Иванушка Первый, или Время чародея - Карен Арутюнянц

Когда мы вошли в зал, где уже развешивали картины, Пётр говорил высокому здоровяку с совершенно чёрной кожей:

– Понимаешь, старик, чем больше абсурда в голове подростка, тем веселее ему жить!

«Старик» заметил нас и кашлянул, а Пётр, совершенно не смутившись, засмеялся:

– Это же прописная истина, спроси у них, если не веришь!

Мы с Кощем притормозили в сторонке. Нелька подошла к здоровяку и сказала:

– Папа! Дядя Петя! Познакомьтесь, это Ваня и Лёша, мои друзья, – она позвала нас: – Ну что вы встали? Идите сюда!

– Привет, Вань, – Пётр протянул мне руку. – И где она вас откопала?

– На речке, – ответил я.

– Ну теперь понятно! – Нелька хихикнула. – А то – «мысли читаю»! Вы что, знакомы?

– Ну да, – кивнул Пётр.

Кощей пожал руку ему, а потом кубинцу, который улыбался так широко, что были видны все его тридцать два белоснежных зуба, как на рекламе зубной пасты.

– Эрнесто. Художник и папа этой плутовки, – произнёс он с сильным акцентом певучим густым басом. – Мы приехали с Кубы. Наша мама собирается нам родить сына.

– Лёха, – ответил Кощей и потряс огромную ладонь Эрнесто двумя руками.

– Пап! Ты же обещал не называть меня плутовкой! – Нелька капризно надула губы.

Я думал, что она никогда не кокетничает, а с другой стороны – девчонка, им это на роду написано.

– Ты не простая плутовка, а плутовка всех плутовок! – Эрнесто воздел руки к небу. – Мобильник оставила и ускакала!

А мне пришлось волноваться! Тебя не было целый час! Если бы не Петя, я бы поднял на ноги Эм-Че-Эс!

МЧС он выговорил по буквам так громко, что в окнах задребезжали стёкла.

Нелька, не стесняясь никого, подскочила к отцу, встала на цыпочки и чмокнула его в щёку. Эрнесто моментально из сурового отца, каким он хотел казаться, превратился в самого добродушного в мире папу и снова расплылся в улыбке:

– Но Петя меня успокоил! Он сказал, что все русские девчонки непредсказуемы. Особенно если у них папы – кубинцы!

Эрнесто хотел было шлёпнуть Нельку, но она ловко увернулась и крикнула:

– Ого! Сколько вы уже повесили! А нам можно?

Пётр всё это время продолжал развешивать картины. Он ответил не сразу. Отошёл, полюбовался проделанной работой и наконец многозначительно произнёс:

– Если попросите как следует, почему бы и нет? Дело не хитрое – подал, подержал…

И мы с неподдельным рвением включились в процесс – подавать-держать, а Эрнесто и Пётр укрепляли картины на специальных деревянных каркасах с помощью лесок. Получалось красиво.

Чего только не было изображено на этих картинах! И океанские волны, и рыбаки, которые вытягивали сетями огромную акулу, и красивые девушки на берегу, и весёлая компания ребят в старом допотопном автомобиле.

Я тут же вспомнил про загадочную «Оку», про сундук, про книгу волшебника, про зеркало (всё никак его не доделаю), про Елену Прекрасную, даже почему-то про Василису, потом про маму. Огорчится она или нет, когда узнает, что я прогулял школу? Но тут же прогнал все эти мысли и даже произнёс вслух:

– Иногда можно делать не так, как задумал.

– Это точно, – отозвался Пётр. – Но если не уверен – не обгоняй! А ты о чём, Вань?

– Да так, – врать мне не хотелось, поэтому я принялся насвистывать.

Нет, я уверен, мама меня поймёт. Мы всегда поддерживаем друг друга.

– Круто! – вдруг сказал Лёха. – Профи!

В руках он держал картину, на которой были изображены два боксёра. Один из них лежал на ринге, а другой стоял рядом, вскинув над головой руку в перчатке. Между ними – рефери с разведёнными в стороны руками: остановил бой.

– Нокаут! – со знанием дела произнёс Лёха. – В первом раунде!

– Как ты понял, что в первом? – удивился Эрнесто. – Этого парня и правда отправили в нокаут на третьей минуте.

– А вы этот бой видели? – спросил Лёха.

– Да, – кивнул Эрнесто. – Я написал картину в тот же вечер. Был под большим впечатлением от поединка.

– На Кубе нет профессионального бокса! – из меня снова полезла никому не нужная информация.

– А это что? – возмутился Лёха. – Любители, что ли?! Балда!

– Не груби! – откликнулась Нелька. – Он знает, что говорит! Ваня, расскажи!

– На Кубе бокс любительский, – начал я выдавать сведения из Инета, прочно засевшие в моей голове. – То есть за свои бои боксёры не получают больших сумм, как профессионалы в других странах. Но кубинцы знают своё дело отлично! Когда легендарному Теофило Стивенсону, трижды олимпийскому чемпиону в тяжёлом весе, предложили огромные деньги за бой с Мохаммедом Али, он гордо ответил: «Лучше получить аплодисменты десяти миллионов кубинцев, чем один миллион долларов!»

