Невеста Океана - Юлия Набокова

Вероника тоже стала поспешно прощаться.

– А ты куда?

– Как – куда? К художнику! Надо сказать, чтобы немедленно переписал платье на купальный костюм… Хотя жалко, конечно. Платье получилось как живое – каждая складочка, каждый кружавчик… А какое красивое! Из самой Ахрименции папаша выписал. Ну да ладно, время не ждет, новый портрет писать – дороже встанет.

Вероника обернулась в дверях:

– Ах, чуть не забыла! Счастливого замужества! Надеюсь в скорости увидимся!

– А пока передавать привет? – ухмыльнулась я.

– Привет? Хорошая идея! Обязательно передавай! – обрадовалась Вероника и вышла за дверь, напевая себе под нос.

– Ну и комедия, – рассмеялся Ив, когда мы остались наедине.

– Мольер отдыхает? – усмехнулась я, покачав головой.

– Не знаю, кто это, но охотно верю.

– И это весь девичник? – расстроилась я. – Даже стол не сломали!

– Пенелопа была близка к тому, чтобы сломать шкатулку о голову Вероники, – напомнил Ив.

– Невелика потеря.

– Ты о шкатулке или о голове?

– Неважно, что шкатулка из дуба, что голова. Кстати о голове! Я все время пытаюсь тебе сказать, что…

– Госпожа, – возвестила служанка, вкатываясь без стука, – остальные гости прибыли! А с кем это вы тут разговариваете? – удивилась она, оглядываясь по сторонам.

– Репетирую первую встречу с женихом, – не растерялась я.

– А! – уважительно отозвалась девчушка, косясь на кровать. – Очень натурально у вас получается за жениха говорить. Вы бы уж это, потише бы, а то как бы папенька не услышал. Он нравов строгих, не одобрит эти… репетиции, – выговорила неизвестное слово служанка. – Да и подруги к вам уже поднимаются, вы уж заканчивайте поскорей!

– Слышал? – цыкнула я на Ива, когда та убежала. – Веди себя тише травы, шепчи только мне на ушко.

– Я только хотел предупредить, что… – начал он.

– Потом! – оборвала его я.

– Как угодно его высочеству, – шутливо ответствовал рыцарь-невидимка.

– И своим невидимым положением не злоупотребляй – подружек невесты за непотребные места не щипай!

– Хорошая идея. Я бы сам никогда не догадался.

– Я тебе догадаюсь! – погрозила я кулаком пустоте. Пустота обхватила мою руку своими невидимыми ладонями и нежно поцеловала костяшки пальцев. Минутой позже двери распахнулись, и в зал влетели полтора десятка наряженных девиц.

Антракт закончился. Вторая часть Марлезонского балета стартовала.

Помимо лучших подруг Вероники и Пенелопы, заслуживших это почетное звание исключительно благодаря высоким титулам, у Миранды была масса приятельниц, которые не преминули скрасить ее последний день перед свадьбой своим присутствием. Я не запомнила их имена, да это было и ни к чему. Девицы развлекали себя сами, да притом совсем не разговорами, а песнями, плясками и разнообразными игрищами, которые удивили бы и опытного тамаду.

Полоумные подружки жертвы – пардон, невесты вели себя совершенно неадекватно. Вместо того, чтобы оплакивать последние часы жизни своей несчастной приятельницы, они веселились со страшной силой. Причем в прямом смысле этого слова. К концу девичника неистовые нимфы сломали два стола, три скамейки, и едва не проломили дубовый пол. Как будто подружки Миранды только и мечтали избавиться от постылой приятельницы и станцевать канкан на ее могилке. Происходящее буйство и в самом деле напоминало девичник – не какой-нибудь там традиционно древнерусский, при котором прощание с девичеством сопровождалось коллективными воплями незамужних дам и протяжными песнями траурного содержания. Словно наутро девице предстояло взойти не под венец, а на эшафот. Знали бы наши прабабки, что в далеком будущем женихов под этот самый венец не затащишь и под угрозой эшафота! То, что творилось в доме Миранды, походило на самый настоящий современный девичник – с песнями, плясками и скабрезными шуточками по поводу интимных достоинств жениха. Только разнузданных стриптизеров не хватало для полной картины!

