Мир дзэн - Коллектив авторов

Бодхидхарма не утруждал себя рассуждениями и не давал никаких разъяснений. Для него религией было любое дело, совершаемое от рассвета до заката, — пил ли человек воду, вкушал ли пищу, торговал в лавке или беседовал с соседом. Действие было способом его практики. То же может быть верно и для вас — или вы находитесь в этом состоянии, или нет.

Но чтобы достичь этой желанной цели, необходимо отрешиться от привычного понимания религии. Придя в нужное состояние и пребывая в нем с утра до вечера, вы поймете, что не нужно ничего объяснять. По этой причине Бодхидхарма сказал: «Не пользуйся словами!» Приверженцы дзэн не нуждаются ни в каких толкованиях. Просыпаясь утром, они первым делом надевают шлепанцы. Для того чтобы считать это религией, разум должен быть просветлен.

Был знаменитый учитель по имени Нансэн. Как-то раз, взяв большой топор, он отправился за дровами в лес неподалеку от храма. В то время некий монах из дальнего монастыря, пришедший на поклон к мастеру, пробирался через чащу и решил узнать дорогу. «Дома ли настоятель Нансэн?» обратился он с вопросом. Мастер ответил: «Этот топор я купил за два медных гроша». И, занеся его над головой пораженного ужасом монаха, добавил: «Он очень острый!» Монах развернулся и убежал. И только потом он узнал, что тот дровосек и был сам мастер Нансэн.

Человек, ищущий настоящего просветления, знает, что его можно обрести там, где он и данный момент и находится. Для этого совсем не нужно удаляться в пустыню. Если человек — рыбак, он станет хорошим рыбаком. Если он — мясник, он станет хорошим мясником. Крестьянин будет настоящим крестьянином, а купец — купцом. Он будет уверенно проживать каждый день своей жизни, ибо все, что он делает с рассвета до заката, и есть его религия.

II

Сущность дзэн

Иероглифами написано: «Все поля — цвета весны»

Д. Т. Судзуки

Смысл дзэн[13]

По своей сущности дзэн есть искусство человека вглядываться внутрь себя, он показывает путь, ведущий к свободе. Дзэн помогает нам испить из источника жизни, освобождает от оков, которые приносят нам, конечным существам, неисчислимые страдания в этом мире. Можно сказать, что дзэн высвобождает все силы, которые вложила в нас природа и которым иначе не найти должного применения.

Наше тело похоже на аккумулятор, в котором скрыта загадочная, но мощная сила. Если не найти ей применения, она исчезнет или же спрячется до поры, чтобы проявиться позже в какой-то патологии. Поэтому главная цель дзэн — спасти нас от сумасшествия и не дать озлобиться. Вот что я называю свободой — выпустить на волю все творческие и благородные порывы, скрытые в самых глубинах наших сердец. В целом мы часто просто не знаем, что обладаем всем необходимым, чтобы сделать счастливыми самих себя и возлюбить друг друга. Все невзгоды, которые мы видим вокруг себя, происходят от этого незнания. Поэтому дзэн стремится к тому, чтобы открылся наш «третий глаз», как называют его буддисты, чтобы мы вошли в этот неизвестный доселе регион, закрытый от нас нашим же собственным невежеством. Когда же туман незнания наконец рассеется, нам откроется небесная бесконечность и мы — возможно, впервые — узреем свою истинную природу. Теперь мы понимаем жизнь, знаем, что она не просто слепое стремление к чему-то, не просто развертывание животных сил. И хотя высшая цель жизни остается для нас неведомой, все-таки мы знаем, что есть нечто, заставляющее нас ощущать бесконечную благодать от самого факта жизни и оставаться совершенно удовлетворенными жизнью во всех ее проявлениях, не задавая вопросов и не взращивая пессимистических сомнений.

Сатори, или обретение нового мировоззрения

(Д. Т. Судзуки, А. Уоттс, Ю. Бенуа, С. Хисамацу, К. Хамфрис о сатори)

Цель практики дзэн состоит в обретении нового взгляда на сущность вещей. Если вы имеете обыкновение мыслить логически, по дуалистическим правилам, отвлекитесь от этого и, возможно, вам удастся встать на новую точку зрения, близкую к той, что исповедует дзэн. Мы с вами живем вроде бы в одном и том же мире, но возьметесь ли вы утверждать, что предмет, называемый камнем, который я вижу у себя перед окном, одинаков для нас обоих? Или, допустим, мы с вами неторопливо пьем чай. Мы заняты одним и тем же делом, но разве не ясно, что между тем, что делаю я, и тем, что делаете вы, лежит пропасть? В том, как вы пьете чай, нет и следа дзэн; в моем же чаепитии им проникнуто каждое мгновение. И это понятно: вы движетесь по замкнутому кругу логики, тогда как я нахожусь вне его. В так называемом новом взгляде на дзэн в общем-то нет ничего принципиально нового — слово «новый» просто удобнее для выражения дзэнского видения мира, хотя и является некоторой уступкой по отношению к этому учению.