– Да ты чё?! – поразился Лёха. – А был бы суперпоединок! Зря не согласился! Всё-таки Мохаммед Али!

– Ты слышал про Мохаммеда Али? – к нам подошёл Пётр.

– А то! – усмехнулся Лёха. – Его настоящее имя Кассиус Клей. Он – абсолютный чемпион мира в тяжёлом весе. Но это давно было. Ещё в прошлом веке.

– А ты часом не внук Прохора Петровича? – неожиданно спросил Пётр.

Лёха сразу сник, не сказал ничего, только кивнул. Да и Пётр произнёс единственное слово – «Понятно…» – и снова вернулся к картинам. Мы с Нелькой переглянулись.

Вроде ничего такого не произошло, но нам стало как-то неуютно на душе. И в зале наступила такая тишина, что было слышно, как о стекло бьётся бабочка.

Нелька подошла к окну, открыла его и выпустила капустницу, а потом вдруг рассмеялась.

– Эрнесто! – крикнула она. – У меня будет сестра!

– Почему ты так решила, дочка? – откликнулся художник и тоже расхохотался. Красивый у них смех, у кубинцев, видно, очень весёлая страна – Куба.

– Разве ты забыл? – крикнула Нелька. – Есть такая примета, если выпустить бабочку-капустницу, то обязательно будет девочка.

– Ах ты, плутовка! – сказал на это Эрнесто. – Разве есть такая примета?

– А если и не было, – со смехом ответила Нелька, – то теперь уж будет! Вот увидишь, па, наша мама подарит нам мальчика!

– Так девочку или мальчика? – вмешался Пётр.

– Да ну вас, – махнула рукой Нелька, – совсем меня запутали!

Мы дружно рассмеялись, и в этот момент в выставочном зале материализовался вахтёр Прохор Петрович – дед Кощея.

– Звали, что ли? – спросил он. – Без меня никак?

Дед у Кощея туговат на ухо, и ему может послышаться то, чего никто и не говорил.

– Да нет, спасибо, Прохор Петрович, – ответил Пётр. – Мы уже почти управились.

Тут-то дед и заметил внука. От удивления он даже схватился своей единственной рукой за сердце. Прищурившись, выкрикнул:

– Лёшка, ты, что ли? Ты чего тут делаешь?

– Дед, да всё нормально! – Лёха, не моргнув глазом, начал врать, причём так гладко, что сам поверил в собственное враньё: – Ты только не волнуйся! Меня от школы послали. Кубинскому товарищу помочь картины развешивать! Выставка сегодня! А потом экскурсия придёт.

– Чего-о? – не поверил дед и погрозил кулаком. – От какой школы? Снова шатаешься где попало? Ну, погоди, всыплю тебе по полной!

И тогда вмешался Пётр. Он подошёл к Лёхе, положил ему руку на плечо и сказал:

– А вот этого не надо – по полной. И знаете что, Прохор Петрович?

– Чего? – отозвался дед. – Ну слушаю я, говорите. Да громче!

– Кроме экскурсии у нас сегодня мастер-класс. Ведь верно, Эрнесто?

Кубинец подмигнул в ответ и заявил своим громоподобным голосом:

– Научим махать кисточкой любого, кто только пожелает!

– Ну махать и я могу научить, – перебил его Прохор Петрович. – Вы с ними поосторожней! А то научите! Потом все стены своей мазнёй испоганят!

– Вы про граффити? – улыбнулся Пётр. – Не буду спорить, и это дело требует вкуса.

– Вот и я о том же… Лёшка! Если наврал, смотри у меня, – дед повернулся, чтобы уйти, но приостановился и добавил: – Без компота оставлю!

И только потом вышел.

– Проживёшь без компота? – усмехнулся Пётр.

– У него это самое страшное, – объяснил Лёха. – Он детдомовский. Так у них, если кто чего натворит, без третьего оставляли, а иногда и вообще ничего не давали.

– А вы правда проведёте сегодня мастер-класс? – спросила Нелька.

– Правда, – ответил Пётр. – Мы словами не бросаемся, да, Эрнесто?

Эрнесто добродушно кивнул.

– И правда будет экскурсия? – спросила Нелька.

– Правда-правда, – ответил Пётр, – через час! А ещё столько всего надо сделать! Давайте уже за работу! Хватит бездельничать! Значит, так, Лёха, Нелька, берите ведро и швабру, мойте пол. А мы с Ваней и Эрнесто последние картины повесим.

Через час всё вокруг блестело, мы даже окна протёрли.

– А торжественное открытие будет? – спросила Нелька.

– Это завтра, – ответил Пётр.

Сегодня мы решили показать картины нашим гостям из школы и провести мастер-класс. Так что осталось притащить сюда несколько мольбертов из соседней комнаты.

– Я принесу! Пара пустяков, – улыбнулся Эрнесто и вышел из зала.