Пилот-смертник. «Попаданец» на Ил-2 - Литагент «Яуза»

Ведущий самолет пустил реактивные снаряды. Из-под крыльев вырвались огненные кометы и, оставляя дымный шлейф, ринулись к земле.

Только теперь Иван увидел впереди, на земле, идущую колонну. Была она длинной, километр-полтора, и состояла в основном из крытых машин. Еще он успел он заметить тягачи с пушками.

Иван тоже приник к прицелу, немного довернул самолет и нажал кнопу пуска. Из-под крыльев, с шумом и огненными хвостами вырвались реактивные снаряды. Куда он попал и попал ли вообще, увидеть Иван не успел.

Ведущий начал сбрасывать бомбы. Одна, две… четыре.

Штурмовик брал на борт четыреста килограммов бомбовой нагрузки в разных сочетаниях. В этом вылете к «Ил-2» подвесили «сотки», бомбы довольно мощные. При взрывах их даже на полукилометровой высоте чувствовались воздушные удары по корпусу самолета. При сбросе бомб рекомендовалось не снижаться ниже трехсот метров из-за риска быть пораженными осколками своих же бомб.

Штурмовик Ивана шел теперь над колонной. Иван нажал кнопку сброса бомб. Пошла первая, вторая, третья… С четвертой он помедлил секундочку, поскольку увидел гусеничный тягач с пушкой. На него он и сбросил последнюю бомбу. Колонна была длинной, и он, перебросив предохранитель на ручке управления, открыл огонь из обеих пушек.

Штурмовик сотрясался от отдачи, грохот был изрядный. Но Иван жал на гашетку, пока не понял, что высота мала – ведь стрельба велась с пологого пикирования.

Иван прекратил стрельбу, потянул ручку на себя. После сброса бомб, пуска РС-82, израсходования почти всего запаса снарядов, выработки топлива самолет стал легче, свободно выполнил горку – как и штурмовики впереди него.

Колонна немецких машин уже пронеслась внизу.

Ведущий начал разворот, и оба звена повторили маневр. Вот теперь стали видны результаты штурмовки. Около десятка машин горели, некоторые были перевернуты взрывами. На дороге и вокруг нее, по обочинам, валялись трупы немцев, а от колонны убегали к лесу уцелевшие солдаты.

В наушниках раздался щелчок и послышался голос комэска:

– «Горбатые», пройдемся пушками и пулеметами и уходим!

И – новая атака на колонну. Кто-то уже израсходовал снаряды, и потому стрелял из пулеметов, другие же вели огонь из пушек.

Иван видел, как рвались снаряды на земле – при попадании в машины.

«Илы» пронеслись над колонной, израсходовали боезапас и направились к линии фронта – вся атака заняла несколько минут.

Иван обернулся и с удовлетворением заметил множество дымов над разгромленной колонной. Если сказать честно, он ожидал большего эффекта. Не все попали в цель – он ясно различал воронки от бомб и реактивных снарядов на удалении от дороги. У пилотов не было опыта полетов, стрельбы, бомбометания.

Через четверть часа штурмовики один за другим стали приземляться на аэродроме. Еще в воздухе Иван успел посчитать машины – все шесть штурмовиков возвращались в целости.

Самолеты зарулили на стоянку и заглушили двигатели. После рева моторов наступила неожиданная, до звона в ушах, тишина. Только сейчас Иван почувствовал, как нахлынула усталость, отпустило напряжение. Вскочивший на крыло механик открыл фонарь кабины:

– Цел?

– Вроде.

– А на самолете попаданий полно!

Иван удивился. Зенитного огня он не заметил, да и самолет управлялся нормально. И только когда он выбрался из кабины, отстегнув парашют, то убедился сам – на фюзеляже, хвосте и крыльях зияли пулевые пробоины. Стреляли явно из пулемета, поскольку при попадании снарядов там были бы изрядные дыры. Надо же, он ведь не слышал, не чувствовал попаданий, думал – повезло им.

Механик успел насчитать девятнадцать пробоин.

Увиденное немного обескуражило его, но и вселило некоторую уверенность. Раз самолет вернулся, не дав повода волноваться, значит, запас прочности большой, самолету можно доверять.

От первой стоянки донеслось:

– К комэску!

– Ты иди, мы все подлатаем, – услышав эти слова, подошел к Ивану механик. – Думаю, к вечеру самолет будет как новенький.

Комэск, старший лейтенант Чернобров, решил разобрать полет «по горячим следам». Досталось почти всем – за неточное бомбометание, за поздний вывод из пике у некоторых летчиков. Но в целом штурмовка была признана им удачной. Самолеты получили незначительные повреждения, но все вернулись на аэродром, никто из летчиков не был даже ранен.

