Орешкина Наталия - Наталия Орешкина

— Лен, ты чего, решила мне голову до черепа промыть? У меня уже спину свело крючком стоять.

— Ой, извини, задумалась, — пробормотала она, споласкивая ему волосы и накидывая на голову полотенце. — Протри как следует.

Мишка не спеша вытирал шевелюру, мельком поглядывая на Ленку, не сводящую взгляда с его торса, на котором, казалось, ни одна мышца ни на минуту не оставалась в покое. Мускулы словно перетекали плавной, завораживающей волной. Так что Ленку нельзя было осуждать за то, что ее так увлекло это зрелище.

Но всему приходит конец, и вот мокрое полотенце отброшено, а Ленка жестоко вырвана из своих фантазий.

— Что дальше? — спросил Мишка.

— А дальше мне нужны фен и расческа.

— Посмотри в шкафчике рядом с умывальником, там все есть.

Сушка Мишкиных волос и их расчесывание привели к просто фантастическому результату. Они мягкой блестящей темно-шоколадной массой легли почти до плеч. Причем они не были просто прямыми, а вились легкими завитками, в которые Ленке до зуда в пальцах хотелось забраться.

«Нет, я скорее сама наголо побреюсь, чем состригу эту красоту, — подумала она. — Только было бы неплохо их чем-то стянуть, чтобы лицо не закрывали. А потом надеть на него паранджу, чтобы бабы не пялились. Боже, опять я про это. Леночка, запомни, вбей в свою тупую голову: ты его отмыла для другой», — убеждала она себя. Да только что-то внутри продолжало стойко противиться этому, что-то так хотело, чтобы парень, сидящий перед ней, не ушел однажды с другой, а пусть ненадолго, но был рядом, шутил и посмеивался над ней, иногда позволял уснуть у него на плече, чтобы потом она обнаружила себя в кровати, зная, чьи руки ее туда отнесли.

Мишка тоже сидел задумавшись, и как же Ленке хотелось узнать, что за мысли вились в его голове.

Глава 9

Мишка не любил свою внешность. Скажете: «Что за бред?» Да не было в том никакого бреда. Просто все это копилось чуть ли не с детства, доставляя неудобства, растущие вместе с ним.

Сначала это были щипания маминых подруг и знакомых за пухлую детскую щечку, сопровождающиеся сомнительным для мальчика, даже в его возрасте, комплиментом, что «он похож на девочку», будто все мальчишки по определению должны быть страшилками. Мишка рос, и этот период благополучно миновал. Но, как говорится, рано радовался: на смену ему пришли любительницы ерошить волосы. Да ладно бы Мишку стригли коротко и оставляли только челку, так нет, мать предпочитала модельные стрижки. И вот эти ерошильшики погружали свои пальцы в его чистые и пушистые волосы. Все бы ничего, если бы однажды одна из коллег матери, доевшая кусок купленной на вынос пиццы и выбросившая после нее салфетку, обмахнув руку об задницу, не полезла к его голове. После этого случая каждый раз, когда кто-то тянулся к его волосам, в Мишкиной голове мелькала мысль: где до этого побывали эти руки? Благо, что и этот период постепенно сошел на нет. Мишка уже было вздохнул с облегчением, но тут на него, уже пошедшего в школу, обрушилась волна девчоночьего внимания. Всеми правдами и неправдами они доставали его адрес и номер мобильного. Он не успевал удалять эсэмэски, которые приходили даже ночью, карманы его оставленной в раздевалке куртки к концу учебного дня были забиты записками с сердечками и номерами асек, а уж в школе глазки ему не строили только пара девчонок, да и то потому, что были самыми забитыми из всех.

Вроде бы живи и радуйся вниманию, которому завидовали многие его друзья. Да только Мишкин отец с детства воспитывал его с определенными принципами, один из которых заключался в том, что ценнее то, что завоевано, а не навязано, что настоящий мужчина не кинется на легкодоступное.

