Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - Пьер Брюле

Женщины «Илиады»: Брисеида и Хрисеида[25]

«Илиада» начинается со ссоры. Мы следим за ее нарастанием и видим гнев Ахилла, вызванный очевидной, на его взгляд, несправедливостью царя Агамемнона. Ссора произошла из-за обладания женщинами: Брисеидой и Хрисеидой.

Вслушаемся в их имена...

Итак, есть два брата, жрецы Аполлона: Брис из Лирнесса в Троаде, городе, взятом и ограбленном Ахиллом, и Хрис из Хриса в Троаде, городе, захваченном Агамемноном. У каждого есть дочь. Одна, Гипподамия, которую в «Илиаде» зовут Брисеидой, она была замужем за Минесом, убитым Ахиллом в Лирнессе Троадском; вторая, Астинома, которую в «Илиаде» зовут Хрисеидой, она замужем за Эпистрофом, убитым Ахиллом в Фивах. Дочери двух царей-жрецов-братьев, отданные в жены двум троадским царям и, следовательно, сменившие «дом», были захвачены и уведены двумя ахейскими царями-победителями в качестве военной добычи. Мы раскрываем «Илиаду», эта история, «дела минувших дней», разворачивается на наших глазах. Хрис требует от Агамемнона вернуть ему дочь (угрожая страшным бедствием, которое нашлет на него Аполлон). Агамемнон отказывается. Тогда на греческое войско, расположившееся лагерем возле Трои, обрушивается мор (Хрис ведь предупреждал)[26]. Этот мор вынуждает Агамемнона согласиться вернуть Хрисеиду; он согласен, но угрожает Ахиллу:

Требует бог Аполлон, чтобы я возвратил Хрисеиду,Я возвращу [...][...] но к тебе я приду, и из кущи твоей БрисеидуСам увлеку я, награду твою, чтобы ясно ты понял,Сколько я властию выше тебя...

Это оскорбление и есть та искра, что разжигает гнев Ахилла и побуждает его оставить борьбу (войну с троянцами), в которой будет сильно недоставать его храбрости.

В этой истории женщины ценятся, как воинская награда. У них немало общего: одинаково положение, которое они занимали, их красота («прекрасноланитые»), место, где они жили (шатры, «кущи» ахейских вождей) и роль утехи вождя, которую они исполняли в минуты отдыха. Двоюродные сестры были столь похожие, что следующая после Гомера традиция разделила их, сделав Хрисеиду белокурой, тоненькой и невысокого роста, а Брисеиду статной, высокой, белокожей, черноволосой, со сверкающим взором.

Как же сочинитель их называет? Эти девушки носили сперва обычные и банальные, «настоящие» греческие имена, имена, заключающие в себе смысл: первую звали Астинома, «Закон города», вторую Гипподамия, «Укрощенная кобылица». Но в «Илиаде» их имена, очевидно, меняются. Нам объясняют почему. Их ни разу не называют настоящими именами. Но мы знаем, что обычно имя женщины изменяется при вступлении в брак[27]. Эта странная утрата имени поможет нам лучше понять природу перехода дочери в ипостась жены (и наоборот). Эти новые имена датируются моментом, когда были убиты их мужья, когда их телами насильно овладели другие мужчины, до того, как гнев охватил Ахилла. Воины никогда не называют их Астиномой и Гипподамией, вдовами неких убитых мужей, но Брисеидой и Хрисеидой. Фонетически и семантически эти имена так похожи, что трудно усмотреть в этом лишь случайность.

Их имена связаны с местом их происхождения; мы видим прямую связь между Хрисой (городом, где Хрис является жрецом Аполлона), Хрисом и Хрисеидой, «Той, что из Хрисы»; что касается Брисеиды, ее имя можно понять, как «Та, что из Брисы», расположенной на острове Лесбос. Эти имена можно перевести как этнические[28]: брисанка, хрисанка. Очевидна и связь с отцами: Брисеида — производное от Бриса, это дочь Бриса; Хрисеида — дочь Хриса; Брисеида и Хрисеида звучат как существительные женского рода, образованные от имен их отцов. Вот ради кого звучат эти имена дочерей-жен, в них заложена идея о происхождении, принадлежности, владении; таким образом, одновременно обозначается женский род, потомство и происхождение. В конце концов, существует корень слова и его смысл. Хриса, Хрис, Хрисеида — это значит «золото»; Хрисеида значит «Золотая», что можно считать физическим качеством: Хрисеида блондинка, однако, как и в традиционном определении Афродиты — «многозлатная Афродита», определение это многозначно: с одной стороны, белокурые волосы, с другой — золото вместе с исполнением эротических обязанностей, к которым ее приобщили греки, а также идея богатства. Брис, Брисеида происходит от britho, глагола, используемого для определения веса, того, что ценится за свой вес, а особенно того, что отягощено плодами, богатствами. Обе они сокровища.