– Как говорится, новичкам, пьяным и дуракам везет. Правда, эта поговорка относится и к игрокам в карты, но получается, что и к нам она применима, – подвел итог комэск.

Тут же взял слово политрук – ну куда же без него? Пилотом он не был, в вылетах не участвовал, но речь произнес зажигательную – о борьбе с фашизмом, о том, как надо бить захватчиков, и о роли коммунистической партии под руководством великого Сталина.

Уже когда расходились, Виталий шепнул Ивану:

– Сам бы слетал на штурмовку, личным примером воодушевил бы, показал, как надо…

– Виталий, лучше молчи. Услышит кто-нибудь – наживешь себе проблемы, – предупредил Иван.

Сегодня они снова ночевали на стоянках у самолетов. Землянки вырыли, но не успели сделать над ними накаты из бревен. Техники, мотористы и оружейники совместными усилиями приводили штурмовики в порядок.

Утро выдалось пасмурное, с низкой облачностью, фактически – нелетная погода. Однако к полудню ветер разогнал низкие облака, и проглянуло солнце.

Мотористы начали опробовать моторы, пилотов же вызвали к комэску.

Неожиданно послышался гул множества моторов, и из-за облаков вывалились немецкие штурмовики «Ю-87», за выступающие обтекатели неубирающихся шасси получившие на фронте прозвище «лаптежники». Сами немцы называли их «штуками». Силуэт фюзеляжа напоминал таковой у «Ил-2».

Один за другим «лаптежники» начали сваливаться в крутое, градусов семьдесят, пике и ринулись вниз.

Иван понял, что бомбить собираются именно их аэродром – сразу вспомнилась позавчерашняя «рама». Засек все-таки немецкий разведчик их самолеты на полевом аэродроме.

Запоздало завыла сирена воздушной тревоги.

Иван бросился к щели, отрытой механиками недалеко от стоянки – туда же попряталась вся наземная обслуга.

Открыл огонь расчет счетверенной зенитной установки «Максимов», только попасть в круто пикирующий самолет очень трудно. «Себя раньше времени обнаружили! Надо было стрелять на выводе из пике, когда высота минимальная, а площадь цели максимальна – больше шансов попасть», – подосадовал Иван.

Расчет зенитного пулемета приметили, ведущий пикировщик довернул, и от него отделились две бомбы. С леденящим кровь воем они понеслись вниз.

Пикировщик взмыл вверх, но тут уже пикировал второй. И ни одного нашего истребителя, только в вышине вьется пара «мессеров» прикрытия.

Взрывы ахали один за другим. Все поле заволокло пылью, дымом от горящих самолетов и построек.

Пикировщики не торопились, действовали нагло, как у себя на полигоне. Сбросив бомбовый груз, они стали расстреливать из пулеметов любые попадавшиеся им на глаза цели.

Иван, видя, как хозяйничают немцы, только зубами скрипел от ярости.

Штурмовка продолжалась недолго, минут десять, а затем пикировщики, израсходовав весь боезапас, улетели.

Пилоты, механики и техники выбрались из щелей.

Аэродром выглядел ужасающе. Несколько самолетов горели чадным пламенем на стоянках, один был перевернут кверху брюхом. На взлетной полосе, на рулежных дорожках зияли воронки.

Полк понес потери не только в технике, но и в людях. Это были первые боевые потери, хоть и не на вылете.

Как могли, люди тушили горевшие самолеты, забрасывая их землей и поливая из ведер водой. Понятное дело, спасти технику было невозможно, но важно было предотвратить распространение пламени на лес, на другие самолеты. Растерянности, паники не было, была только злость к ненавистному врагу и желание отомстить. К тому же на некоторое время люди остались без горячей пищи, так как одна из бомб угодила точнехонько в полевую кухню.

Когда пожары были потушены, комэск обошел стоянки. В его эскадрилье были уничтожены два штурмовика, но в двух других эскадрильях ситуация была еще хуже.

В штабе полка «безлошадных» летчиков решили отправить на завод. Некоторые пилоты им завидовали. Еще бы, несколько дней, а то и недель в тылу, без бомбежек и боевых вылетов, – но таких было немного.

Батальон аэродромного обслуживания принялся засыпать воронки от бомб на взлетной полосе и рулежных дорожках. Пока нечего было и думать о вылетах – невозможно было подобрать прямой участок земли для взлета.

Только к вечеру совместными усилиями аэродром был приведен в порядок.

Командир полка майор Рейно телефонировал в штаб авиадивизии о необходимости усиления зенитной защиты аэродрома. Раз немцы засекли место базирования эскадрильи, в покое они его не оставят, будут снова и снова повторять налеты.

После бомбежки Иван сам осмотрел свой штурмовик, но повреждений от осколков бомб или пулеметных пуль он не обнаружил. Можно сказать, повезло.