А еще Мишку очень бесила фраза в аське, написанная после некоторого времени общения, когда очередная девчонка пыталась втянуть его в разговор:

«Чем ты сейчас занимаешься?»

Мишке так и хотелось напечатать в ответ:

«С тобой переписываюсь, дура!»

Но, не желая грубить, он просто удалял контакт.

Мишка рос, а шлейф преследовательниц не убывал, и тут помощь пришла с неожиданной стороны — он увлекся РЭПом. Спросите: «Он-то тут причем?» Да вот при том. Большинство мальчишек носили джинсы и футболки, которые даже на их подростковых фигурах сидели очень даже ничего, а уж на Мишке, который был выше своих сверстников, да и сложен намного лучше (результат отцовских понуканий к занятиям спортом), вообще смотрелись неотразимо. А вот рэперский прикид, да еще подобранный соответствующим образом, не всегда располагал к восторгам со стороны дам. И когда Мишка явился в несколько бомжовском виде, часть девчонок оставила осаду. Но этого было мало, и Мишка пошел дальше — отпустил волосы до плеч, чтобы скрыть лицо. Только вот проблема: Мишкины волосы были очень красивыми — шелковистая масса цвета темного шоколада. Но и тут нашелся выход — мусс. Всего лишь горсть этой чудодейственной субстанции, и его волосы после мытья свисали спутанными сосульками. Результат — в засаде осталось еще меньше народу. Однако это были не только самые упорные, но также самые приставучие. Решение нашлось абсолютно случайно: как-то вечером, за ужином, мать поведала о новом сотруднике, с которым просто невозможно было находиться рядом из-за отвратного запаха одеколона, которым тот обливался чуть ли не с ног до головы. На следующий же день Мишка навестил парфюмерный магазин и прикупил несколько, на его взгляд, самых противных экземпляров и опытным путем (пользуясь каждым в течение недели) определил, который из них заставляет морщиться даже самых стойких, правда, и самому приходилось терпеть. Но результат того стоил — приставалки исчезли за горизонтом.

Однако эта призрачная свобода однажды сыграла с ним злую шутку. Мишка влюбился! Да только сам себе ни за что не хотел в этом признаваться. Ну и как признаться семнадцатилетнему парню, что втюрился в соплячку, за которой присматривал, когда она еще под стол пешком ходила! Которая, пока он лазил по компу и рубился в Counter-Strike [2], ухитрялась залезть в мамины туфли, что были ей катастрофически велики, и намазать лицо косметикой, наподобие клоуна. Как признаться, что твое тело весьма откровенно реагирует на рано оформившуюся фигуру двенадцатилетней девчонки? Как признаться, что хочется надавать по шее пацанам, которые, как мухи, вьются около нее? И как, наконец, признаться себе, что хочется сбросить с себя всю эту маскировку и появиться, так сказать, в полной красе, сразив ее наповал, чтобы не видеть, как она морщит нос от его парфюма и кривится от его одежды? Но так как извращенцем он не был, то просто постарался выкинуть эти мысли из головы, ну или хотя бы сделать вид, что смог их выкинуть. И тут очень кстати подошло время идти в армию. Надо сказать, что Мишка был человеком весьма предприимчивым и, хотя родители выделяли ему неплохие карманные деньги, понимал, что вечно сидеть на их шее не сможет, но и идти в институт, еще продлевая это время, не хотел — родители и так вкалывали до упаду, чтобы обеспечить любимое чадо всем необходимым. И вот Мишка, зная, как трудно найти и купить хорошую рэперскую экипировку, начал потихоньку наводить мосты, выясняя, где что можно достать. На лето он подыскивал себе работу и в отличие от друзей не тратил до копейки все заработанное, а откладывал на пополняемый счет, открытый его родителями, к армии там скопилась пусть и не жутко большая, но приличная сумма, тем более что туда же ушли и денежные подарки многочисленной родни. Так что, уходя в армию, Мишка оставлял за собой некоторые связи и небольшой капиталец, в надежде, что сможет найти ему хорошее применение.