Я-то надеялась, что хотя бы половина подруг выразит мне свои соболезнования вместо поздравлений, но какой там! Складывалось впечатление, что меня провожают не в морскую пучину, а прямиком в рай, куда мечтает попасть каждая из присутствующих. Никто не видел во мне жертву, скорее, я была для них победительницей в лотерее, сорвавшей джекпот.

Поэтому когда благородные барышни начали расходиться, я испытала неимоверное облегчение и с радостью поспешила наверх, поддерживаемая невидимой рукой Ива. Скорей бы уже завтра нырнуть в океан, выполнить свою миссию – и назад! А сегодня – скорее спать.

– Ив, давай потом, ладно, – устало пробормотала я, когда рыцарь попытался сообщить мне «что-то важное».

Тот согласно замолчал. Я потопала к постели, намереваясь лечь спать прямо в одежде (раздеваться уже не было сил). Но не тут-то было!

– Доча! – раздался стук в дверь. – Ты спишь?

– Папаша? – удивилась я. За весь день мне не пришлось видеть благородного отца семейства. Но, судя по замечанию служанки, отец у Миранды был самых строгих правил и в это время уже должен видеть праведные сны. Что же его привело в спальню дочурки в сей поздний час? Или мне сейчас устроят выговор за шальных подружек и буйный девичник, или, что еще хуже, предстоит выслушать лекцию о правилах поведения в первую брачную ночь. О нет! Только не в присутствии Ива!

– Доча? – продолжал скрестись в дверь отец Миранды.

– Иду, – буркнула я, отпирая засов. В комнату вкатился кругленький мужичонка, и я уже собралась прикрыть дверь, как на пороге возник еще один посетитель – черноволосый тип самой развратной наружности. Высокий, худой, с лихорадочно блестящими карими глазами, в тщательно завитом парике, с аккуратно выстриженной бородкой, он был одет в белоснежную кружевную рубашку и обтягивающие бриджи, которые больше подошли бы современному стриптизеру, чем средневековому кавалеру. Неужели подружки удружили? Я глянула на притихшего папашу (тот аж побелел от ярости) и принялась решительно выталкивать не званого гостя в коридор.

– Как вы смеете! – шипела я. – Являться в спальню благородной девицы, без пяти минут жены! Накануне свадьбы! Без приглашения!

– Миранда… – сдавленно прохрипел папаша, и я удвоила натиск.

Героя-любовника меж тем присутствие отца явно не смущало. Он восторженно причмокивал губами, приговаривая «О моя страстная ягодка», и категорически не желал выкатываться вон.

– Да что же это такое! – возмутилась я. – Перестаньте компрометировать меня перед собственным отцом!

На черноволосого наличие свидетелей, похоже, только возбуждало. Он попытался меня обнять и прижать к себе. И куда, спрашивается, смотрит Ив? Мог бы воспользоваться своей невидимостью и шарахнуть конкурента по макушке! А так приходится справляться самой. Я пустила в ход ногти: гость вскрикнул, но с места не сдвинулся, папаша сдавленно булькнул. Я двинула нахала локтем в бок и обрушила тяжелую туфельку Миранды (43-й размер, не меньше!) на мягкий сапожок брюнета: брюнет застонал, папаша одобряюще замычал. Я едва не прищемила его руку дубовой дверью, но он по-прежнему рвался внутрь так, как будто там его ожидало сборище нежных гурий. Из-за дверей уже начали заинтересованно выглядывать служанки – и хоть бы кто из мерзавок позвал на помощь или защитил честь хозяйки! Пришлось прибегнуть к последнему аргументу жертвы в борьбе с насильником – пустить в ход удар коленом. Брюнет согнулся пополам, я торжествующе вскрикнула и собиралась уже вышвырнуть его в коридор, как вдруг…