Не русские идут - Василий Головачев

– Славно… – прошептал Данилин, набирая комбинацию цифр – программу для компьютера аппарата.

В соответствии с этой программой «одуванчик» должен был исследовать небольшую долину среди льдов Аванерсуака, где прятался вход в систему тоннелей – по расчётам специалистов ВВС – и где, по сведениям разведчиков, месяц назад объявился какой-то необычный объект.

«Ищи», – набрал Данилин слово, соответствующее включению программы.

Пейзаж под телекамерами «одуванчика» сдвинулся с места, повернулся, горизонт раздвинулся: аппарат поднялся на полкилометра выше.

Понаблюдав за его манёврами, Данилин быстро разобрал передатчик, рассовал «невинные» с виду предметы по карманам и вышел из иглу, предварительно ощупав местность внечувственным «локатором». Пробыл он внутри эскимосского жилища всего шесть минут, и за это время вблизи поселения не появился ни один подозрительный человек.

Агент Компании «Хорьх УПС» Фридрих Герберштейн не заинтересовал местные спецслужбы до такой степени, чтобы те организовали за ним слежку.

До вечера, относительного, конечно, так как солнце действительно не собиралось скрываться за горизонтом, Данилин успел оплатить в туркомпании «Суиссун» экскурсию в Сьорапалук и сходить в местный ресторанчик «Топпен», где послушал джаз в исполнении аборигенов-иннуитов. А в гостинице мобильник сыграл ему «бетховенскую оду», что означало: «одуванчик» наткнулся на что-то интересное и хочет показать находку оператору.

Данилин поплотней упаковал «блоху» на старой куртке, чтобы та не смогла не только ничего увидеть, но и услышать, собрал передатчик.

Объёмный экранчик органайзера раскинулся зеленоватым эфемерным кубиком размером с две человеческие ладони, подмигнул красной и зелёной звёздочкой. В его растворе показалась испещрённая тенями, бугристая ледяная поверхность плато. В ней протаял шрам – это начиналась ложбина, к которой и направлялся беспилотник. А точно посреди ложбины вырастала вверх… самая настоящая гигантская капля воды!

Данилин надавил на глазные яблоки пальцами, вгляделся в мерцающее изображение странного объекта.

Ничего не изменилось.

Над ложбиной красовалась огромная, стометрового диаметра и пятидесятиметровой высоты прозрачная водяная опухоль! Истинная капля, только набухшая не на обрезе крана, а выпирающая из земли в небо! Лучи солнца пронизывали её насквозь, собираясь в пучок, как в линзе. Опухоль-капля иногда подрагивала, покрываясь, как чешуёй, рябью мелких волн, однако продолжала невозмутимо сохранять свою форму, словно издеваясь над законами физики и человеческим воображением.

– Шоб я вмер! – с расстановкой пробормотал Данилин на украинском. – Що це такэ?!

У подножия водяной горы правильной геометрической формы – ну, капля, и всё тут! – возник короткий блик.

Данилин вгляделся.

Ложбину поверху окружала цепь чёрных пятен разной формы. Возле одного такого пятна шевелились маленькие чёрные точки, подползла продолговатая закорючка, от которой и отразился солнечный луч. Стало ясно, что вокруг водяной горы раскинулся лагерь экспедиции, изучающей природный феномен. А поскольку ни в одну из газет мира и даже в Интернет не просочилось ни крохи информации о водяной горе, охраняли эту тайну весьма тщательно и жёстко. Возможно, в обеспечении секретности феномена участвовали не только американские военные, но и агенты Геократора, а то и сами жрецы.

«Поближе!» – передал Данилин команду компьютеру «одуванчика».

Однако выполнить манёвр беспилотник не успел.

Едва он двинулся к ложбине, из центра которой торчала притягивающая взор капля, у прямоугольного чёрного пятна, представляющего очевидно какую-то машину, сверкнул новый блик. И на сей раз это был не отразившийся от металла или стекла солнечный луч.

Данилин увидел блестящую иголку с дымком на торце, сообразил, что это ракета.

«Назад!»

Однако приказ запоздал.

Иголка выросла в размерах, превратилась в огненный шар, и передача с телекамер «одуванчика» оборвалась.

– Дьявол! – отшатнулся от экранчика Данилин.

Посидел несколько мгновений, лихорадочно соображая, что делать, приказал себе успокоиться. Занялся разборкой передатчика. Выключил вифон. И задал сам себе риторический вопрос:

– Как они увидели «одуванчик», накрытый от любых взглядов заклинанием непрогляда?!

