Добротолюбие. Том III - Святитель Макарий Коринфский

80. Против тех, кои говорят, что благодать и грех вместе обитают в сердце крещеных

Говорящие, что два лица, т. е. дух благодати и дух греха, вместе сопребывают в сердцах верующих, в подтверждение сего мнения своего из слов Евангелиста: свет во тьме светится, и тьма его не объят (Ин. 1, 5), выводят, что светлость божественная нисколько не оскверняется от сопребывания с лукавым, хотя бы свет божественный некако и приближался ко тьме бесовской. Но то же Евангельское слово обличает таковых, что они мудрствуют не согласно с Святыми Писаниями. Ибо так как Бог Слово, сей Свет истинный,

благоволив явитися твари во плоти Своей, по безмерному человеколюбию Своему возжег в нас свет святого ведения Своего, мудрование же мира не объяло т. е. не познало сего Совета Божия, поелику мудрование плотское вражда на Бога (Рим. 8, 7): то по сей причине Богослов и употребил такое слово; и затем, сказав еще несколько слов, наводит сей дивный муж: – бе свет истинный, иже просвещает всякаго человека грядущаго в мир, – вместо: руководит и животворит. В мире бе, и мир тем бысть, и мир Его не позна. Во своя прииде, и свои Его не прияша. Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во Имя Его (Ин. 1, 9-12). И премудрый Павел в обяснение сего же речения: не прияша (γ κατέλαβον – не познали), говорит: не зане уже достигох, или уже совершихся, гоню же абие и постигну, о немже и постижен бых от Христа Иисуса (Флп. 3, 12). Итак, не о сатане говорит Евангелист, что он не познал света истинного, – потому что он от начала был чужд его, – но достойно порицает сим словом людей, которые, слыша о силах и чудесах Божиих, не хотят однако ж приступить к свету ведения Его, по причине омрачения сердца их.

81. Два рода злых духов: тончайшие, на душу воюющие, и грубейшие, на тело паче дйствующие

Слово ведения научает нас, что есть два рода злых духов: одни более тонки, другие более грубовещественны. Тончайшие воюют на душу, а грубейшие плоть обыкновенно пленяют посредством срамных некиих сластных движений; почему всегда друг другу противятся духи, на душу нападающие, и духи, нападающие на тело, хотя к тому, чтобы вредить людям, равное имеют рвение. Когда благодать не обитает в человеке, духи злые наподобие змий гнездятся во глубине сердца, не давая душе воззреть к возжеланию добра. Когда же благодать сокровенно возобитает в уме, тогда они, как облака некие темные, промелькают по частям сердца, преобразуясь в страсти греховные и в призрачные мечтания разнообразные, чтобы через воспоминание развлекая мечтаниями ум, отторгнуть его от собеседования с благодатию. Итак, когда мы духами, на душу нападающими, к душевным разжигаемся страстям, наипаче же к самомнению и гордыне, сей матери всех зол; тогда, приводя на память разложение тела своего, устыдим это надмение славолюбивого самовозношения. То же должно делать, и когда бесы, на тело воюющие, подготовляют сердце наше к воскипению срамными похотями: ибо это одно воспоминание сильно расстроит всякие покушения злых духов в связи с памятию Божиею. В случае же, если по поводу такого воспоминания душевные бесы начнут влагать мысль о безмерной ничтожности человеческого естества, как никакого достоинства не имеющего по причине разложения плоти (ибо так любят они действовать, когда кто начнет их самих мучить таким помышлением), – приведем на память честь и славу Небесного Царствия, не забывая при сем держать в мысли и грозность нелицемерного Суда Божия; чтобы тем младодушное нечаяние предотвратить, а этим легкому и скорому на похоти сердцу нашему придать твердости и силы к противостоянию.

82. В сердце тех, кои во благодати суть, не может быть диавол; воюет же он против них посредством тела

