Фронт Путина. Против кого? - Валерий Смирнов

Апофеозом таких уже чисто военных приготовлений был указ № 1400 от 21 сентября 1993 года, который уже без всяких шуток отменял Съезд народных депутатов и приостанавливал действие Конституции до тех пор, пока не будет принята новая. То есть произошел самый настоящий государственный переворот.

Поскольку речь у нас идет о выборах и демократии, я не хочу сейчас останавливаться на перипетиях этого государственного переворота. Я был непосредственным и активным участником этих событий и провел в Верховном Совете всю блокаду, от первого до последнего дня. В момент танкового расстрела Верховного Совета снаряды рвались у меня над головой. Поэтому обстоятельства и ход государственного переворота, и, в целом, Октябрьского восстания 1993 года – это отдельная большая тема, которая не уместится в эту книгу.

Хочу лишь поставить акцент на том, ради чего был совершен этот переворот. Задача его была отменить Конституцию и в первую очередь Съезд народных депутатов как высший орган государственной власти именно потому, что он следовал воле народа и имел возможность провести на государственном уровне те изменения, которые народ в то время считал необходимыми. Если в 1990 году народ считал власть Ельцина и идущих за ним демократов отвечающей интересам России, то Съезд голосовал за их решения. Когда эта власть не оправдала ожидания народа, соответственно Съезд народных депутатов, состоявший из народных избранников, тесно связанных со своими избирателями, выступил против президентской команды. Именно этот гибкий механизм реагирования и осуществления на государственном уровне воли народа так называемые демократы и собирались поломать путем отмены конституции. Это было главным.

При этом тот факт, что, по их словам, вместо этой конституции ей на смену должна была прийти другая, более демократическая, ничего не давал даже чисто теоретически. Потому что если конституция такова, что ее можно в любой момент отменить президентским указом и ввести вместо нее какую-либо другую, то это значит, что она уже ничего не стоит. Потому что любая следующая конституция точно так же и таким же образом может быть отменена, раз уж есть президент, который того желает. Мы сейчас стоим на пороге еще одного такого же конституционного перелома, когда от нынешней конституции вполне возможно скоро ничего не останется. Потому что если власть или некая сила внутри страны имеет возможность пренебречь основным законом страны – конституцией – и выбросить его на помойку, значит, этот основной закон и вообще сам принцип конституционного правления, то есть правления по закону, становится лишним.

Таким образом, вопросом государственного переворота 1993 года была даже не сама Конституция – хорошая или плохая, переправленная или в старом варианте, – сколько сам принцип конституционности власти. Если бы этот государственный переворот не удался, то удалось бы защитить принцип конституционной власти, при котором любая следующая конституция России, если бы она была принята, воспринималась бы всеми ветвями власти и самим народом крайне серьезно, как основной закон, который нарушать нельзя. Поскольку его нарушитель немедленно отстраняется от государственных полномочий. Если же государственный переворот удался, а именно это и произошло, то новая конституция, какими бы золотыми буквами она ни была написана, фактически не стоит и ломаного гроша.

Лучший тому пример – то, что происходит сегодня, когда нынешняя конституция нарушается направо и налево, и в частности именно по этой причине. Власть, нарушающая основной закон, знает, что за это нарушение ничего не будет. Фактически Конституция на сегодняшний день является неким фиговым листком, прикрывающим авторитарный режим.

За это в 1993 году и шла борьба: будет ли Россия страной с конституционным устройством или же она станет страной с авторитарным режимом? При помощи средств массовой информации, стоявших на стороне президентского клана, этот режим стал возможным. Далее, после переворота 1993 года, мы уже стали жить в авторитарном режиме с определенным демократическим прикрытием. Сохранялись некие демократические атрибуты, которые действовали до тех пор, пока они не противоречили каким-то существенным интересам власти. Если же они вступали в такое противоречие, то власть их без затей отменяла или же просто плевала на них.

Это самый главный вопрос государственной жизни, который решился в 1993 году после всех демократических перемен конца 80-х – начала 90-х годов. К сожалению, из-за информационной блокады, устроенной специально ради того, чтобы не допустить иного развития событий, всю серьезность и важность этого вопроса в тот момент не удалось донести до большинства населения России. Именно поэтому подавляющее большинство людей, не разбирающееся в перипетиях политической борьбы, смогли открыть для себя возрождение тоталитарного характера российской государственной власти уже много лет спустя, если не только сейчас.

