Крылья Ариадны. Часть III. Голубое и багровое пламя - Марина Кобзева

– Война требует жертв…

– Двадцати тысяч ради трех?! Ты считаешь это справедливой платой?!

– Зато спасено гораздо больше! Те трое Демонов были не просто сильными, а одними из самых опасных в истории Сил! Они овладели вторым уровнем налюви и могли лишить жизней сотни тысяч людей!

– Что бы ты ни говорил, Айвор, но это слишком большая плата. Даже для войны. Я лично… убил нескольких Демонов… которым еще не исполнилось и двенадцати… Я лично приказал уничтожить самолет в июне 2009 года со всеми пассажирами, потому что в нем находилось несколько Перевертышей, которые отреклись от нас… Двести двадцать восемь жертв, среди которых были дети, всего лишь из-за трех-четырех Перевертышей… Мне противно, что долгое время я так действовал без малейших сомнений или угрызений совести. Потому что считал, что большое дело того стоит! Ничего подобного… Абсурд! Если просто сесть и подсчитать, скольких людей мы убили из-за Демонов, которые «могли бы уничтожить больше»… У меня создается ощущение, что мы помогаем Мальдеране, а не пытаемся помешать. Для многих война Сил превратилась в средство мести. Мне до сих пор кажется, что Эльза мстит за злодеяния своего отца, хотя сколько лет прошло! Она не остановится, если перед ней цель – мальдерановец. Другое дело – Ариадна. Девочка успела пережить не меньше боли от рук чернокрылых. И все равно находит силы видеть в них людей. И она любит одного из них.

Айвор покосился на друга. Том обычно отличался сильным и твердым характером. Что касается задач Совета, он выполнял их беспрекословно и самым лучшим образом. Даже Айвор и Тэлатки могли усомниться в принятии каких-то решений, тогда как Том просто выполнял приказ. А один разговор с Ариадной – и непреклонный Том Рэй начал говорить о любви и правильности действий илианновцев.

Айвор почувствовал влияние Ариадны на себя. Он протянул Тому лист плотной бумаги, который принес с собой. На нем был нарисован очень красивый портрет Ариадны.

– Ты что, снова начал рисовать? – удивленно спросил Том у Таяни. – С каких пор?

– После совместного вечера Архангелов и Совета. Тогда Ариадна попросила меня нарисовать ее портрет. Не знаю, откуда она узнала, что я когда-то был художником. Я солгал, что не умею. А она настояла… Знаешь, Ариадна меня не уговаривала, а будто приказала.

– Ты полжизни не рисовал, а тебя заставила Ариадна? – улыбнулся Рэй. – А когда я просил, то ты вообще меня послал далеко-далеко.

– Знаю. Но я сам толком не понимаю, что со мной случилось. Мне захотелось выполнить тот приказ. Просто захотелось. Если Ариадна знала о моих способностях к рисованию, то ей было известно мое прошлое… Впрочем… Не знаю, Том, что произошло, но я той же ночью впервые взял в руки кисти за последние сорок лет.

Айвор выглядел довольно растерянным из-за внезапных изменений благодаря Ариадне.

– Скажи честно, Айвор, – обратился Том к нему, – ты веришь, будто Ариадна могла нас предать и примкнуть к мальдерановцам?

– Честно… нет, – покачал головой советник. – Я долго думал про эту ночь и бой с ней. Ариадна не хотела с нами сражаться, это было очевидно. Она разрывалась между нами и Сараулой и очень долго оттягивала начало поединка, пока мы сами не напали. Она все равно волновалась за нас и за него. Мы ей небезразличны.

– Я считаю так же, – согласился Том. – Ариадна не желала нам зла. Мы заставили ее с нами драться, хотя ей этого не хотелось. Если бы она поставила цель уничтожить нас, то непременно добилась бы этого. А так Ариадна просто всеми силами сдерживала нас, чтобы мы не навредили Сарауле. Если бы Ариадна была предательницей, то убила бы Эльзу – наибольшую угрозу для нее и Феликса. Но она оставила ее в живых.

– Угум. Помнишь гнев Эльзы? Давно я не видел ее такой.

– Ну, Эльзу можно понять. Она потеряла Ариадну так же, как до того – Юнону. Они обе покинули нас ради своих любимых людей. А Эльза считает первоочередной обязанностью службу Илианне. И ненавидит мальдерановцев.

– А тебе не показалось странным ее поведение? – внезапно спросил Айвор. – Она с самого начала убеждала нас в измене Ариадны, но при этом предлагала просто «забыть» о ней. А во время нашей встречи с Феликсом и Ариадной была готова стереть в порошок обоих.