Господь научает нас во св. Евангелии Своем, что когда сатана, возвратясь, найдет дом свой выметенным и пустым, найдет т. е. сердце бесплодным, тогда берет других семь духов, злейших его, входит в него и гнездится там, делая последнее состояние человека того хуже первого (Лк. 11, 25). Отсюда надлежит уразуметь, что пока Дух Святый обитает в нас, дотоле сатана не может войти в глубину души и обитать там. Но и божественный Павел учит такому же пониманию сего воззрения на это дело, – когда из подвижнического (опытного) сведения увидев существо дела сего, (каково т. е. оно и как есть воистину), так говорит он: соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку: вижду же ин закон во удехмоих, противовоюющ закону ума моего, и пленяющ мя законом греховным, сущим во удех моих (Рим. 7, 22, 23). О преуспевших же в жизни по духу говорит далее: ни едино убо ныне осуждение сущим во Христе Иисусе, не по плоти ходящим, но по духу. Закон бо духа жизни о Христе Иисусе свободил мя есть от закона греховнаго и смерти (Рим. 8, 1, 2). И в другом месте опять, чтоб показать, что из тела воюет сатана на душу, соделавшуюся причастницею Святаго Духа, говорит он: станите убо препоясани чресла ваша истиною, и оболкшеся в броня правды и обувше нози во уготование благовествования мира: над всеми же восприемше щит веры, в немже возможете вся стрелы лукаваго разжженныя угасити: и шлем спасения восприимите, и меч духовный иже есть глагол Божий (Еф. 6, 14–17). Но иное дело есть пленение, и иное– борьба; так как то означает насильственное некое взятие в свою власть, а эта указывает на равносильное противоборство. Почему Апостол и говорит, что диавол огненными стрелами нападает на души, Христа Господа в себе носящие. Ибо и обыкновенно так бывает, – что кто не может руками достать своего противника, тот употребляет против него стрелы, чтоб издали ведущего с ним брань врага уязвить полетом стрел, так и сатана, поелику не может, как прежде, гнездиться в уме подвизающихся по причине присутствия в нем благодати, то как гнездящийся в теле, налетает на похотную мокротность, чтоб ее влечением прельстить душу. Почему надлежит иссушать тело, чтоб ум, похотною мокротою влекомый, не поскользался на приманки сладострастия и не падал. Из самого речения апостольского легко убедиться, что ум подвизающихся состоит под действием Божественного Света, почему рабствует Закону Божию и соуслаждается ему; а плоть, по своей падкости на зло, злым подчиняется духам, почему влечется раболепствовать их злым внушениям. Из сего само собою видно, что ум не есть некое общее обиталище для Бога и диавола: иначе, как бы я умом моим работал Закону Божию, а плотию закону греховному, если бы ум мой со всею свободою не противоборствовал демонам, охотно покорствуя благому действию на него благодати, тогда как тело в то же время увлекается приятною вонею бессловесных сластей по причине, как я сказал, попущения гнездиться в нем у подвизающихся злым духам? Апостол и говорит: вем, яко не живет во мне, сиречь во плоти моей, благое (Рим. 7, 13). Таким образом у тех, кои посредством подвигов противостоят греху (ибо Апостол говорит это не о себе), демоны с умом борются, а плоть разнеживающими приятными движениями стараются расслабить и увлечь к похотствованию; ибо им, по праведному суду, попускается укрываться во глубине тела и у тех, кои крепко подвизаются против греха, потому что произволение человеческого мудрования всегда состоит под искусом. Если же кто возможет еще в сей жизни посредством подвижнических трудов умереть, тогда он весь наконец делается домом Святого Духа; ибо таковой прежде смерти уже воскрес, – каковым был и сам блаженный Павел и каковыми были и бывают все, совершенным подвигом подвизавшиеся и подвизающиеся против греха.

83. Как и помыслы, сатаною всеваемые, почитаются исходящими из сердца

Износит сердце и само из себя помышления добрые и недобрые: впрочем, помышления недобрые произращает оно не из естества своего, но иные из них имеет оно потому, что память о недобром обратилась в ней в навык по причине прежних прельщений, большую же часть их, и притом наиболее злых, зачинает оно от злодейства демонов. Мы же все их чувствуем исходящими как бы из сердца; почему некие подумали, что в уме нашем вместе пребывают и благодать и грех, приводя в подтверждение сего и слова Господа: а исходящее из уст из сердца исходит, и это оскверняет человека. Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния и проч. (Мф. 15, 18. 20). Не знают же они, что ум наш по действу тончайшего некоего чувства и тех злых помыслов, кои влагаются в него злыми духами, делается собственником; так как по действу плоти тело, падкое на угождение себе, на это паче, не знаем как, увлекает душу по причине срастворения своего с нею; ибо плоть безмерно любит ласкательства прелести. По сей причине и помыслы, всеваемые в душу демонами, кажутся исходящими из сердца, усвояем же мы их себе, когда вожделеваем соуслаждаться ими: что укоряя, Господь, как само божественное являет слово, и изрек вышеприведенные глаголы. Ибо когда кто соуслаждается помыслами, лукавым сатаною в него всеваемыми, и память о них как бы написует в своем сердце, не явно ли, что потом он из собственной своей произращает их мысли?