Красноярск—Чукотка

Кожухин

Когда Мирослава Кожухина вызвал директор института и предложил отправиться с небольшой группой геологов аж на север Чукотки, в село Энурмино, он даже не стал спрашивать – зачем экспедиции понадобился физик. Закончив в Томске институт, Мирослав уехал домой в Красноярск и устроился в местном институте геофизических исследований – как специалист по изучению быстропеременных явлений природы.

Ему едва исполнилось двадцать семь лет, и он ещё не успел растерять запас романтических побуждений, сокрытых в профессии, поэтому мог по заданию руководства лететь куда угодно, хоть на край света, и когда угодно.

О цели экспедиции он всё-таки спросил, когда утих в душе первый восторг:

– Что за чудо нас ожидает?

– Догадливый, – проворчал директор Любушинский, возраст которого – семьдесят два года – не позволял академику самому возглавлять научные экспедиции. – Будь я помоложе… Короче, опухоль там обнаружили местные охотники, её и будешь изучать.

– Опухоль?! – не сдержал удивления Мирослав.

– По словам охотников-чукчей, открывших сей феномен, они увидели, как «земля пухнет и водой капает». Мы как раз в тот район собрались геологоразведку направить, так что, считай, плановый рейд предстоит. Ну, а ты, Мирослав Палыч, будешь за старшего исследовательской группы.

– Я согласен! Кто будет в группе?

– Да ты и один справишься. Мы договорились с краевой администрацией, вам дадут вертолёт и всё необходимое.

– «Земля пухнет»… и «водой капает»… странная характеристика. А фото имеется?

– Нету фотографий, есть обзорная панорама со спутника, с разрешением до полусотни метров, видно какое-то бельмо, а что именно – непонятно. Короче, вылет вечером, успеешь?

– Успею! – кивнул Мирослав.

А утром двадцать седьмого июня, преодолев в общей сложности более шести с половиной тысяч километров: до Анадыря – на самолёте, от Анадыря до Эвекинота и дальше, до Энурмина, в двадцати километрах от которого и обнаружили «опухоль» – на вертолётах, – он уже стоял на обрыве, рядом с низкорослой сосной, удивительным образом укоренившейся на скале, и смотрел на «бельмо», оно же «опухоль», в бинокль.

Опухоль – её так и начали называть с большой буквы – впечатляла.

Гигантская водяная капля диаметром больше двухсот и высотой около пятидесяти метров, вылезла из центра маленького островка посередине небольшого заливчика, да так и застыла, искрясь в лучах низкого солнца, прозрачная как горный хрусталь или чистая морская вода, насмехаясь над человеческим здравым смыслом.

Взломанные какой-то невероятной силой куски острова никуда не делись, застыли на капле у её основания, будто вклеенные в прозрачно-голубую субстанцию – водой называть её не поворачивался язык – Опухоли. А когда облака расходились, лучи солнца собирались в капле и образовывали на выходе яркий пучок, способный если не обжечь, то уж точно ослепить.

Объяснить, что это такое, Мирослав не мог, как ни ломал голову. Ничего близкого он в своей жизни прежде не видел. Впрочем, как и любой другой человек на его месте. Тем не менее Опухоль существовала реально, жила своей жизнью: изредка её бликующая поверхность вздрагивала как живая, покрываясь чешуёй мелких волн, – и не собиралась раскрывать свои тайны.

Геофизик оторвался от бинокля, оглянулся на спутников.

Их было трое, все в одинаковых северных костюмах типа «медведь», в каких с начала века путешествовали по свету все геологи России, и с одинаковыми кепками на головах, которые брались с собой в экспедиции в качестве талисманов удачи. Они тоже были ошеломлены, озадачены и растеряны, и не скрывали своих чувств.

– Этого не может быть! – опустил свой бинокль бородач Веллер-Махно; эту фразу он повторял уже не в первый раз, выказав своё отношение к увиденному ещё на борту вертолёта. Несмотря на необычную фамилию, кличку коллеги ему так и не дали, больно суров был бородач.

– Почему она не расплывается? – отозвался второй геолог отряда, Химчук, худой и длинный как оглобля.

– Может, это и не вода вовсе? – сказал третий член экспедиции, кряжистый, степенный, обстоятельный. Фамилия у него была Дядьковин, но за глаза все звали его Дядькой.

Все трое, сдвинув кепки на затылки, одновременно посмотрели на Кожемякина.

– На свете есть много чего, – развёл руками геофизик, – чего быть не должно.

Дядька почесал туфлеобразный нос, Веллер-Махно крякнул, Химчук осуждающе покачал головой.

– Тебе бы только зубы скалить.