Обретение нового взгляда в дзэн носит название сатори (кит. у), а его глагольная форма — сатору. Без сатори нет дзэн, ибо жизнь дзэн начинается с «открытия сатори». Сатори можно определить как интуитивный взгляд вовнутрь, в противовес интеллектуальному и логическому пониманию. В любом случае сатори обозначает открытие нового мира, точнее, новое его восприятие, не замутненное противоречиями дуализма.[14]

Д. Т. Судзуки

Сатори — это некое переживание; иначе его трудно определить, потому что сатори — внезапная реализация истины дзэн. Сатори само по себе всегда внезапно, поэтому его иногда называют «переворотом» разума. Так бывает, когда, желая уравновесить чаши весов, мы добавляем чуть-чуть больше груза и одна из чаш сразу же опускается вниз. Не случайно этот опыт дается человеку лишь после долгого и интенсивного изучения дзэн. Непосредственной причиной сатори может стать подчас самое тривиальное событие, в то время как его последствия описываются мастерами дзэн в самых восторженных словах. Так, один из них свидетельствовал: «Это не поддавалось описанию и возможности как-то выразить, потому что ничто в мире не могло с этим сравниться… Я оглянулся вокруг себя, и вся вселенная, со всем своим множеством вещей предстала передо мной в другом свете; все, что вызывало во мне отвращение, мое невежество, мои страсти показались мне не более чем налетом грязи на мою глубинную сущность, а сама по себе она оказалась сияющей, чистой и прозрачной». Другой мастер говорил: «Все мои сомнения, все колебания растаяли, точно лед под солнцем. Я воскликнул: „О чудо! О чудо! Какое счастье, что нет больше смерти и рождения, от которых надо бежать, и нет высшего знания, за которое надо бороться!“»

Имеются и еще более красочные описания сатори; многим кажется, что вселенная вдруг стала бездонной, как если бы давление внешнего мира внезапно исчезло, растаяло, точно гора весеннего снега, потому что сатори освобождает от привычного состояния скованности, от приверженности к ложным мыслям об обладании. Вся жесткая структура, которой обычно представляется человеку его жизнь, вдруг распадается, возникает чувство безграничной свободы. Настоящее сатори испытывает человек, ни секунды не сомневающийся в своем полном, совершенном освобождении. Но если ваш разум омрачен даже самой легкой тенью неуверенности в достижении сатори, если появляется мысль: «это слишком уж хорошо, чтобы быть правдой», пока вы не сможете преодолеть себя и будете цепляться за свой утраченный жизненный опыт из страха потеряться, сатори будет неполным. Вместе с тем желание быстро достичь сатори, желание увериться в его обретении убивает сатори точно так же, как любой другой опыт.[15]

А. Уоттс

За всеми переживаниями человека кроется извечный спор о том, что же все-таки он собой представляет — личность или ее отсутствие. Внимание человека очаровано бесконечными вариациями этого спора, они всегда кажутся ему важными и новыми, но сам он не осознает сущности диспута и его нескончаемой монотонности. Человека привлекают разные формы психосоматических состояний, вечно изменчивые и потому всегда новые; за внешним, за тем, что выражает его состояние в тот или иной миг, человек не замечает качественных изменений того, что я назвал бы неформальным ощущением собственного бытия. Когда я захочу получить неформальное впечатление о существующем при помощи простой интуиции, я это сделаю; но как только я перестану это желать, я перестану и делать, и мое внимание снова будет сковано формальным восприятием. Когда я по своей воле получаю собственное неформальное ощущение бытия (изменяющегося при этом количественно), мой разум оживает потому, что состояние мое в каждый конкретный момент жизни реально, но мой интеллектуальный центр при этом изолируется, и я не испытываю никаких эмоций. Стоит только прекратить это волевое восприятие, которое неестественно, мой интеллектуальный центр перестает работать, перестает изолироваться, и эмоции появляются вновь.