Семь пятниц для Сони (СИ) - Осадчая Виктория

По дому разносится запах кофе, от чего мой желудок сводит болезненным спазмом. Попадаю в просторную гостиную, где работает телевизор, вещая свежие новости. Не будет же Ряземский смотреть старье.

В одеяле я, конечно, запутываюсь и с грохотом падаю на паркет, создавая шум в этом тихом царстве минимализма. Пока пытаюсь встать, в гостиной появляется сам Хозяин, который в отличие от меня выглядит свеженько и бодренько.

— Ванная там, — указывает он на дверь без лишних вопросов. Я махнув головой в знак благодарности, прусь в указанном направлении.

Вот! Вот теперь можно повнимательнее себя разглядеть. Эх, Сонечка! До чего ж ты докатилась, голубушка?

Так, быстро встаю под струи воды, смывая с тела все остатки выходящих из организма токсинов. Вот так гораздо лучше. С головой разберусь дома.

Смываю остатки косметики, которые совсем немного размещались под глазами, создавая эффект панды. На палец выдавливаю немного зубной пасты. Так ещё легче! Прическа вроде приличная. Небольшой беспорядок разделил волосы на локоны, которые сейчас образовали приличную укладку. И нужно всего-то пятерня, чтобы их привести в надлежащий вид. Теперь бы только одеться и избавиться от головной боли.

И так, чулки…Господи, он снимал с меня чулки? Алкоголичка хренова. И как ему после всего этого в глаза смотреть? А смотреть надо. Сбежать будет вообще верх невоспитанности. Тем более телефон, сумочка и куртка мои где-то у него.

Так, в зеркале вроде я, но немного помятая, поэтому нужно выходить из своего укрытия.

Одеяло оттащила на место, заправив постель. Так я с детства была обучена, что кроватку обязательно после сна нужно заправлять.

— Отлично выглядите, Софья Михайловна, — Ряземский, едва я появилась на кухне, пробежал по мне оценивающим взглядом.

— Если бы ещё чувствовала себя так же.

— Кофе? — предложил он. Но я недовольно поморщилась. — Чего покрепче?

— Михаил Ильич, — закатила я глаза. — Пару таблеток аспирина и холодной воды. А ещё можно активированного угля, если есть.

— Помогает?

— По крайней мере, можно немного снять интоксикацию. Ну и добавьте к этому что-нибудь из витамина B6. Полегчает точно.

— А витамины откуда взять? — уточнил он.

— Бананы, клубника, яичный желток, курица, лосось, картофель, — стала перечислять я.

— И часто такое с Вами? — ещё один дурацкий вопрос.

— Если скажу часто, Вы отстанет от меня?

— Нет, — улыбнулся он. — Теперь ни за что.

— Спасибо Вам, — поблагодарила ещё до того, как передо мной появились медикаменты.

— Не за что!

— Есть! Приютили, ещё и лечите…

— Мне это нравится. Теперь я имею право просить свидание? — уточнил он, ложа передо мной два банана.

— И даже называть на «ты», — хмыкнула я. Как хорошо, что он не напоминает про поцелуй.

— А это уже что-то хорошее.

— Только на следующей неделе не могу, я уезжаю на конференцию в Москву.

— Я найду способ встретиться, не переживай, — заявил Ряземский. И я снова ему поверила.

5

Пятница #4

Вот так всегда. Живёшь себе спокойно, почти никого не трогаетшь, а тут бац, и мужик нежданно негадано на твою голову.

То, что меня начинало затягивать, я понимала отлично. Ладно, когда ты просто думаешь о нем. А тут у тебя в телефоне появляется номер, подписанный, как «Ряземский», чтобы пока не палить контору перед собой же. До «Миша» или тем более «Любимый» было очень далеко, если вообще, это было возможным.

И пальчики так и тянулись, чтобы написать ответное сообщение.

Ну, да, мы люди занятые, поэтому нужно уличить минутку, чтобы что-то написать, тыкая в клавиши на смартфоне.

«Узнала у подруги, как она добралась до дома?» — это было первое смс от Михаила. Пришло оно ровно после того, как мы распрощались у его подъезда и разошлись по разным сторонам. Нет, он, конечно, порывался меня подвезти после завтрака, но я-то девочка вроде сильная и самостоятельна, поэтому заверила, что доберусь на такси. И так было немного стыдно.