Нынешний авторитаризм Кремля был заложен еще тогда, во время государственного переворота 21 сентября – 4 октября 1993 года, когда шла борьба вокруг Верховного Совета. Именно в результате победы ельцинской верхушки этот государственный переворот определил возврат России к новому виду тоталитаризма, уже без коммунистических идеалов и иллюзий, и потому гораздо более циничному.

1.7. Конституция под президента

Итак, в результате государственного переворота, который формально был совершен из-за отказа президента исполнять действовавшую Конституцию, было дано обещание принять новый основной закон, точнее – выставить на голосование новую Конституцию.

Вообще вопрос с новой конституцией Российской Федерации взамен старой советской, в которую было внесено множество поправок, ставился уже достаточно давно, еще на первых Съездах народных депутатов. Была образована конституционная комиссия под председательством Румянцева, которая обсуждала различные проекты новой конституции. Она работала уже года три. Кроме того, в последние месяцы существования Съезда народных депутатов и Верховного совета Российской Федерации был создан комитет по конституционному законодательству, в котором я работал в качестве ответственного секретаря. Все те проекты конституции, которые к тому моменту существовали, а их было несколько, рассматривались этими органами.

Надо сказать, что в период обсуждения этих проектов реальные авторы нынешней российской конституции, например, известный демократ того времени Шейнис, на этих заседаниях, носивших не открытый, а рабочий, кулуарный характер, свое возмущение действующей конституцией и существующей системой власти высказывали достаточно открыто. То, что меня тогда поразило, что их возмущение состояло не в том, что Съезд народных депутатов оставил в действующей Конституции упоминание о советской власти. Ни набор или отсутствие в ней каких-либо прав человека, которые в тот момент никто и ни в коей мере не ущемлял. Ни защита средств массовой информации от давления или цензуры. Короче их не беспокоил ни один сюжет из тех, которые СМИ того времени выставляли как главные аргументы для замены конституции.

Их волновало главным образом то, что Съезд как высший орган государственной власти может отстранить президента, которого сам же этот Съезд в свое время и поддержал, выдвинув его сначала на пост председателя Верховного совета РСФСР, затем учредив пост президента, который фактически был создан лично под Ельцина, а затем разрешив выборы по сокращенной схеме, в которых фактически мог победить только Ельцин. Все это были шаги, направленные на то, чтобы привести Ельцина к власти. И вот те же самые депутаты, которые привели его к власти, готовы были теперь проголосовать за его импичмент. Вот что демократов возмущало больше всего. Они это интерпретировали так, что, мол, депутаты Съезда нарушают волю своих избирателей. Хотя было ясно, что депутаты как раз таки в наибольшей степени и выражали волю своих избирателей. И это было основной причиной недовольства и Съездом, и вообще существовавшей системой государственной власти.

Поэтому основное достоинство Съезда народных депутатов – механизм столь широкого народного представительства с непосредственным воздействием на высшие органы государственной власти они предполагали устранить из новой конституции в первую очередь. То есть изъять из конституции саму идею высшего органа государственной власти вообще, и конкретно Съезд как возможность широкого народного представительства, во-первых, и, во-вторых, сделать импичмент президенту фактически невозможным. Вот две основные задачи, которые ставились перед новой конституцией со стороны президентских сил.

Третья – это довести численность Верховного совета до управляемого большинства, работающего в Москве на постоянной основе. По уже упоминавшимся выше причинам, приручить таких парламентариев президентской власти было гораздо проще, чем съезжавшихся на Съезд депутатов. Кроме того, они предлагали существенно расширить размеры избирательных округов, чтобы кандидаты более не могли проводить предвыборную кампанию своими силами, как это было при избрании народных депутатов. Таким образом, депутатские мандаты должны были стать уделом либо состоятельных людей, либо тех, кого поддерживают СМИ. И те, и другие должны были быть на стороне демократов, как им представлялось, если не по классовым, то, по крайней мере, по чисто шкурным соображениям.