– Возможно, она надеялась, что Ариадна как-то одумается и что ее уход – это какая-то ошибка. А увидев Ариадну с Феликсом, вбила себе в голову, что она примкнула к мальдерановцам. Хотя… Когда я разговаривал с Ариадной, она сказала одну странную фразу, которая почему-то не выходит у меня из головы: «…Для вас я навсегда останусь предательницей. А вы будете и дальше выплясывать под дудку Эльзы, слепо доверяя ей…»

– Я бы эти слова не принимал близко к вниманию, – махнул рукой Айвор. – Эльза ей сильно насолила, поэтому Ариадна могла сказать что угодно, чтобы подорвать наше доверие к ней.

– А мне почему-то так не кажется, – сказал Том. – У меня вообще сложилось ощущение, будто Эльза ее боится. У нее маниакальное желание избавиться от Ариадны. И Эльза полностью отрезала все пути к ней, запретив любые контакты и разговоры под угрозой наказания. А при встрече без колебаний убить.

– Эльза умеет раздуть из мухи слона…

– Айвор, мы сейчас про Ариадну говорим, живого человека! – раздраженно воскликнул Том. – Мы не знаем причин ее ухода, но бесспорным является то, как много она для нас сделала! Ариадна спасла Диану, когда на нее напал Раздор, вылечила Илью, решилась принять участие в Последней Игре, выдержала пытки мальдерановцев, помогла всем Архангелам открыть второй уровень налюви. А сколько жизней она спасла целительством! И после этого ее убивать?! Айвор, Ариадна смерти не заслужила! Тем более что она уже наказана, поскольку я уничтожил ее талисман. Ариадна никак не представляет нам угрозы. А Эльза продолжает за ней охотиться! И она не обосновывает причин для этого. Для Эльзы Ариадна явно представляет какую-либо угрозу даже без возможности в дальнейшем участвовать в событиях Сил.

– В тебе сейчас говорит обида, Том, потому что именно Эльза настояла на твоем заключении, – сказал Таяни. – И ты начинаешь в ней искать какие-то причины.

– Ошибка Совета в том, что мы всегда во всех проблемах виним кого угодно. Тогда как должны были бы искать причины внутри Совета. Если бы мы напряглись, то смогли бы вычислить в Камилле настоящую предательницу. Но просто не хотели, потому что Совет всегда считался величайшим и самым правдивым, не способным ошибаться. Уже был промах, когда Ариадну похитили, а мы приняли это за ее добровольное присоединение к Мальдеране и навешали на нее все грехи, которые не на кого было списать. Я чувствую, что сейчас мы во второй раз ошиблись. Мы искали вину в Ариадне, тогда как должны были бы настоящие причины найти внутри Совета. Мы прямолинейно смотрим на вещи, выбираем те версии событий, которые нам наиболее выгодны и те, что наименее трудоемкие. Что лучше: исчезновение Ариадны принять за ее предательство, успешно забыть о ней и продолжать дальше жить, как раньше, или признать ее похищение, поднять зады в поисках Пристанища, подготовить отряд Ангелов и уничтожить его дотла, освобождая Ариадну? Конечно, мы выбрали то, что нам было легче и менее проблематично. Я считал поступок Голубевых, Мияшко и Перевертышей опрометчивым, но теперь жалею, что не был вместе с ними. Перевертыши знали, на что шли, и погибли как герои. А мы рядом с ними выглядели жалкими трусами.

– То была очень неоднозначная ситуация. И очень рискованная. А вдруг Ариадна действительно примкнула бы к мальдерановцам, а мы, «герои», ворвались бы в Пристанище ее «спасать»? Это могла оказаться ловушка.

– Да, это рискованно. Но мы в первую очередь не доверяли Ариадне – вот что нам больше всего мешало. Конечно, свою роль сыграла ее влюбленность во Всадника. Мы боялись, что будет, как с Юноной. Хотя я начинаю сомневаться даже насчет Юноны. Потому что история повторяется… С удивительной точностью.

***

Иннокентий всячески избегал любых встреч с друзьями. То, насколько он упал в их глазах за считанные минуты, не могло его не угнетать. Парень сам не знал, что с ним творится, почему он так ожесточился на Ариадну. Хотя, в принципе, можно было понять, почему. Но это не повод, чтобы так врать, намеренно усугубляя без того плохое положение дел. Выполнив задачу проникнуть в голову Доброславской и все высмотреть, Голубев хотел реабилитироваться, восстановить доверие к себе. Но как он ни старался, совершенно не мог сосредоточиться. Что-то внутри сдерживало его, словно отговаривая от этой идеи. Какая-то темная сторона продолжала неустанно талдычить, что Ариадна – предательница, что нет смысла ей помогать. Это выводило Ино из себя.

– Можно тебя отвлечь? – раздался голос Мирона, который вошел в комнату парня. – Есть один разговор к тебе.