o 80a5fbb3c0cafda8 - Unknown

чтобы встретиться с ним лицом к лицу. У него жесткий взгляд и он смотрит так, словно хочет

драться. Он так чертовски красив, что мне почти больно смотреть.

─ Я говорила тебе никакого панибратства. Постарайся держать свои руки при себе! ─

говорю я, выбрасывая невысказанные между нами обвинения.

─ Кто такой Гуннар? Кто-то, с кем ты встречаешься?

─ Прошу прощения? ─ выплевываю ему в ответ, и я злюсь, что он был так любопытен.

Все стало двигаться в плохом направлении. Я должна взять перерыв. ─ Я ценю живопись, Мози. Но это то место, где я говорю тебе, что любые твои планы, которые ты, возможно, хочешь применить к кому-нибудь, кто работает здесь выведут тебя прямиком вон из этого

здания.

─ У меня нет никаких планов.

─ Дженнифер твой руководитель.

─ А кому какое дело до Дженнифер?

Не могу сделать что-либо еще, чтобы не поставить себя в неловкое положение. Я

тяжело дышу от того что мы оба так близко стоим друг к другу.

─ Так давай просто назовем это первой неделей, и, начиная с этого момента, держи это

при себе, пока тебя не изменили наказание или не оправдали в суде. Это самый лучший совет, который я могу дать тебе. Учитывая, что это твое последнее предупреждение, ─ шепотом

кричу ему, и я осведомлена, что это все записывается нашей системой безопасности.

─ Почему со мной ты не можешь быть самой собой? ─ спрашивает Мози, выглядя

несчастным. ─ Я просто хочу узнать тебя. Ты мне действительно нравишься, но ты как Форт

Нокс. Ты даже не позволяешь мне быть с тобой милым.

Он прав, и это заставляет меня вздохнуть и, сдаваясь, опустить плечи. У него

прекрасная интуиция, но это по-прежнему ничего не меняет. Я хочу быть честной, но я

должна быть очень и очень осторожной. Я не могу поощрять его, неважно насколько

правильным кажется быть рядом с ним или насколько мне это нравится.

Я сажусь на ступеньку и хлопаю по месту рядом с собой. Мози приседает широко

расставив ноги и облокачивается на перила.

─ Я из Детройда, Мози. Штат Мичиган (Michigan), ─ говорю я, пытаясь покрутить

головой, пока говорю это. ─ Я слышала, что ты спрашивал.

─ Me chingan, ─ Мози улыбается.

─ Что?

─ Мексиканская шутка.

─ Моя семья состояла и состоит из иммигрантов. У моих родителей нет работы. Она

была у них, но они потеряли ее. Я довольно сильно поддерживаю их обоих и мою бабушку, которая теперь нуждается в почасовом уходе. Мой брат с ними, но на самом деле его нет – он

никогда не был ответственным. У меня русская семья, но они очень старомодны. Я могу дать

тебе миллион объяснений по этому поводу, ─ говорю я, рассматривая свои кутикулы.

─ У тебя русская семья и поэтому ты не можешь быть со мной самой собой?

─ Нет. И, наверное, я даже не должна сидеть здесь с тобой на лестнице, но мне тоже

необходимо об этом поговорить. Вся моя семья зависит от моей зарплаты, так что, у меня нет

выбора, как только делать свою работу и делать ее хорошо. Если бы мы были где-нибудь в

другом месте, возможно, я смогла бы обнять тебя в ответ, или узнать тебя. Но я здесь по

важной причине и думаю, я хочу, чтобы ты это знал.

─ Так если бы мы были где-нибудь в другом месте, ты бы дала мне шанс?

─ Я не говорила этого, Мози. И даже если сказала, это не то, что я имела в виду. Ты

очень талантливый, умный и очаровательный, и я думаю, ты далеко пойдешь. У меня нет

никаких намерений позволить себе или кому-либо еще испортить это. Я буду последним

человеком, кто встанет на пути к твоему успеху.

─ Даже если бы ты хотела этого.

─ Даже если бы ты хотела этого, ─ в ту секунду как я это произнесла, мне захотелось

забрать свои слова назад. Я чувствовала, словно он манипулирует словами прямо у меня во

рту ─ словно он крадет их без моего разрешения. Взгляд удовлетворения на его лице, это одна

из сексуальных побед. У меня желание ударить его сильно по его сексуальности, стереть его

ехидность, а затем сцеловать его удовлетворение с его самодовольного лица.

Но я ничего из этого не делаю. Это подобралось слишком близко к признанию моих

чувств. Взяв себя в руки и встав, я стряхиваю пыль со своей задницы, сжимаю его плечи и

шепчу.

─ Увидимся в понедельник. ─ Мози остается на лестнице, каким-то образов выглядя

одновременно разозленным и уставшим, пока наблюдает, как я ухожу.

