да, это жаль, — задумчиво протянул Дымов, но, заметив огорчение и смущение на лице лейтенанта, добавил: — Собственно, вы и не успели этого сделать.

— Конечно, — охотно откликнулся Рябинин. — Так неожиданно все получилось.

Зазвонил телефон. Дымов поднял трубку.

— Полковник Дымов… Да, да… Понятно. Хорошо, Алексей Петрович, заходите.

Дымов повесил трубку и поглядел на Рябинина, как бы вспоминая, на чем был прерван их разговор.

— Вы все рассказали, товарищ лейтенант?

— Кажется все, товарищ полковник.

— Все, так все! — Полковник помолчал и неожиданно добавил: — Что же касается ваших родственников, о которых вы рассказали у нас в приемной, то вы несколько ошиблись, товарищ лейтенант. Муж вашей сестры Иван Васильевич Барабихин не капитан, а инженер-майор, и название института, в котором он работает, вы немного перепутали.

Рябинин смутился и признался полковнику, что, вероятно, «поотстал», так как давно ничего не слыхал о сестре и о ее муже. Ему не терпелось узнать, почему полковник так хорошо осведомлен о Барабихине, но он сдержался и ничего не спросил.

А Сергей Сергеевич уже расспрашивал, как доехал лейтенант, знает ли сестра о дне его приезда, позвонил ли он с вокзала домой? Получив ответы на все эти вопросы, полковник удовлетворенно кивнул головой.

В дверь постучали. Вошел невысокий беловолосый капитан с открытым, приветливым лицом.

— Разрешите? — капитан остановился на пороге.

— Да, да… Заходите.

Рябинин встал, приветствуя старшего по званию. Капитан вежливо наклонил голову.

— Лейтенант Рябинин, сегодня приехал из Берлина, — сказал Дымов. — Пришел поделиться своими берлинскими впечатлениями и сомнениями. Они пока весьма расплывчаты, но любопытны… Да, да, весьма любопытны…

Капитан промолчал, ожидая дальнейших подробностей, но полковник поднялся и добавил:

— Алексей Петрович, побудьте здесь, вместе с лейтенантом. Я скоро вернусь.

— Хорошо, Сергей Сергеевич.

Дымов вышел. Капитан с откровенным любопытством оглядел лейтенанта и уселся на диване, стоявшем возле стены. Рябинин ожидал, что капитан начнет расспрашивать его о чем-нибудь, но тот придвинул к себе пачку газет, лежавших на диване, развернул одну из них я углубился в чтение.

— Не хотите ли посмотреть свежую газету? — дружелюбно предложил он через минуту.

— Благодарю вас, с удовольствием!

Рябинин взял «Правду». Передовая статья была посвящена уборке урожая. Телеграммы со всех концов страны сообщали об успехах сталеваров, о достижениях текстильщиков, о научных конференциях в институтах Академии наук. В сообщениях из-за границы мелькали заголовки: «Подрывная деятельность американской разведки», «Новые провокации против стран народной демократии», «Реакционеры не унимаются»… Андрей просматривал заголовки, прочитывал отдельные абзацы, но сосредоточиться не мог. Его волновал вопрос — чем кончится вся эта история? Может быть, он зря побеспокоил работников МВД, сейчас выяснится, что все его подозрения и страхи напрасны, и он уйдет отсюда успокоившийся, с облегченным сердцем.

Полковник долго не возвращался. Иногда звонил телефон. Капитан вставал, снимал трубку и негромко отвечал.

— Капитан Уваров слушает… Полковника нет, скоро вернется. — Потом опять усаживался и шуршал газетами.

Наконец дверь открылась и Дымов вошел в кабинет, как показалось Рябинину, возбужденный, с большим пакетом в руках. Походка его была быстрой, движения стремительны, и весь он выглядел подтянутым, помолодевшим. Уваров при первом же взгляде на своего начальника понял, что «нащупано» интересное, важное дело и предстоит серьезная работа. Именно в такие минуты полковник обычно преображался — исчезала усталость, в глазах появлялся «огонек», в голосе звучали властные нотки, и всех окружающих он заражал неиссякаемой энергией и трудоспособностью.

Дымов сел за стол, положил перед собой пакет и удовлетворенно сказал:

— Не зря вы пришли к нам, лейтенант, не зря…

У Рябинина снова сильно заколотилось сердце, он весь подался вперед, ожидая, что еще скажет полковник. Но тот неожиданно спросил:

— Скажите, вы комсомолец, коммунист?

— Кандидат… Раньше был в комсомоле…

— Отлично… Так вот, слушайте. Даю вам, как молодому коммунисту, поручение. Вы должны выполнить его точно, иначе испортите нам все дело…