Все эти двадцать минут, что мы провели на просторной кухне, я пытала Михаила, что было после клуба. Он загадочно улыбался и усмехался. А мне в сердцах хотелось даже его стукнуть чем-нибудь тяжёлым. Правда, кроме банана и стакана под рукой ничего не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Едва попала домой, мои с кучей вопросов «Где была?», «С кем была?», «Почему так плохо выглядишь?». Это, конечно, естественно, но за меня уже давно перестали так рьяно переживать. По-моему, родители даже были рады, если я вдруг осталась ночевать у мужчины. Всё-таки тридцать, это не молодость, где за такие проступки можно было такого наслушаться. В моем случае подобные события чуть ли не становились поводом для семейного празднества.

— Если это Половцев, я с тобой вообще перестану разговаривать, — заявила Сашка. Должна заметить, что без двух младших в нашем доме стало значительно тише. Даже как-то не по себе становилось.

— Успокойся, говорить со мной ты будешь, — я плюхнулась на кровать.

— Тот высокий, красивый? — мама вошла в комнату следом за Сашей.

— Он просто пьяную меня забрал из бара. Ещё Нинке нужно мозги промыть, почему отпускает меня с незнакомыми мужиками, — я обречённо закрыла глаза, пока малая женская часть нашей семьи меня пытала.

— Ой, ничего бы с тобой не случилось. Я бы сама с таким, — прям заохала сестра на последнем слове, — поехала.

— Ой, а одного раза тебе не хватило? — хмыкнула мама, обращаясь к ней.

— Там было всё совсем по-другому. Так, с вами хорошо, но мне пора заняться делами феи-крестной.

— Тебе чем-нибудь по дому помочь? — уточнила я у мамы.

— Отдыхай! Я немного приберу, потом Варю нужно на тренировку отвезти.

— Я ее потом заберу, — заверила я.

Нина, кстати, тоже мало, что помнила, но не уставала мне напоминать, что я поцеловала Ряземского, и смотрелись мы при этом очень эффектно.

В четверг я укатила в Москву, помахав на прощание ручкой родным. Заселение, встреча с именитыми людьми нашей профессии, открытие конференции. Повезло, что ко мне не подселили, какую-нибудь зануду, которая день и ночь бы клепала мозг и набивалась в подруги. Проходили мы это не единожды. А так, номер хоть и не самый роскошный, зато одноместный и я могу спокойно подготовиться к пятничному докладу.

Волновалась до ужаса, нервно сжимая в окаменевших пальцах бумагу с черными буковками, рассказывающими о моих открытиях.

Но едва заговорила, увидев заинтересованные взгляды в зале, меня понесло. На вопросы, которые возникли уже после самого выступления, я тоже ответила. И уже позже на фуршете слышала в свой адрес восторженные отзывы, много комплиментов, касающихся моей работы.

— Я всегда знал, что ты талантливая, — даже от Половцева, который припёрся сюда вместе со светилами науки. Статус, конечно, ему позволял совершать такие путешествия, но зачем он приехал конкретно сюда, я не понимала.

— Только тебе иногда приходится об этом напоминать. Тебя тоже пригласили?

— А меня разве можно не пригласить?

— Я, конечно, всегда знала, что ты самоуверенный, но наглость я за тобой редко замечала.

— Зря зубоскалишь, Сонечка! Я между прочим, даже соскучился, — я глаза закатила для того, чтобы высказать свое отношение к нему.

— Я не сомневаюсь, Володя, — он ненавидел, когда я его так называла, а я это прекрасно знала.

В свой номер я сбежала пораньше, стараясь не сталкиваться больше с Половцевым. Но почему-то желаемого облегчения так и не получила. Что-то внутри все ещё сжималось после встречи с ним. Так томительно и даже немножечко болезненно. Десять лет давали о себе знать. Ведь нельзя так просто взять и вырвать такой отрезок времени из жизни. А человека, которого любила, тем более. Это в кино все так просто, «раз» и забыл. В жизни все совсем не так. Но я радовалась тому, что у меня хватило сил противостоять, переболеть и хоть немного, но успокоиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А перед тобой ночная Москва. Горит разноцветными огнями окон и вывесок, ползет змейкой по дорогам, освещённая фарами, уходит вдаль уличными фонарями, которые стынут под ночной осенней прохладой. Воздух наполнен особым шармом, вроде бы и морозным, но в то же время, лето ещё пытается бороться. Зябко. В открытое окно врываются звуки и еле уловимый ветерок. Мысли блуждают где-то в этих проспектах и улицах, пока в них не врывается нетерпеливый стук.