Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 1 - Елена Владимировна Кисель

— коли вдруг поймешь, куда вляпался. Есть противоядие — коли поссоришься с Амандой. Есть похабные картинки из Велейсы — коли захочется завести беседы с вольерными или егерями. Есть специи из Даматы — если надо будет для Фрезы…

На похабные картинки или грибы я не отважился, зато разжился сахаром, сладостями и специями. Заодно поинтересовался, есть ли что-нибудь для Арделла. Мужичок хмыкнул и пояснил, что тут «всё бесполезно». Потом посмотрел на меня, как на больного, сообщил, что приезжает через день, и укатил в сторону, где располагалось Ручьище.

Оставалось только дойти до ворот питомника и удостовериться, что никто не горит желанием меня встречать с распростертыми объятиями. Ворота были нараспашку. На одной из створок виднелась надпись, оповещающая, что «Его милости Илая Вейгордского питомник дивных, редких, опасных тварей» находится именно здесь. Вторая надпись, пониже, гласила, что на корм животным принимаются любые пожертвования.

Вход в питомник был явно бесплатным, но местечко популярностью не пользовалось. За воротами я раскланялся с мамочкой и доченькой — те, размахивая руками, обсуждали, «как бесчеловечно держать зверушек в клетке».

У клеток, которые начинались через полсотни шагов от ворот, расхаживали еще какие-то люди — наверное, посетители. Десяток, может, больше. Наверное, нужно было отправить господину Арделлу еще одно послание. И поинтересоваться — куда я, собственно, должен был явиться.

Я с тоской оглянулся на ворота, потом обернулся и обнаружил, что дорогу мне загораживает небритое тело лет двадцати пяти-двадцати семи, смуглое, длинноносое и черноглазое.

— Ты мне сердце разбил, — хрипло сказало после этого тело. — Я вообще-то думал, что ты — хорошенькая блондинка.

Я поморгал.

— Или брюнетка, — безутешно продолжал парниша. — Или рыжая… Что-нибудь, что скрасило бы мои деньки в этой безотрадной дыре мироздания. Понимаешь, я влачу ужасное существование. Среди снобов, грязных животных и деревенских женщин, от которых пахнет чесноком.

И неплохого вина, кажется. Во всяком случае, мой нос различает нотки позапрошлогодней южной лозы в аромате, который идет впереди собеседника.

— Как ты так мог со мной поступить? — вопросил тот, и я почувствовал жгучий стыд за то, что не оказался хорошенькой блондинкой. — Погоди-погоди… но если так… почему тебя тогда зовут «Кейна»? Ты что, из этих, которые…

Вид у него был такой, будто он в полном восторге.

— Кейн, — выпалил я. — Кейн Далли, я это… писал, да. На работу чтобы. А теперь вот мне бы главного, ну и…

Парниша небрежно махнул рукой, показывая, что главный тут он (портрет грозного господина Арделла в моём мозгу крякнул и просел). Осмотрел меня с таким разочарованием, что я понял: сейчас меня отдадут на съедение какому-нибудь питомцу. Шатнулся. И вдруг спросил трагическим шепотом:

— Погоди, может, ты еще и не пьешь?!

Мой вид, полный праведного негодования, стал лучшим ответом. «Лютый господин Арделл» просиял и потряс мне руку.

— Тогда мы сработаемся, дружище… тогда сработаемся. Считай, ты принят. Пойдем, пойдем в мою резиденцию… это нужно отметить. Ты принят. Да.

Путь к резиденции мы миновали уже закадычными друзьями: начальство висело у меня на плече, радостно заплеталось ногами и бубнило не умолкая.

— Не представляешь, каково это — руководить таким местечком, как это. Проклятый зверинец. Кровожадные твари. Все эти… посетители, — рука щедро указала на десяток посетителей у клеток. — «Покатайте мою маленькую на грифоне, я дам вам серебряную монету!» «А вы можете продать нам детеныша виверния, мы будем держать его дома и даже сделаем ему небольшую клеточку!» И еще, — тут он остановился и с отчаянием выкрикнул в пространство: — Посетительницы сплошь страшные! Знаешь, на что приходится идти, чтобы не умереть от недостатка женского внимания?!

Я поддакивал, сочувствовал и срисовывал глазами местность.

Сразу же за воротами начинается зверинец — манок для посетителей. Три десятка клеток, загонов, вольеров. Вон единороги, вон яприли — твари наподобие дикой свиньи, только темно-зеленые и поопаснее. Травоядные по одну сторону, хищники по другую, из клеток доносится рык чего-то явно кровожадного (виверний? мантикора?). Направо скромный павильон, на котором написано «Птичник». Вязы, пальмы, яблони, кусты, папоротник — разная природа, словом, повсюду. Всё вперемешку. Пара служителей, по виду деревенских парней. Хмурые. Пробежала девчонка лет десяти, усмехнулась, замахала чумазой ладошкой — местная? Посетители — две громкоголосые матроны… если они все на внешность тут такие — можно понять начальство.

Налево, за клетками деревянное двухэтажное здание, немаленькое. Рядом с ним еще пристройки, а потом кусты, не разглядеть.

— А это…

— А, — махнул рукой «лютый господин». — Для работников. Раньше здесь была харчевня… или гостиница… «Ковчежец», да? Теперь живут те, кто составляет несчастие моей жизни. Возятся… с этими тварями. Конечно, мы заключили договор, но если бы они знали место! Здесь обитает ужасная женщина, ох. Дружище, ты ведь тоже считаешь, что дева хрупкая и длинноволо… светловоло… как это в той песни о рыцарях… что она не должна бы командовать? В Айлоре у руля королева, согласен, но женщина, которая распоряжается… бр-р-р!

— В Айлоре у руля Хромой Министр, — пробормотал я. — А насчет баб у командования — очень согласен. Моя бывшая, понимаешь ли…

Мы замечательно излили друг другу душу. Попутно паренек сделал робкую попытку объяснить, чем же тут занимаются: «Это решение нашего… ик, государя… чтобы охранять животных… вон там закрытая часть питомника, мы охраняем ее… вернее, они охраняют, а еще спасают, лечат… а, к черту».

Зато мне продемонстрировали «резиденцию» — небольшой новенький особнячок, даже с колоннами. В холле особнячка стойко переплелись запахи вина, пыли и благородного нежелания убираться. Сам холл был основательно превращен в гостиную: с мягкой мебелью, полумраком, шкурами на полу и массой бутылок по шкурам. Повсюду валялись карты, канделябры, оружие, кубки и чье-то белье. Я почувствовал себя дома.

— Дружище, ты мой спаситель, — выдохнул парень, когда я сгрузил его на софу. — И сейчас мы свершим возлияние. Обязательно. Понимаешь, грозный глас той, что породила меня, еще нескоро раздастся над моей главою грешника… я надеюсь… так что свершим! Только найдем чистые бокалы.

Чистых бокалов не нашлось, так что довольствоваться пришлось кружками в пинту. Парниша беззастенчиво разлил бутылку на две кружки и выдохнул:

— А, и доливать не придется. Словно чернь, словно пирующие нойя у костра! — Всучил кружку мне и сделал большой глоток из своей. — Понимаешь, они все непьющие, черти бы их брали. Здесь была пара-тройка нормальных, но быстро перевелись, так что надежда на тебя. Мел сплошь в зверушках, Аманда может тебя отравить, Уна — ха, сплошь незаметность, а Нэйш… кто в здравом уме будет пить с Нэйшем, я вас спрашиваю?! И вот уже я опускаюсь на