Бортовой журнал «Синей птицы» - Игорь Валерьевич Осипов

и с целым сладит. Он уже ощущал мягкий как сырая глина нрав звездолёта. И тепло.

И тут в двери появилась она, богиня.

Нулька, сменившая простой серый сарафан на нечто фэнтезийное, просто я сияла.

— Здравствуй, княжич, — произнесла она и мягко оттолкнулась кончиками пальцев босых ног от пола и плавно взмыла над ним.

Иван встал, не зная, что делать. Отец учил его выживанию и обращению с оружием, но вот с потусторонними выходцами из гипера — нет. Парень обернулся на капитана. Как бы ни хотелось выглядеть круто и солидно, но сделать ошибку хотелось ещё меньше.

Капитан же некоторое время с прищуром понаблюдал за ситуацией, а затем махнул рукой и стал бурчать по-хозяйски:

— Нулька, хватит с гравитацией играться, опять надорвёшься!

— Ну, заче-е-ем, — протяжно заныла богиня, опустившись на пол, — я же старалась! Красоту наводи-и-ила! И момент эпически-и-и-ий!

Капитан усмехнулся с таким видом, типа, вот как с ней надо.

Княжич сделал ещё несколько шагов по ступеням вверх и остановился возле богини.

— Спасибо, мне очень понравилось, — тихо произнёс он.

Княжич улыбнулся и прошёл мимо космической феи внутрь шаттла, или как его называют профи, атмосферника. Надо привыкать, чтоб не отставать от бывалого звёздного волка. А борьба за власть на корабле начнётся не за право командовать, а за эту богиню. В чьих руках сердце корабля, тот и хозяин. Так однажды обмолвился отец.

Нулька покраснела, как невинная девица при виде порнографии, её волосы стали ярко-рыжими, как осенний кленовый лист.

Княжич быстро оглянулся на капитана. Тот стоял с колючим взглядом, а поднявшись, прошёл мимо богини, поджав губы.

Внутри атмосферника Иван огляделся. Ожидал чего-то стерильного и рафинированного, как на лайнерах экономкласса, но ожидания не сбылись. Рабочее пространство было поделено перегородкой на кабину и грузовой отсек. Вдоль стен тянулись толстые жгуты кабелей и трубки гидравлики, пневматики и прочих систем. По два небольших иллюминатора с каждого борта. Железный рифлёный пол. Многочисленные приспособления и скобы для крепления груза. Яркие лампы в два ряда вдоль потолка, и ещё два ряда небольших ламп аварийного освещения. С одного конца — аппарель. С другого — гермодверца в кабину.

Лишь в углу стояли замотанные полиэтиленом коробки и ящики. В объёме, рассчитанном на стандартный контейнер.

Очень аскетичная обстановка, не лишённая при этом некой привлекательности, как не лишён её любой инструмент, доработанный почти до полного функционального совершенства.

— Мы за перевес платить не будем? — спросил Иван, вспомнив о своём айрике. Как-то не сразу приходило осознание, что он теперь хозяин, а не просто пассажир.

— Нет, — изобразив улыбку при колючем взгляде, ответил капитан.

Иван дотронулся до браслета, вызвал меню удалённого доступа к автопилоту айрика и отдал команду: «Ко мне!»

Так начались космические приключения княжича. Знал бы он, что в ящиках его ждут сюрпризы.

Глава 5

Безымянная

Иван ходил по тесным помещениям звездолёта. От Синей Птицы он ожидал большего: думал, будет больше места, больше кают, больше необычного. Но в то же время получил больше другого. Каждый отполированный руками поручень, каждая царапина на краях дверных проёмов, каждая вмятинка на поролоновом коврике имели историю, в них чувствовалась жизнь, в отличие от рафинированного лайнера.

Особенно было интересно посетить каюты членов экипажа. Всего их восемь — по четыре по обеим стонам узкого коридора. Двери открывались как в вагонах купе, неизменных по конструкции ещё с паровой эпохи, разве что обеспечивали герметичность на всякий космический случай. Да и сами были типовыми: антиперегрузочная кровать с ремнями, спальник на липучках, откидной столик, большой иллюминатор овальной формы, фонари освещения, высокое зеркало, шкафчики с жестяными дверцами.

Но много чего можно узнать о членах экипажа, если присмотреться к деталям. Хотя порой и присматриваться не надо.

— А почему корабль называется Синяя Птица? — спросил княжич, оглянувшись на капитана. Тот делал вид, что скучно, но внимательно следил за каждым шагом нового владельца, словно грозный инспектор чего-нибудь. Все инспектора грозные и все за ними внимательно следят во время проверки, а то найдут лишнее.

— Самый первый хозяин назвал. Остальные не стали менять, так как процедура денег стоит, — ухмыльнулся Валерий Петрович и добавил: — Сейчас по галактике летает около сотни Синих Птиц. Наша в этой стае идёт под номером тринадцать. Если присмотришься к обшивке, то увидишь рядом с названием невзрачный номерочек, нанесённый шрифтом чуть поменьше.

Иван улыбнулся и заглянул в капитанскую каюту. Вроде и порядок идеальный, но на стене голограммные плакаты с голыми девицами на фоне земного пляжа, спальник в гавайскую расцветку, к столу силиконовым шнуром привязан древний подстаканник с корабельным якорем и гранёный стакан, перемотанный скотчем. Прямо на стекле иллюминатора фломастером нарисованы море, остров, пальмы. На шкафчике магнитики из разных планетарных систем, зачастую тоже с голыми и полуголыми девками. На столе, на специальной подставочке небольшой и круглый, как кокосовый орех, аквариум с обычными рыбками гуппи да игровой нейропривод.

Княжич улыбнулся, осторожно прикрыл дверцу и прошёл в следующую каюту. Она принадлежала навигатору. Всё было в пастельных тонах. Светло-синий спальник, а полстены занимали мягкие прозрачные пакеты с растениями, прикреплённые шнурками к утопленным в стену карбоновым скобам. Цветы явно куплены недавно, так как выглядели слишком уже новыми. Верх пакетов был затянут резинкой, из-под которой торчали стебель и трубочка от капельницы, воткнутая в грунт. На самой стене приклеены квадратики поролона, смягчающие касание пакетов при тряске, хотя какая может быть тряска в открытом космосе, а рядом — следы от скотча, намекающие, что раньше там висело что-то другое. На холодильнике тоже магнитики, но уже просто с достопримечательностями. На столе стопка распечаток со схемами планетарных систем. Причём не на белой бумаге, а на прозрачной плёнке. Несколько распечаток висело на стекле. Прямо на столешнице красовалась надпись, сделанная обычным маркером размашистым почерком: «Задолбала!». Надпись, судя по всему, пытались потом стереть, но фломастер выиграл сражение за свою жизнь, оказавшись героически стойким. Там же лежала большая потёртая книга «Бестиарий».

Следующая каюта пустовала. Её даже никогда не использовали. Так как мебель стояла в заводском полиэтилене.

Остальные четыре были чистые, прибранные, но с едва заметным намёком, что раньше возили пассажиров.

Завершающая принадлежала Нульке. Здесь был просто взрыв красок и хаоса. Все стены в ярких кляксах и разводах, лишь отдалённо намекающих на какую-то композицию. Кровати не было, так как богинька — существо потусторонне, дитя гипера, не нуждается во сне. Стола тоже. Зато в воздухе застывшим вихрем висело не меньше сотни фантиков от конфет, отчего казалось, что в каюте невесомость,