По ту сторону чуда (сборник) - Елена Корджева

Потом они долго пили чай с мамиными гостинцами, и вконец умаявшийся Митя улегся спать, укрытый бабушкиным лоскутным одеялом.

А синий рюкзак, изрядно опустевший, так и остался лежать на полу в сенях.

Леший, напуганный сердитой Негрой, потихоньку осмелел и решился выглянуть из кармана, чтобы посмотреть, куда же он попал.

Туч на небе не было, и свет луны прекрасно освещал комнату.

Мальчик лежал на печи, бабушка тихонько сопела за занавеской.

Дом спал.

Вдруг легко скрипнула половица, и Леший насторожился. Ему показалось, что в доме есть еще кто-то. На всякий случай он решил посидеть незаметно и понаблюдать.

В самом деле, по комнате тихонько шла какая-то тетушка. Маленькая, ростом с ребенка, двигалась она практически бесшумно – во всяком случае, ни Митя, ни бабушка ничего не слышали.

«Домовушка», – сообразил Леший.

В лесу поговаривали, что некоторые волшебные существа почему-то предпочитают жить в человеческих домах и помогать людям. Леший никогда в домовых не верил и считал, что это просто сказка для маленьких леших и кикимор. А вот, поди ж ты, оказывается, сказка-то правдивой была. Очевидно, в бабушкином доме жила самая настоящая Домовушка.

Домовушка аккуратно залезла на печку и получше укрыла мальчика, который засопел еще слаще, поправила одеяло бабушке, а потом принялась наводить в комнате порядок. На столе вскоре не оказалось ни крошки, а все салфеточки, безделушки и половички находились там, где им и положено быть.

Оглядев свою работу, Домовушка посмотрела на рюкзак, брошенный на пол, и с неодобрением покачала головой. То ли ей не нравилось, что вещь лежит не на своем месте, то ли она заметила Лешего…

«Вот ведь как попался, – подумал он. – Выскочить на улицу нельзя – там эта большая черная собака. А здесь оставаться тоже опасно – вдруг эта Домовушка меня во что-нибудь превратит? Кто ее знает, о чем она думает».

А Домовушка и впрямь о чем-то думала.

Приняв решение, она тряхнула головой и ушла куда-то вглубь комнаты. Но вскоре снова появилась, волоча за собой небольшой пестрый половичок. И расстелила его в уголке неподалеку от рюкзачка. Затем пошла в сени и принесла оттуда деревянную миску с водой и вторую – с сушеными ягодами.

«Что она делает?» – терялся в догадках Леший.

Он вдруг почувствовал, что очень хочет и пить, и есть. Да и поспать на мягком половичке было бы совсем неплохо. «Знать бы еще, для кого это приготовлено», – с тоской подумал Леший.

Однако никто не пришел ни пить, ни есть.

Сама же Домовушка, видимо, решила, что ее работа закончена, и направилась к большому валенку, стоящему у печки. В валенок она и залезла, и оттуда вскоре тоже послышалось сопение.

Убедившись, что все спят, Леший вылез из рюкзака. «Ай, будь что будет», – решил он и кинулся к плошкам. Попив и поев, он тут же и уснул, пристроившись на коврике.

А когда проснулся, в печке уже горел огонь, и бабушка ловко переворачивала на сковородке вкусно пахнущие блины. «Она же меня сейчас заметит», – в панике подумал Леший и приготовился бежать, но вдруг обнаружил, что на пестром половичке его почти не видно. «Не надо никуда бежать, – пришла мысль. – Во дворе большая собака, а здесь тепло, уютно, и никто ничего не заметит». Успокоившись, Леший повернулся на другой бок и снова уснул.

Сквозь сон он слышал, что происходит. Весь день и Митя, и бабушка ходили по всему дому, что-то делали, но никому не мешал пестрый половичок, рядом с которым так и остались стоять две плошки.

Вечером Митя первым залез спать на печку.

А бабушка пошла в сени и принесла оттуда блюдечко молока, которое поставила рядом с валенком. Потом налила в одну из плошек возле половичка воды, в другую насыпала горсть ягод.

«Неужели это мне?» – терялся в догадках Леший.

Наконец, как и вчера, дом уснул.

И вскоре из валенка вылезла вчерашняя Домовушка. Умывшись и причесавшись, она устроилась рядом с блюдцем с молоком и принялась за еду.

Поев, она убрала блюдце и вдруг подошла к половичку:

– А ты почему не ешь? Тебе что, ягоды не нравятся?

– Нравятся, – растерялся Леший. – Просто неожиданно как-то: меня в гости никто не звал – и вдруг кормят.

– А ты не хочешь быть гостем? – усмехнулась Домовушка. – А кем ты хочешь быть?

– Я не знаю…

– А что ты умеешь?

