Этажи села Починки - Сергей Лисицкий

А у Леньки Фетисова, у того что-то тоже «не ладилось». Ну, тот был вовсе свой — понимал, что надо делать.

— А что ж такое сделал Синельников?

— Ей-богу, не помню, то ли воды залил в горючее, то ли еще что.

— Да-а, — протянул Колосов. — Зато теперь Климцово поле здорово выручает нас. Ну-ка, считай, сколько лет земля гуляла! И кусок-то немалый, без двух сто сорок гектаров!.. Долгое время урожай на нем выходил таким: половина — лучше, другая — хуже. В чем дело, думаю. Долго ломал голову. Оказал Склярову как-то — тот заинтересовался. Стал меня же расспрашивать, что да как. А потом карту начертил мне. Оказывается, надои пахоту и сев начинать обязательно от Климцовских бугров. Там, где повыше.

Колосов улыбнулся, щуря желудевый глаз.

— День-другой у бугров поработаешь. Все-таки полсотни с лишним гектаров. А потом остальные семьдесят с гаком. Оказывается, и само поле делить надо.

— Вишь ты, — одобрительно заметил Митрий.

— Нынче мы берем лишние центнеры урожая с каждого гектара Климцова поля. А его привыкли считать дырой. Вот тебе и дыра! Надо только приноровиться к нему. — Бригадир поднялся, надел фуражку. — Помнишь, когда я уезжал на целину? Вернулся, а на Климцовом поле коровы пасутся. Бурьяном все позарастало.

Митрий засмеялся.

— Было такое. Фетисов так засеял, что пшеница едва взошла.

— Вот, — подтвердил Колосов. — Потому и не хочется мне его в недобрые руки передавать.

— Выходит, ты и помирать не собираешься? А как же быть, когда на пенсию придется уходить?

— Михаила Титова знаешь?

— Ивана Титова племяш?

— Он самый. Так вот его я и хочу на Климцовом поле утвердить. Парень молодой, смекалистый. Год-два поработаю с ним, всю как есть науку ему и передам. Ну, пока…

«Вот тебе и Петр Колосов, — думал Митрий, глядя вслед бригадиру, — невзрачный с виду, а настойчивый, сильный человек…»

9

Дениска проснулся рано. Ему снился интересный сон. Все было как наяву. Идут они будто бы с отцом на Гаврильские луга. Жарко. Слепит глаза солнце. Пряно пахнут травы, горят, переливаясь на солнце, желтые лепестки-глаза лютиков, виснут на травах лилово-голубые колокольчики, стрекозы носятся над зеленью лугов, трепеща прозрачными крыльями.

Вдруг навстречу им бежит маленькая лошадка, точно такая, какую Дениска видел в прошлом году на бригаде, — лошадку-жеребенка. Подбегает она прямо к ним, в руки отцу покорно дается. «Покататься хочу, покататься!..» — кричит Дениска. А отец смеется и сажает Дениску верхом. Говорит ему на ухо: «Не бойся, я тоже с тобой, сзади сяду».

Не успел он еще что-то сказать, как лошадка поскакала, да так, что Дениска еле удержался за гриву. Мчится она, только травы по обе стороны шумят да ветер свистит в ушах… Жутко как хорошо Дениске, страшно и радостно…

А впереди — река. Широкая. До самых гор меловых, что над Доном. И лошадка вдруг как закричит пронзительным голосом на весь луг, не по-лошадиному, а чудно как-то: «Ре-к-к-у-у-у!..»

Вскочил Дениска — видит, за окном петух сидит на шесте, крыльями хлопает. Побежал Дениска на кухню, отцу рассказать о лошадке да попросить его, чтоб поймал ее. Далеко она не могла ведь ускакать. Вбежал на кухню — отца уж нет, одна мать в печке ухватом ворочает. Увидела она сына — лицо возбужденное, глаза блестят:

— Что с тобой, сынок. Не заболел ли?..

— Мам, а папа усол?

— Ушел, милок, на работу ушел. Умойся вот, — подвела она мальчугана к умывальнику. — Промой глазки, завтракать будем скоро.

— Хочу лошадку посмотреть, такую, как я сейчас катался.

— Где ж ты, сокол мой, катался?

— Тут, — показал Дениска на дверь в горницу.

— А-а, — догадалась мать, — снилось тебе, видно.

Дениска утвердительно кивнул головой.

— Почему?.. — хотел что-то спросить мальчик, но осекся, увидев сидящего в углу на скамье человека с газетой в руках, которого он не заметил со сна.

Дяденька был весел. Он улыбался, держал в руках газету, которую не читал, а смотрел на мальчугана. Смотрел и улыбался.

Дениска смутился, потупившись стоял посреди комнаты.

Мать с интересом наблюдала за ним.

— Ну, иди ко мне, герой, — весело сказал дядя, доставая из портфеля коробок с конфетами и еще один, маленький, с почти взаправдашним пистолетом, который по-настоящему стреляет огнем.

