Давно забытая планета - Павел Шумилов

— Конечно, нужны.

— Так чего же ты меня от дела отрываешь? Восстанавливай.

Теперь в космос шли уже не десятки, а сотни тонн грузов. Склады баз и монастырей стремительно пустели. Сэм требовал все новых и новых киберов, засыпал Лиру заявками на невероятную технику. Кончилось тем, что с инспекторской проверкой примчалась сама Анна. Быстро разобравшись в ситуации, она не стала беспокоить Дракона, а направилась на пляж, где в это время отдыхала группа Сэма.

— Сэм, где Сэконд? — спросила она вместо приветствия.

— Здраствуй, Анна. Мы пока не узнали кодов их камер. В списке их почему-то нет.

— Все свободны. Сэм, мне нужен Сэконд. Где Сэконд?

Группа поспешно ретировалась.

— Ну не знаю я пока. Мы ищем. Почему-то его кодов нет ни в одном компьютере.

Анна взяла Сэма за ухо.

— Мальчишка с грязной попкой! Я тебе людей дала?

— Дала!

— Я тебе киберов дала?

— Дала!

— Я тебе технику дала?

— Дала! Тетя Анна, отпусти!

— Где Сэконд?

— Тетя Анна, прости засранца! Не брал я твоего Сэконда, богом клянусь!

— Я тебе не тетя. Я при исполнении. Магистр, член синода.

— Магистры при исполнении ухи не крутят!

— Ну ладно, порезвились и хватит. В чем дело?

— Мы имеем список всех нуль-камер, даже тех, которые были на звездолете, но нигде не упоминаются камеры на Сэконде. Мы проверяем все доступные базы, нигде нет следов, что там долгое время жили несколько тысяч человек. Правда, есть одна загвоздка. Нам пока доступны только малые камеры.

— Их что, несколько видов?

— Ну, малые — это как кабинка лифта. Метр на метр на два с половиной. Есть средние — три на два на два с половиной. И радиус действия у них ограничен — внутри Солнечной системы. А есть еще большие грузовые камеры. Двадцать на пятнадцать на десять метров. Такие стояли только на базе, на орбитальной стационарной и внешних планетах — Юпитер и дальше. Но сейчас на Земле больших не осталось, а на орбитальной мы чиним.

— Значит, люди ушли через большую?

— Да.

— Статистика использования камер где-нибудь ведется?

— В компьютере, который управляет камерой. В наземных камерах ее кто-то стер, а в космических осталась.

— Ты смотрел адреса, по которым работала в последние годы большая камера?

— Да. В последний год — очень интенсивно, и только по двум адресам. С северным бункером — только на прием и с Плутоном — туда-сюда. Мы пытались связаться с Плутоном через малую камеру — не отвечает.

Анна задумчиво потерла лоб, встряхнула головой и внимательно посмотрела Сэму в глаза. Сэм смущенно заерзал на месте.

— Мы что-нибудь упустили?

— Сэм, дылда бестолковая, подумай и ответь мне, только сначала подумай. На кой ляд удирающим с Земли прогрессорам Плутон? Ты понял вопрос?

Сэконд

Во рту вкус молока. Сандра с усилием сглотнула. Горло отозвалось болью.

— Ты пей, пей. Парное, прямо из-под коровы. Оно одно тебе помочь может. Господи, такой худенькой — шесть ягод. Совсем нет головы у человека.

Сандра попыталась сесть. Во всем теле слабость, временами пробирает озноб. Пожилая женщина отставила огромную глиняную кружку с молоком и помогла ей.

— Ну вот и хорошо. Мы все боялись, что ты не очнешься. Ты, дочка, сейчас молоко допей, потом поспи. Тебе сейчас есть нельзя, воду пить нельзя, только молоко можно. Как проснешься, позови меня. Я неподалеку буду. Еще попить принесу.

Сандра допила, отдала кружку, огляделась. Небольшая, неухоженная комната в бревенчатой избе. Грубо сколоченная кровать. Стекло в окне неровное, мутное, почти матовое. Самодельный щелястый стол. Везде пыль. Видимо, долгое время комната служила кладовкой.

— Спасибо, бабушка. Как вас звать?

— Зови меня баба Кэти. Я кормилица этого оболтуса. Господи, ну разве можно такой молоденькой — шесть ягод. Ты сейчас ложись, поспи, сон для тебя — самое полезное.

Снаружи загрохотали шаги. Дверь открылась, вошел Скар и сразу заполнил всю комнатку движением и громким голосом.

— Баба Кэти, ну как? Ишь ты, уже сидит! Баба Кэти, ты волшебница.

— Уходи отсюда, лоботряс. Девушка только очнулась, а ты уже приперся! О чем твоя голова думала? — Баба Кэти вскочила и принялась выталкивать Скара за дверь. Скар засмеялся, закружил ее по комнате, потом вытянул за руку в коридор и закрыл дверь. Сандра легла, закуталась в одеяло и прислушалась к голосам в коридоре. Что говорил Скар, было неслышно, но баба Кэти громко возмущалась. Голова кружилась, казалось, что кровать приятно покачивается. Незаметно девушка уснула.

Когда проснулась, уже вечерело. Рядом сидела баба Кэти и клевала носом. Голова не кружилась, во всем теле чувствовалась бодрость, очень хотелось есть, пить и в туалет. Баба Кэти тут же проснулась, повела ее на двор, показала, где удобства. Сама захватила подойник, сноровисто смазала корове соски жиром и принялась доить. Картина настолько знакомая с детства, словно и не было десяти лет упорной учебы, двух десятков световых лет, чужого Солнца.

— Баба Кэти, дайте мне подоить.

— Надоишься еще. Ну ладно, садись.

Почувствовав незнакомую руку, корова повернула голову и издала вопросительное «М-м-м». Сандра похлопала ее по боку, животное успокоилось.

— Слушай меня, дочка, — сказала баба Кэти. — Назавтра назначили Игру. Кого выбрать, я тебе советовать не буду, сама решай. Да и как там еще дело повернется, но о людях расскажу. Если в жены метишь, на людей Лося и не смотри. Они все женатые, рабынь для постели имеют, у них ты хлебнешь лиха. У моего оболтуса ребятишки наоборот, все молодые, неженатые. И не думай, что если они не клан, и живут небогато, то и смотреть на них нечего. Скар со Следом с детства друг за дружку бились. И остальные ребята как на подбор. Скар хоть и шалапут, а плохого человека к себе не подпустит. В клане своих так не защищают, как они друг за друга стоят. А что бедно живут, так это ненадолго. В прошлом году только у Следа и моего лошаки были, а нынче посмотри — никто пешком не ходит. Может, пока и в развалюхах живут, но уже каждый в своем доме. Выбирай любого, только Топот жениться собирается, ты его с понталыку не сбивай.

— Подожди, бабушка, а что это за ягоды были, которыми меня Скар угостил? Почему ему от них ничего, а я чуть не умерла.

— Так он же крыжак ел, а тебе красную одурь дал. Тебе одной-двух ягод хватило бы, а ты все съела. Он думал, ты выплюнуть захочешь, он бы тебе рот зажал и подержал, пока не усвоилось. А ты все схрупала.

— Но зачем он это сделал?

— Да озорная ты очень. Зачем ночью его кинжал трогала?

— Потому что он мой ножик отобрал. И я на место положила.