Девятая пешка. Сборник рассказов - Макс Новиков

Вскоре в центре города, рядом с каменными статуями козерогов, собралась большая толпа из степняков в одеждах из старых шкур или в лёгких тегиляях. Все разгорячённые от победы и голодные до наживы.

Перед ними, сидя верхом на лошади, выступил младший каан, говоря о военной добыче, закончив крикливым призывом:

– Легенды не врут! – заорал он, – эти древние статуи стоят здесь не просто так!

Ему поверили потому что это сделать было легче всего.

И кочевники с криками и кирками бросились на крепкие каменные скульптуры, которые были возведены много веков назад. Статуи за пару часов превратились в обломки. Но среди них не было ничего ценного. В толпе сразу же пошёл слух о том, что сокровища наверняка в каменных пьедесталах, на которых были установлены статуи. И вскоре постаменты, как и статуи превратились в пыль истории.

Среди их обломков не было ничего. Под ними тоже. Не было ни золотых жил из золота, ни алмазных тайников, ни жемчужных россыпей.

В отчаянии головорезы начали крушить всё вокруг. Самые усердные стали рыть ямы под пьедесталами, с усилиями вбивая свои стальные кирки в каменистую почву. Их упорство было готово иссякнуть, но они внезапно наткнулись на каменный ящик с бронзовыми заклёпками.

Под всеобщий рёв восторга, яму углубили и расширили, сорвали хитроумные заклёпки и каменную крышку тайника. От тяжёлых и неосторожных ударов глиняные таблички, которые хранились внутри, разбились и раскрошились, а старые листы бумаги, завёрнутые в полуистлевшую кожу и ткань, рвались от небрежных прикосновений кладоискателей.

Бесценный памятник и документы, хранившиеся несколько столетий, со времён расцвета Скалистого города, превратились в пыль и труху за несколько минут. Расхитители ещё некоторое время ковырялись в земле, осматривали жалкие клочки бумаги и обломки глиняных табличек. Вскоре стало окончательно ясно, что ни золота, ни драгоценностей не предвидится. И это привело их в ярость.

На площадь приволокли старого писца и снова стали допрашивать. Но когда он увидел во что превратились знаменитые статуи козерогов, он от ужаса и удивления не смог внятно ответить ни на один вопрос, а только сдерживал слёзы и бормотал:

– Проклятый край… что за проклятый край…

И тогда его пытали. Пытали целый день. Жестоко и страшно. Вырывали ногти, секли кнутами и били сапогами по голове. Но он не сказал больше ни слова.

Ни слова о сокровищах, древностях и наследии истории.

И тогда его притащили к обломкам статуй и прилюдно казнили, бросив тело на обозрение перепуганным местным жителям. Тем, кто остался. Бросили, чтобы устрашить, чтобы показать доказательство своей силы, но вышло иначе.

Это было доказательство того, что они, грозные вояки в расцвете сил, потерпели поражение от чудаковатого восьмидесятилетнего старика, который ценил наследие истории выше своей жизни.

* * * * * * *

Когда Иза вскарабкалась на очередную вершину, её перчатки были все порваны, а пальцы были все в крови. Тело сотрясала дрожь от голода и озноба. Она была истощена. Измучена. Но была готова идти дальше. И тогда духи гор дали ей знак. На её упорство и упрямство они ответили потусторонним благословением – лепнина из облаков словно расступилась перед ней, образовывая небесный коридор и указывая направление пути.

Иза застыла на месте каменной статуей, поражённая красотой увиденного. За свою жизнь она вдоволь насмотрелась горных пейзажей, но такого ослепительного величия не видела никогда.

Там впереди была зелёная долина с реками и холмами. Залитая солнцем, она выглядела прекраснее, чем в её самых смелых мечтаниях. Этот пейзаж был самым лучшим из всего, что она когда-либо видела в своей жизни.

От волнения у путешественницы перехватило дыхание, а ноги подкосились так, что она едва сохранила равновесие. Губы сами собой нашёптывали вызубренные молитвы на незнакомом языке, а душа заполнялась счастьем. Её поглотило чувство абсолютного превосходства, ощущение победы и неописуемого восторга.

Девушка с диковинным именем Иза, внучка писаря из Скалистого города, в одиночку и без снаряжения прошла через Грозовой перевал.

Опытные путешественники рассмеялись бы и ни за что бы ей не поверили.