— Что надо сказать? — спросила мать.

— Спаси… — Дениска так обрадовался и растерялся, что последний слог произнес совсем тихо, и у него получилось вместо «бо» — «по».

— Ничего, ничего, — подбодрил мальчика приезжий, — иди, поиграй. — И он легонько потрепал Денискин ершик на голове.

Однако Дениске далеко уходить не хотелось. Он подошел к лавке, положил коробки. Достал конфетку и сунул ее за щеку. Потом вынул пистолет и стал внимательно его рассматривать, недоверчиво еще поглядывая в угол.

— Значит, Людмила квартиру получила? — переспросила мать у приезжего.

— Что вы, такая радость у них…

Дяденька отложил газету, уселся поудобней, поглаживая рукой русую бородку.

— Три дня гостил на новоселье.

— А далеко ли от центра?

— Трамваем десять минут. В новом районе, есть такая улица Шишкова. Квартира современная. Лоджия, мусоропровод, не говоря уж о газе, ванне и прочем.

— Хорошо, дай бог, — вздохнула мать.

Дениска знал, что дядю зовут Юрием. В прошлом году он заезжал к ним, но побыл всего несколько минут, так что шофер даже не выключил мотора, машина ждала его у самого дома. В тот раз дядя Юра привозил им с Леной пряников. Больше Дениска ничего о нем не знал.

Юрий Солодов, племянник Марины, студент пятого курса Воронежского университета, был на практике. Вернулся из Казахстана, а теперь заехал к себе на Дон, в Петровск. И вот приехал проведать свою тетю. В Починки приезжал он из года в год, все пять лет регулярно, но Дениске запомнился прошлогодний его приезд, остальные он не помнил.

Постепенно Дениска освоился, стал привыкать к своему дяде. Сначала он подошел, угостил его и мать конфеткой. Потом спросил, как стреляют из пистолета. А когда сели завтракать — Дениска настолько пообвык, что уселся Юрию на коленки.

— Маленький, — стыдила мать.

— Ну-ка, слезь, — требовала сестренка.

— Ничего, ничего, — усмехался Юрий.

— Год нынче добрый, всего вдоволь, — хозяйка подала на стол парное мясо, картофельное пюре, салат из помидоров, сметану, хлеб…

— Люблю витамин цэ, — сказал Юрий, потирая руки, — как-то: мяс-цэ, сальцэ…

Дениска запросился с колен:

— Ты чего?..

Юрий ловко поставил мальчугана на пол.

— Вот, — показал тот указательным пальцем на дверку кухонного стола, — сало.

— Ай да молодец! — расхохотался вдруг Юрий. — Не дашь с голоду умереть. Мечи на стол, а то мать хотела утаить.

Крупные серые глаза Юрия весело блестели, он вынул носовой платок в голубую клетку — вытер лоснящийся лоб.

Марина с Леночкой весело переглянулись.

— Да оно же старое, прошлогоднее, — всплеснула руками хозяйка, — пожелтело все.

— Давай, давай, — подзадоривал племянник.

Пришлось Марине доставать сало.

— Вот это от души, братишка… Спасибо…

Завтрак прошел весело. Юрий рассказывал про свою студенческую городскую жизнь. Делился с теткой планами на будущее.

Леночка с гордостью наблюдала за Юрием и отмечала про себя, что ее двоюродный брат и сидит за столом осанисто, не так, как все, и даже вилка и нож в его руках держатся по-особенному. «Настоящий городской у меня брат, и учится в университете», — думала девочка. И как же она удивилась, когда услышала, что Юрий не любит город, что Воронеж ему порядочно надоел, и он не чает того дня, когда получит наконец направление по распределению и уедет с экспедицией куда-либо в степь или в горы.

Откуда было знать девочке, что брат ее просто-напросто бравировал.

После завтрака Юрий встал из-за стола, улыбнулся:

— Спасибо хозяйке и этому дому за хлеб-соль.

Вынул вчетверо сложенный платок, поднес к губам. Взглянул на Леночку, мельком на Дениску, который сосредоточенно пил чай.

— Ну, кто со мной в огород, на речку, в подлесок смотреть грибы?..

— Я! — оторвался от чашки мальчишка.

— И я, — оказала Лена.

— Сбор во дворе через десять минут.

Юрий посмотрел на часы.

— Надолго ты затеваешь поход? — поинтересовалась Марина.

— До обеда походим, погуляем. Да, кстати, где у Митрия снасти хранятся?

— Какие там снасти, не до них теперь ему.

— Что значит не до них? Сегодня же пойдем на вечернюю зорьку и завтра — на утреннюю.

Солодов так был предан любимому делу — рыбалке на заре, что и не представлял без нее свое пребывание в Починках. Тем более что и Митрий был в этом деле человеком умелым, опытным. Многому научился от него студент за одно лето, которое как-то выдалось для них особенно удачливым.