Сезон воронов - Соня Мармен

– Мне успокоиться? С чего бы? Ты говоришь, что моя дочь… что мою дочь… ну, что у нее есть жених и она хочет выйти за него замуж сегодня вечером, а потом ты хочешь, чтобы я угомонился?

– Да.

Пуская взглядом молнии, он навис надо мной – высоченный, как титан, и неподвижный, как гранитная стела. Дрожащим пальцем я робко ткнула в сторону лавки, а потом упала в кресло, которое стояло как раз напротив, ожидая, чтобы и он сел тоже. Много лет назад я изобрела этот способ уберечь мебель в доме от безжалостного уничтожения, когда мужа охватывал порыв ярости, которая требовала выхода. Идея пришла мне в голову в тот вечер, когда он узнал о последней выходке своего брата.

Колин с несколькими членами клана Кэмеронов отправился на земли Кэмпбеллов в Лорн, и в своей жестокости и жадности они перешли границы дозволенного. Крупной скотины им показалось мало. «Крови не проливать!» – потребовал Джон Макиайн и грохнул кулаком о стол, когда его люди снова начали совершать набеги на земли соседей. Колин с Кэмеронами ворвались в деревню и стали ходить по домам, угрожая ножами и пистолетами насмерть перепуганным женщинам и детям. Помимо скотины они украли немало домашней птицы и муки, прихватили и рыбацкие сети с одеждой. Человека по имени Рональд Кэмерон они схватили и повесили на дубе в Инверари. Когда Колин вернулся, кстати, абсолютно пьяный, мне пришлось звать Саймона и Дональда, чтобы они заставили Лиама угомониться. К тому времени он уже успел разбить пару стульев.

Лиам сел, скрестив руки на груди, и задышал шумно, как готовый к атаке бык. Я улыбнулась ему, потому что вспомнила слова Кола Макдональда из Кеппоха, сказанные в вечер нашей свадьбы. Речь шла о характере моего будущего супруга, который, по словам родственника, в гневе становился почти неуправляемым: «Если его разозлить, он становится опасным, как бык во время гона!» А я, наивная, тогда спросила, что именно так сильно выводит его из себя. Ответ на этот вопрос я с тех пор получала не раз. Сегодняшний вечер не стал исключением.

– Хочешь dram?[8]

Он кивнул. После нескольких drams виски, как мне показалось, напряжение стало спадать. Пришло время для разговора.

– Ей скоро семнадцать, Лиам, – начала я. – Она уже женщина. Это правда, все случилось как-то слишком быстро, тут я с тобой согласна… Но Тревор отличный парень, и я уверена, что он будет ей хорошим мужем.

– Черт подери, Кейтлин, ему же двадцать пять лет!

– И что с того? – Я улыбнулась и наклонилась к нему. – Сколько тебе было, когда мы поженились, Лиам? Мне – всего девятнадцать, а тебе двадцать семь.

Он нахмурился, и взгляд его помрачнел. Потом он пробормотал что-то неразборчивое. Я встала, обошла лавку и стала массировать его напряженные плечи.

– Думаю, с этим можно подождать. Решим, когда восстание закончится. До сегодняшнего вечера Франсес и мне казалась еще девочкой. Для меня все это тоже стало потрясением, mo rùin!

Мышцы его понемногу расслаблялись под моими пальцами. Он закрыл глаза и запрокинул голову.

– И, честно сказать, я не думаю, что сейчас – подходящее время объявлять о свадьбе. Handfast – дело другое…

Он медленно открыл глаза и посмотрел на меня с сомнением.

– К чему ты ведешь, Кейтлин?

– Я просто говорю тебе свое мнение, – сказала я и уселась к нему на колени. – Тебе решать, это же твоя дочь!

– Она и твоя тоже, насколько мне известно, – отозвался он, и уголки его губ приподнялись в лукавой усмешке. – И временами она бывает такой же упрямой, как ты.

– Может, и так. Так что ты решил?

– Я знаю, к чему ты хочешь меня подвести, Кейтлин!

– И не думала даже!

– Но может же она подождать еще несколько месяцев?

– Хорошо, она подождет.

Лиам посмотрел на меня озадаченно, потом вскинул брови и сказал:

– Я думал, ты хочешь, чтобы я согласился…

Я чмокнула его в нос.

– Я не хочу, чтобы ты делал это против своей воли, Лиам. Я и сама не слишком рада такому повороту… – Я сделала маленькую паузу, а потом продолжила: – Но, с другой стороны…

Он едва заметно кивнул и со вздохом прищурился.

– Что – с другой стороны?

Я положила голову ему на плечо. Я прислушалась к ровному биению его сердца. Его пахнущее виски дыхание щекотало мне щеку. С годами я научилась заставлять его считаться с «моим» мнением, когда считала это необходимым.

– Если Тревор предложил ей пожениться, зная, что ему скоро уходить, значит, он ее любит и хочет, чтобы она его точно дождалась.

– Но если она его любит, то дождется, хоть будет замужем за ним, хоть нет.

– Возможно, но…

Он набрал в грудь больше воздуха, хотел было что-то сказать, но промолчал, и на лице его появилось выражение покорности. Потом мой супруг вздохнул.

– Что бы ты делал на месте Тревора, Лиам?

– Я – не Тревор!

– Конечно, нет, но я хочу сказать… если бы не наша дочь и он, а мы с тобой оказались на их месте?

– Кейтлин, я… – Он покачал головой, а потом с улыбкой сказал: – Я же говорю – ты делаешь со мной все, что хочешь!

Я лукаво улыбнулась в ответ.

– Иногда у меня получается, иногда – нет!

Он обнял меня крепко-крепко и прижался щекой к моему лбу.

– Кейтлин, a ghràidh mo chridhe, сколько горя я еще тебе принесу?

– Это ты мне уже говорил.

Голубоватая сталь ослепительно сверкнула в луче света, и я зажмурилась. Клинок медленно поднимался на фоне мрачного неба, а потом, словно удар молнии, стремительно обрушился в черноту. Я не видела ни жертву, которая приняла этот жестокий удар, ни палача, его нанесшего. Клинок взметнулся вверх, липкий от крови, и снова вонзился в чью-то плоть. Во мраке, поглотившем меня, прозвучало: «Fraoch Eilean!» То был боевой клич воинов Гленко. Внезапно мрак рассеялся. Картина, представшая передо мной, была ужасна.

Поле битвы… Горы искалеченных, искромсанных, неузнаваемых тел. Сотни ворон поедают мертвечину, выклевывают глаза, взлетают с окровавленными кусками плоти над этим морем мундиров sassannachs и шотландских пледов, а я стою в самом его центре… Рядом со мной шевельнулся поверженный солдат. Окровавленная рука поднялась и потянулась ко мне, словно умоляя о помощи. Мое лицо исказила гримаса отвращения, я зажала рот рукой, чтобы не закричать. Раненый дернулся и перевернулся. Лицо его было прикрыто порванным, запятнанным кровью пледом. Тартан Макдональдов! Плед соскользнул, открыв лицо мужчины. Я отвела взгляд и истошно завопила…

И вдруг чьи-то руки схватили меня за плечи.

– Кейтлин! Tha e ceart gu leòr! Tha e ullamh![9]

Я заморгала. Руки какое-то время продолжали грубо трясти меня, потом перестали. В темноте, снова окутавшей меня, явственно слышались звуки прерывистого дыхания двух человек. Мое сердце стучало так быстро, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.