Потому что этот перевал считался непроходимым. Здесь нашли свою смерть десятки путников и следопытов, пытавшихся найти короткую дорогу до Сумрачных скал.

Но Иза не знала этого.

Ей никто об этом не говорил.

Она просто карабкалась вперёд и вверх, не имея возможности вернуться назад. У неё не было крыльев, чтобы как птица перелететь через эти скалы. Не было снаряжения – только пара крюков. Не было даже проводника – из всех людей на этом пути она была первой. И от этого захватывало дух.

Она была готова станцевать танцы старых шаманов здесь, на склоне гор, где застало её ощущение победы, на краю небесного мира, переполненная чувствами. В изодранной одежде, голодная и лохматая, со следами запёкшейся крови на ногтях, и от приступа счастья, кажется, сошедшая с ума. Но покорительница гор была слишком измучена дорогой, на танец не было сил, и она просто раскинула руки, стоя на краю скалы, в попытке обнять небо, охватить горизонт и побрататься с вечностью.

Это был знак силы и признак свободы. Символ победы воли и явление доблести.

Наконец, после долгого пути с чужими костями и по чужим оковам, она была свободна от собственных.

Эрнест Миллер Хэмингуэй – (1899 – 1961) американский писатель и журналист. Был участником Первой Мировой войны, где сделал заметки своего первого успешного романа «Прощай оружие» (в черновиках было 47 вариантов концовок). В 1918 году, спасая раненого итальянского снайпера, Хэмингуэй попал под миномётный огонь и чудом остался жив. После войны жил в Париже, совершил несколько больших путешествий в Африку, где подхватил лихорадку и долго восстанавливался после неё. В годы Второй Мировой войны организовал контрразведку против нацистских шпионов на Кубе и даже охотился за нацистскими подлодками на своём катере. В 1944—45 годах принял участие в войне в Европе. Потом вернулся на Кубу, где вскоре написал свою самую известную повесть «Старик и море», за которую сначала получил Пулитцеровскую премию, а потом и Нобелевскую. В 1960 году Хэмингуэй вернулся в США, где у него началась глубокая депрессия – писателю казалось, что за ним постоянно следят агенты ФБР. Его поместили в психиатрическую клинику, где в ходе лечения он потерял память, а вместе с ней и возможность писать книги. Он был убеждён, что за ним следят, кругом «жучки», а его банковский счёт постоянно проверяется. В 1961 году Хэмингуэй застрелился из своего любимого ружья, не оставив предсмертной записки.

В 1980-ых годах после обнародования архивов стало известно, что ФБР действительно следило за писателем последние пять лет его жизни.

Ламеллярная броня – античный и средневековый доспех, состоящий из пластин, сплетённых между собой прочным шнуром. Был достаточно сложен в изготовлении, поэтому имел высокую стоимость, и как следствие был в экипировке только у обеспеченных воинов. Существовал в нескольких типах – либо в виде отдельных элементов (кирасы с длинным подолом), либо в форме халата с длиной до колен, с защитой плеч и шеи. Размер пластин, из которых собиралась ламеллярная броня, мог быть разным, но чем меньше были пластины, тем более сложной была сборка, и тем большую подвижность доспех позволял своему владельцу.

Тегиляй – простой в изготовлении и дешёвый средневековый доспех. Имел распространение в Азиатских странах, а также среди воинов в русских княжествах. Изготавливался из прочной ткани и шерсти, подбивался пенькой. Имел стоячий ворот и короткие рукава. В надёжности значительно уступал профессиональным доспехам военных, но мог быть усилен фрагментами кольчуги или стальными пластинами.

Смарагд – античное название изумруда.

Марал – один из подвидов благородного оленя, обитающего в восточной Азии. Крупный и мощный, марал также имеет очень массивные рога.

Малгэй – средневековая монгольская войлочная шапка, отороченная мехом.

Бурдюк – кожаная фляга для воды, вина и кумыса.

Дорога диких гусей – Млечный путь в Античное время и Средневековье в разных культурах имел разные названия, но большинство были похожи друг на друга и сводились к идее того, что это небесный путь, служащий птицам для указания направления в места зимовок. Например, у венгров Млечный путь назывался «путём диких уток», у поляков – «дорогой птиц», у русских – «гусиной дорогой», у татар – «дорогой диких гусей», у киргизов – «караванной дорогой», у ханты и манси – «южной дорогой птиц».