Пиранья с гитарой - Дмитрий Натальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они включили свою потрепанную аппаратуру и принялись настраиваться. Старенькая электрогитара Андрея издала протяжный скрип, а кастрюли Лёхи зазвенели настоящей артиллерией. Звукорежиссёры переглянулись в недоумении, но начали работать. Они вечно сталкивались с эксцентричными группами, но эта даже для них была экстремальной.
Кабан занял своё место у микрофона. Его сильное тело напряглось, а на грубом упрямом лице проступило упоение предстоящим выступлением. Он резко начал петь вместе с музыкой:
«Я снова меж панелек! Бегу на новый берег!»
Ругательства лились из его уст как водопад, омывая слова текстов. Но манера исполнения и эмоции придавали этому нехитрому набору рифм свой особый шарм. Кабан точно пел сейчас не столько текст, сколько свою безысходную судьбу жителя района.
И вдруг резкий хэви-металический аккорд Андрея разрезал воздух студии, а хаотичный барабанный бой Лёхи подхватил этот гневный ритм. Кабан же запел на октаву выше, крича в микрофон, будто выплескивая годы боли и злости. Все его тело сотрясала конвульсия, а из глаз брызнули слезы. Но он пел, пел с остервенением, словно от этой песни зависела его судьба.
Звукорежиссёры застыли в изумлении. Кабан и ребята преобразились в этой песне. Эта «Пиранья» заразила всех в студии, передаваясь как электрический разряд. Впервые все поверили, что из этой хаотичной команды может получиться настоящая рок-группа. Нужно только поддержать их огонь, а не гасить его.
С тех пор студия стала для «Пираньи» вторым домом. Парни записали не один десяток песен в самых разных стилях, от блюза до хэви-метала. Кабан пел про любовь и ненависть, жизнь и смерть, матерясь при этом так, что впору краснеть стенам. Но их музыка становилось всё лучше и лучше, оттачиваясь под руководством звукорежиссёров.
И вот, наконец, первый альбом «Пираньи» был готов — 10 композиций, полных гнева, боли и надежды. Альбом назывался просто — «Район». Парни даже оформили обложку — фотография их троих на фоне унылых панелек и кое-где вылезшей арматурой.
Парни сидели в уютной студии, потягивая пиво, пока звукорежиссер показывал им сведенные песни. Кабан, покрытый татуировками и с длинными растрепанными волосами, являлся несомненным лидером. Его хриплый голос и вальяжная уверенность в себе заражали остальных.
— Братва, альбом получается огонь! — воскликнул он.
— Да уж, звучит бомбически! — подхватил Леха. Его кастрюли теперь составляли полноценную ударную установку.
— Все студия за нас делает, — хмыкнул Андрей, наигрывая на гитаре.
— Ну да, братишка, без них мы бы хрен что записали! — возразил Кабан. — Они видят в нас задор и помогают его выплеснуть в музыку.
— Точно, наш огонь они превращают в настоящую сталь! — поддержал Леха.
Они замолчали, задумавшись. Кабан прав — без студии их песни остались бы просто хаотичным криком души.
— Но после альбома что дальше-то? — спросил Андрей. — Он же никому не нужен если его никто не услышит.
— Да ладно, главное записали! — махнул рукой Кабан.
— Нет уж, нужен настоящий план! — Андрей нахмурился. — Мы должны выйти к людям!
Они замолчали, обдумывая варианты. Наконец Кабан всплеснул руками:
— Ладно-ладно! Придумаем что-нибудь. Начнем с мелких концертов, раздадим диски. Пусть наш «Район» ходит из рук в руки. Так мы и пробьемся!
— Вот это правильно! — обрадовался Леха. — Наша музыка должна дойти до каждого!
— Ну что, парни, за работу? — Кабан поднял бутылку.
— За работу! — ответили ребята и чокнулись.
Концерты и проблемы
Парни с готовностью готовились к своему первому «настоящему» концерту в местном баре. Они репетировали до изношенности струн на гитаре и барабанных перепонок, оттачивая свое звучание. Кабан, лидер группы, хрипел в микрофон своим характерным рычанием. Его голос, будто выжженный роком, был идеальным для их грубого стиля музыки.
Наконец, настал долгожданный день выступления. Парни перегрузили свою маломощную аппаратуру в грузовик бара и приготовились выйти на сцену. Зал был полупуст — несколько посетителей полусонно потягивали пиво. Кабан поднялся на сцену, покрытый татуировками торс блестел от пота.
— Салют, ублюдки! — заорал он в микрофон. — Мы «Пираньи» и сейчас разнесем вас к хуям собачьим!
Посетители удивленно замолчали. Кабан закричал в микрофон свою гневную песню о жизни в их убогом районе, полную ругательств и матерных рифм. Андрей наигрывал грубый гитарный рифф, а Леха бил по кастрюлям в такт. Но зал лишь удивленно озирался, не понимая происходящего.
Кабан с яростью продолжал петь, уже крича в микрофон. Но люди в зале нервно переглядывались, многие начали медленно покидать свои места. К концу первой песни в зале осталось всего несколько человек, смотревших на ребят с жалостью.
Кабан был вне себя от ярости.
— Да вы куда, уроды?! — заорал он. — Давайте, запилим этот рок-н-ролл!
Но зал уже пустовал. Люди ушли, сочтя их шум и маты чем-то безумным. Ребята застыли на сцене, понимая, что их концерт провалился.
— Ну и хуй с ними, ублюдками! — зло сказал Кабан. — Мы им нахуй не нужны!
Он схватил гитару Андрея и со всей силой швырнул ее об пол, разбивая вдребезги.
— Кабан, ты чё творишь?! — закричал тот.
Но Кабан был вне себя, он бил ногами по ударной установке Лехи, сбивая ее на пол.
— Да пошли вы все! — зарычал он и покинул сцену, брызгая слюной.
Ребята остались одни на разгромленной сцене. Их первый концерт закончился провалом по вине грубой манеры Кабана. Что дальше?
На следующий день Кабан явился к ребятам на снова свободный для репетиций гараж.
— Простите, я обмудок, — выпалил он. — Мы просто не готовы выступать перед людьми.
— Все норм, — кивнул Андрей. — Но тебе нужно сдерживать эмоции.
— Знаю. Я постараюсь.
Ребята примирились и решили продолжать работать над своим рок-звучанием, забыв про неудачный концерт. Кабан, скрывая свою гордыню, пообещал вести себя сдержаннее. Они втроем крепко сложили руки и поклялись в общем деле — создать самую неординарную музыку, чтобы она нашла своего слушателя.
Репетиции шли полным ходом. Кабан, несмотря на свой взрывной характер, постепенно учился сдерживать эмоции. Его хриплый вокал становился все тоньше и сложнее. А рифмы — острее. Гитара Андрея и барабаны Лехи с каждым днем обретали все более синхронную игру. Будто их руки и мысли становились одним целым.
Но в какой-то момент изменилось поведение Кабана. Он стал меньше беседовать с друзьями, больше времени проводил в одиночестве. Ребята не могли понять, в чем дело. Однажды Кабан не явился на репетицию, что было для него нехарактерно. Андрей
