Лучший из миров - Дикси Браунинг

— Прошу прощения. Никак не избавлюсь от этой привычки. Но эта чертова… прошу прощения… бумага все время морщится.

Чарли тут же предложил заменить часть ругательств их научными эквивалентами и даже привел несколько примеров, что получилось едва ли не более неприлично по сравнению с их уличным вариантом, и был немедленно призван к порядку.

Джени в шутку обозвала его грязным старикашкой. Она протянула Бену пару прищепок и помогла прикрепить лист бумаги к подложке. Вскоре его голова распухла от незнакомых понятий, звучавших то справа, то слева. Размывание… Расплывание… Кисточка для вколачивания… Он и слов-то таких не слышал — воровской жаргон и то проще понять. Интересно, чем он думал, пускаясь в эту авантюру?

Бен старательно намалевал длинную красную закорючку поперек того, что искренне считал горами. Она была там совершенно ни к месту, но он очень любил красный цвет. Закорючка немедленно побурела и стала грязно-коричневой.

— Что за дерь… — Он поспешно прикусил язык. Я же точно помню, что макал кисть в красный цвет!

Джени рассмеялась и пояснила, что, смешавшись, два цвета превратились в третий, в ту самую грязь.

И тут за его спиной возникла Мэгги — похоже, пришла полюбоваться на его позор. Он хотел грудью заслонить свое творение, но потом в нем взыграла гордость.

— О! — благоговейно выдохнула она. — Похоже, вы так же хороши в рисовании, как и я. Мне кажется, нам обоим здесь нечего делать.

— Хочу предупредить… — рявкнул Бен, но осекся, поняв, что Мэгги шутит.

А Мэгги испытывала искреннее облегчение оттого, что не только они с Сюзи ничего не смыслят в рисовании. Она уже успела увидеть, что рисунок Энн был неплох, у парочки пожилых леди тоже очень ничего, но зато творение Бена Хантера было поистине ужасно. И по какой-то непонятной причине это ее очень обрадовало.

— Насколько я поняла, в конце недели планируется выставка наших работ, — прошептала она, чтобы Перри Идеальный ее не услышал. Маэстро носил себя от стола к столу, рассыпая направо и налево жемчужины своей мудрости. — Советую вам подписать сие творение чужим именем.

Бен попытался изобразить, что сердит, но не выдержал и широко улыбнулся.

— Все так ужасно?

— Меня учили, что, если не можешь сказать ничего хорошего, лучше промолчать, что я и сделаю.

Бен отвернулся, чтобы еще раз оценить свою работу, а Мэгги отступила на шаг, чтобы оценить автора. Если какому мужчине меньше всего и подходил образ художника, то несомненно Бену Хантеру с его тяжелой челюстью, пробивающейся на подбородке щетиной, греховными глазами цвета то ли виски, то ли растопленного меда и широченными плечами, грозящими разорвать рубашку. Не то чтобы художник не может быть мужественным, но если у Бена Хантера и есть хоть толика таланта, он это мастерски скрывает.

— Это была разминка, — с самым серьезным видом заявил он. — Я давно не брал в руки кисть, но через пару дней…

Мэгги еще раз глянула на его картину и прыснула. Более всего это походило на то, что кто-то разбил парочку яиц и прошелся по ним грязными ботинками. Впрочем, не ей насмехаться.

Одна из женщин заметила, что музыка какая-то слишком… приторная.

— Кстати, о музыке. Насколько я поняла, после ужина намечаются танцы? — живо отреагировала Джени. — Я видела здесь старый проигрыватель и пластинки на семьдесят восемь оборотов. Кто-нибудь помнит такие?

Интересно, что это будут за танцы, если на дюжину женщин у них имеется всего три мужчины?

Продолжая размышлять об этом, Мэгги вернулась на свое рабочее место. Затем ее мысли снова обратились к Бену Хантеру. Итак, он не художник это точно. Тогда зачем он здесь?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В перерыв все переместились на веранду, где заботами Энн их уже ждал поднос с чистыми стаканами и кувшин холодного чая. Мэгги обратила внимание на то, что Энн с готовностью берется за любую работу, лишь бы поменьше находиться в классе. Неужели у нее свои причины быть в этом цирке под названием «Школа акварели Перри Силвера»? И еще она заметила, что Перри почти все свое внимание уделяет пожилым ученикам. Неужели ему действительно не безразлично, заинтересованы его ученики в том, чтобы научиться рисовать, или нет, если деньги все равно заплачены?

Мэгги почувствовала присутствие Бена прежде, чем увидела его. Он подошел с двумя чистыми стаканами, налил в них чай и протянул один Мэгги.

— Спасибо, — натянуто поблагодарила она. Затем добавила с наигранным оживлением:

— Как здесь красиво, не правда ли?

В глазах Бена промелькнуло насмешливое понимание. Журналистка в Мэгги горела желанием выяснить у него, зачем он притворяется художником — рисует он даже хуже нее и в усовершенствовании своего таланта явно не заинтересован.

Но тогда он посчитает возможным задать те же самые вопросы ей, а ответить на них она не сможет.

Облокотившись на перила веранды, Бен наблюдал за беседующими женщинами, а Мэгги еле сдерживалась, чтобы не крикнуть: «Посмотри на меня — я здесь!» Вместо этого она грациозно присела на ручку плетеного кресла, которое тут же Мэгги не была бы Мэгги — качнулось, чай выплеснулся ей на колени, кубики льда рассыпались по полу. Мэгги мысленно чертыхнулась, в который раз удивившись собственной способности как магнитом притягивать мелкие неприятности.

Когда Бен склонился над ней и стал промокать ледяную влагу с ее колен своим платком, она убрала его руку.

— Не волнуйтесь, это всего лишь чай.

Как назло, именно в этот момент к ней подошла пожилая женщина с розовыми волосами.

— Привет. Вы, я знаю, Мэгги, а я — Джени. Похоже, этим утром вы, как и я, от души повеселились? — Она подняла свой стакан и посмотрела на него на свет. — На вид — как будто слили из наших ведер для прополаскивания кистей, а на вкус концентрированный сахарный сироп.

Когда к ним присоединился маэстро, Мэгги показалось, что температура вокруг понизилась сразу на несколько градусов. И дело было не в мокрых коленках, а в той холодной враждебности, которую излучал Бен. Странно, раньше Мэгги никогда так остро не чувствовала настроение окружающих.

Разве что Мэри-Роуз. И отца. И, может быть, пожилой вдовы, которую она навещала пару раз в неделю, принося библиотечные новинки и сладости из ближайшей кондитерской.

— Довольны своими успехами, Хантер? — спросил Перри с улыбкой, которую иначе как самодовольной было не назвать.

— Вполне. — На лице Бена не дрогнул ни один мускул. Он напоминал Мэгги дремлющего льва, которого она в детстве видела в зоопарке.

— Так, так. — Маэстро повернулся к Джени. — А вы, маленькая леди? Сегодняшнее упражнение показало, что у вас есть потенциал. К концу недели вы будете рисовать как настоящий профессионал, гарантирую.