В поисках определений: женские имена

Для идентификации Брисеиды и Хрисеиды рассказчик и воины пользуются не только их именами, они имеют в своем распоряжении неустойчивые категории греческого женского рода. Этот словарь достаточно богат и двусмыслен. Чтобы попытаться его понять, следует вновь вернуться к их судьбам, которые рассказчик, занятый сюжетом, ссорой военачальников, описывает до крайности скупо. Обе они были: 1) девственницами с собственными именами; 2) после замужества они утратили отцовское имя и обрели имя мужа; 3) через неопределенное время (возможно, они были матерями) они одновременно овдовели и не по своей воле попали к мужчинам, которые отныне стали располагать ими по своему желанию. Несмотря на сходство их судеб, автор по-разному описывает их состояние. Именно эти различия нас и интересуют.

Греческие мысль и язык обладают, достаточным количеством средств, чтобы описывать, квалифицировать женщину через связь с мужчиной, через связь с женским полом в целом. Аэд, желающий их описать, погружается в богатейший резервуар образов. Но не стоит удивляться, если это описание не соответствует тому выводу, который я сделал из истории этих женщин. Лексика аэда не проясняет нам ситуацию. Не стоит удивляться тому, что Хрисеида называется столь же часто pais — «дитя», как и thygater — «дочь» (как «дочь такого-то) или kourè. А Брисеида два раза оказывается alochos, «супругой», два раза gyne, «женщиной», но в то же время семнадцать раз kourè. Kourè? Но в классическом греческом языке слово kourè переводится как «молодая девушка, то есть девственница». Выходит, Брисеида, выйдя замуж, став вдовой, а потом пленницей, является женщиной, ублажающей мужчин, и одновременно девушкой, kourè. Что же тогда такое гомеровская девушка?

Видя, как женщины достались героям, Ахиллу и Агамемнону, и те поселили их в своих шатрах, воины, спутники своих предводителей, могут рассматривать сестер только как прекрасно сложенных красавиц, призванных согревать ложе. И речь идет не только об этих двух женщинах!

[Терсит Агамемнону] Кущи твои преисполнены меди, и множество пленницВ кущах твоих, которых тебе аргивяне, избранныхПервому в рати даем, когда города разоряем.

Именно в данном контексте божественный Калхас называет Хрисеиду kourè, «черноокой девой». Но ведь ни Брисеида, ни Хрисеида не являются девственницами. Они были ими, когда отцы отдавали их замуж, но в данном случае ни та, ни другая не играют роль девственницы; насилие позволило мужчинам обладать этими девушками, и это обладание подобно тому, как если бы речь шла о покупке; обладание, повиновение, наслаждение, вот о чем говорит Агамемнон: Хрисеида обязана являться, когда бы он ее ни позвал («ложе со мной разделяя» (I, 31)). Не следует принимать, в гомеровском языке kourè за kourè классическую, которая означает незамужнюю девушку или девственницу. Тогда мы упускаем важную часть смысла слова и его сложность. Kourai Хрисеида и Брисеида сексуальны, прелестны и привлекательны.

Хрисеида, дитя и дочь-своего-отца

«Брисеида» означает не только брисанка, ее очень часто называют kourè Briseos, «дочь Бриса» — это словосочетание выражает одновременно и половую принадлежность, и возраст, и родственную связь. О Хрисеиде же можно сказать, что она только дочь. Именно так обозначает ее прорицатель Калхас, когда предупреждает греков, что бог нашлет на них мор: пока «к отцу не отпустят kourè его черноокой» (I, 98—99). Именно для нее наиболее велик разрыв между ее «социальным» положением, сексуальной ролью пленницы-сожительницы, и столь нежными словами, которыми пользуются для ее описания воины и рассказчик.

Но если ничего подобного нельзя сказать о Брисеиде, разве не странно, что в трех случаях ее, сожительницу военачальника, описывают словом pais, «дитя, дочь»?[29] Именно pais означает близость к отцу (но не к матери!). Однако это слово в меньшей степени определяет родство, скорее эмоциональную связь. «О! — говорит Хрис ахейцам, — да помогут вам боги, имущие домы в Олимпе, / Град Приамов разрушить и счастливо в дом возвратиться; / Вы ж освободите мне милую дочь (pais)» (I, 20). В сцене возвращения Хрисеиды ее отцу Агамемноном мы не удивляемся, видя, как Хрис с радостью получает свою«милую дочь», а стороннее лицо, Одиссей, описывает ее в точно таких же словах: эта «дочерь» все-таки ушла с ложа Агамемнона (I, 443—5). Pais здесь, следовательно, используется скорее для описания чувств, чем возраста. Мало таких отцов, продолжающих называть свою дочь (даже вдову!) прозвищем, говорящим об их близости или по крайней мере о воспоминаниях об этой близости в ее раннем детстве.