Когда я вернулась в кабинет, Джени и Гуннар уже ушли, так что я упаковываю то, что

мне понадобится на выходных. Я в последний раз смотрю на свою новую картину, но решаю

не анализировать ее. Кого заботит, если они считают меня колючей? Вероятно, это должно

меня заботить, но у меня другие приоритеты. Как мое более чем срочное свидание с джин-

тоником.

Глава 7

«Z’s» ─ это свалка, но одна из дружеских, с дешевой выпивкой и это место было

буквально в нескольких минутах ходьбы от офиса. Мы приходили сюда почти каждую неделю.

Возможно, если бы моя жизнь была бы более интересной, я бы не была такой падкой на

сексуальных, преступных ребятишек. Возможно, я должна попытаться ходить в клубы или

тусить с кем-нибудь кроме моего персонала. Конечно же, это останется там же, где и

«возможно, мне стоит сесть на диету» или «возможно, в библиотеке я могла бы встретить

хорошего мужчину».

Я нашла Джени и Гуннара за столиком в задней части заведения, и было похоже на то,

что они потерялись, растворяясь в будущем, которое я предусмотрела для них. Я заказала

поднос с шотами текилы, сделала глубокий вдох и направилась к ним. Гуннар подпрыгнул, когда увидел меня, словно он был взволнован тем, что я появилась. Мне почти захотелось, чтобы здесь были только Джени и я, для очередной паршивой девчачьей ночи. Теперь мне

точно не удастся быть уложенной в постель, потому что я не собираюсь спать с Гуннаром. Я

протягиваю Джени ключи и говорю ей приберечь их в ее сумочке.

Джени опрокидывает в себя текилу, закатывает глаза и затем показывает в сторону

танцпола. Я уже вижу ее план, потому что из прошлых тусовок помню, что Гуннар не танцует.

Она хочет отшить его. Столько всего ради катания на санях, красных шерстяных шарфов и

розовых щечек, которые я уже запланировала для них, когда его родители пригласят ее на

Рождество. Гуннар отклоняет наше приглашение и идет к бару. Джени хватает меня за руки и

выдергивает меня на танцпол. Чувствую, как текила теплым сиропом разливается по моему

телу, и я позволяю недельному напряжению покинуть меня и растворяюсь в звуках музыки.

─ Ненавижу, когда парни ведут себя так, сначала заигрывают с тобой, а потом

появляется другая девушка и они переключаются, словно ничего и не было!

─ Что ты имеешь в виду? Ты говоришь о Гуннаре?

─ Очевидно, что ты нравишься ему, но когда ты не доступна, он заигрывает со мной. А

потом переключается, когда ты приходишь. Он как собака, которая на сто процентов

сфокусирована на любом, у кого есть угощение.

─ Большинство мужчин именно такие. Не бросай ему кость, если ты не

заинтересована. Ты не обязана давать ему свое угощение.

─ Ну, если он хочет моего угощения, он не должен отвлекаться. Он должен пускать

слюни на мое лакомство и только на мое.

─ Угу, ─ говорю я, хватая шот, который протягивает мне официантка разносящая

коктейли, когда проходит мимо танцпола. Я опрокидываю его в себя и вздрагиваю от того как

он обжигает. Джени и я часто приходим сюда и мы оставляем хорошие чаевые, так что одним

из бонусов является то, что персонал старается напоить нас.

─ Говоря об отвлечениях, что с тобой? Дело в том мальчике?

─ В каком мальчике? ─ говорю я со своим очень хмурым взглядом орла из Маппет-шоу.

─ Пфф! Ты так возмутительна, Лана. Мальчик с волосами. Тот, на которого ты

смотришь так, словно собираешься просверлить дырку в его голове своими лазерными лучами

вожделения.

─ Очень смешно, Джени. ─ Но теперь я краснею, потею и чувствую себя

преступницей.

─ Ой, болезненная тема, ─ говорит Джени, качая бедрами и пробегая пальцами по

волосам. ─ Ты можешь сказать мне, Лана. Что? Я никому не скажу. Кто я ─ полиция нравов?

─ Я очень неловко им увлечена и я ненавижу себя за это. Вот я это сказала. Довольна?

Ты меня подловила. А теперь прикрой мою задницу и выброси ключи.

─ Потому что он преступник или потому что он так молод?

Я не могу танцевать и говорить об этом, так что я направляюсь в бар.

Ни то ни другое! Потому что он умен, красноречив и по сумасшедшему талантливый

художник и потому что так уж получилось, что в свои восемнадцать он слишком сексуальный!

─ Я понимаю, почему ты ненавидишь себя. Понимаю, в чем заключается твое

увлечение. Он сексуальный, для маленького испорченного подростка.

─ Ох, ─ говорю я, надувая губы, пока заказываю нам два джин-тоника.