– Я… – Леший даже не сразу нашел, что сказать. Признаваться, что лучше всего на свете он умеет хулиганить и заманивать людей в лес, как-то не хотелось. Пришлось вспоминать, что же он может делать хорошего.

– Я могу успокаивать животных. Только не собаку, ясное дело! – торопливо добавил он.

– Вот и хорошо. У бабушки и коровы, и козы есть. Если они будут спокойными, то и молока больше дадут, – сказала Домовушка и облизнулась.

– А… – Леший не знал, что и думать. – Меня отсюда не прогонят?

С одной стороны, он вроде бы лесной житель. Но с другой стороны, Домовушка была такой милой и симпатичной, а в доме на коврике так тепло и уютно, что уходить совсем не хотелось. Да и сушеные ягоды вовсе не были плохи.

– Если ты делаешь свое дело, то тебя никто не прогонит, – улыбнулась Домовушка.

Но Леший решил на всякий случай уточнить:

– А если я буду ухаживать за животными, спать я тоже должен буду с ними? – Уж очень не хотелось ему покидать дом: с коврика было так приятно смотреть, как ловко все делает Домовушка.

– Нет, конечно. Ты сможешь спать на коврике, если тебе нравится, – получил он ответ. – И кстати, в летнюю Янову ночь (ночь летнего солнцестояния, языческий праздник, сохранившийся в некоторых странах Европы. – Прим. авт.) ты сможешь шутить, как хочешь и над кем хочешь. И люди на тебя не обидятся. – Домовушка улыбнулась.

– Правда?! – Леший совсем обрадовался.

Только подумать: не надо мокнуть в лесу, не надо потом сушить бороду, иногда можно пошалить, и к тому же тебе улыбается такая симпатичная Домовушка.

– Решено, остаюсь! Покажи мне, где тут коровы и козы.

Вскоре каникулы закончились, и Митя уехал в город.

А Леший так и остался в бабушкином доме.

Говорят, вскоре они с Домовушкой поженятся. По крайней мере, валенок теперь стоит прямо на коврике, а блюдечко с молоком бабушка ставит рядом с плошкой с ягодами.

А в лесу теперь больше никто не шалит.

Возвращение в детство

Летающий мышонок

Жила-была одна старинная мышиная семья. Давным-давно они поселились в подполе ветряной мельницы и замечательно там устроились – даже в самое голодное время были у них запасы зерна на черный день.

Очень эту семью мышиное племя уважало – считалось большой удачей с ними породниться.

Каждое лето в семье появлялись новые мышата, и, когда они чуточку подрастали, глава семейства, старый усатый Мыш выводил их на большой луг за мельницей, чтобы познакомить с соседями.

Но однажды летом случилось то, чего никогда раньше не случалось: в семье вдруг родился мышонок с крыльями. Никто не знал, что с этим делать. Кто-то говорил, что, может быть, потом крылья отпадут сами по себе, кто-то утверждал, что это не к добру. А пока все судили и рядили, мышонок потихоньку рос. Его мама – молоденькая мышка, как и положено, кормила его молоком и старалась не слушать, что говорят про ее ребенка. И очень надеялась, что крылья все-таки отвалятся. Но не тут-то было. Крылья не только не отпали, но стали расти, расти, и однажды маленький мышонок попробовал взмахнуть ими – и взлетел. Поначалу, конечно, невысоко. Но мама-мышка все равно очень испугалась. И стала просить его больше никогда так не делать. Но как же не делать – ведь это так здорово: взлететь и сверху смотреть на мир куда приятнее, чем с затоптанного многими мышиными лапами пола.

И мышонок продолжал летать.

Это увидели другие мыши, и кто-то из них побежал и немедленно рассказал старому Мышу про этот непорядок. Тот пришел посмотреть, что же так взволновало его семью.

О ужас! Он сам увидел, как маленький мышонок летает прямо под потолком, а мама-мышка бегает внизу, уговаривая его спуститься.

Какое безобразие!

– А ну-ка, немедленно спустись! – крикнул старый Мыш.

Мышонок испугался и спустился.

– Что это ты вытворяешь? Кто тебе разрешил?

– Не знаю, – растерялся мышонок. – Просто у меня есть крылья, а сверху так хорошо все видно.

– Мало ли что откуда видно! – разбушевался Мыш. – Мышам летать не положено. Чтобы больше этого не было!

– Да, да, правильно, мышам летать не положено, – зашептались между собой многочисленные мыши всего семейства, а молоденькая мама-мышка от стыда закрыла глаза лапками.

Маму стало жалко, и мышонок, покорно кивнув, поскорее спрятался за нее, решив, что больше летать никогда не будет.

Шли дни, и мышонок не летал. Но старые мыши продолжали пинать его при каждом удобном случае и шушукались о том, что мыши летать не должны. Как же ему было обидно! Он очень старался быть хорошим, но у него на спине красовались два аккуратных крыла, и из-за этого его все равно не любили.