Попаданец (СИ) - sillvercat

— Необязательно быть грубым, Кей Фирс Дог.

Сказала она это точь-в-точь как его бабка. И назвала его по имени! Кто же ей сказал, неужто Заяц? Кей невольно проглотил слюну и умолк, остро чувствуя, как её пальцы с зажатым в них хлопчатым тампоном смазывают рубцы на его спине какой-то мазью: сначала резкое жжение, а потом боль утекала, как не было её.

Когда Лора выпрямилась, аккуратно свернув испачканные тампоны, Кей тихо, уже безо всякой подъёбки, проговорил:

— Вашим уродам придётся забить меня до смерти. Я на вас пахать нипочём не стану, я не раб.

Он повернул голову и пристально посмотрел в её синие глаза, вспыхнувшие смятением и гневом.

— Ты сумасшедший, — выдохнула она, отступая к порогу. Голос её дрожал.

И тут Кей наконец вспомнил то, что крутилось у него всё это время где-то на задворках сознания.

Гражданская война! Вот что он хотел и не мог вспомнить раньше.

— Я не сумасшедший, я просто родился на полтора века позже вас, — отчеканил он, приподнимаясь на локтях и сверля взглядом побледневшую, как полотно, Лору. — Скоро начнётся война Севера с Югом, в шестьдесят первом году, янки разобьют конфедератов и освободят всех негров, а вашу усадьбу, вашу, как её там, «Ореховую рощу», наверняка спалят дотла. И вас убьют, ежели не поостережётесь. «Мне отмщение, и аз воздам».

По-за шкуре у Кея, как говорила бабка, бежал мороз, а голос невольно вздрагивал. Он чувствовал себя каким-то библейским пророком. Лора же бессильно прислонилась к чахлой стене хижины, словно боясь упасть, и глаза её из синих сделались совершенно чёрными.

— Ты… сумасшедший… — глухо, полушёпотом повторила она. Судорожно вздохнула, повернулась и выбежала прочь.

А Кей тоже длинно выдохнул и уронил голову на лежанку. Его так трясло, будто ломка снова вернулась.

В хижину тихонько прокрался Заяц и шлёпнулся на пол рядом с лежанкой, озабоченно уставившись на Кея.

— Президент Линкольн выиграет Гражданскую войну и освободит всех негров, вот увидишь, Заяц, — как в бреду, забормотал Кей, поджимая колени к животу. — Но это будет ещё нескоро… так что нам надо рвать отсюда когти, непременно надо…

Всё вертелось и плыло перед ним, и он отчаянно надеялся, что, придя в себя, обнаружит — вся эта катавасия закончилась, и он лежит не в соломенной хижине на алабамской плантации, а в их с бабкой квартирке на Элтон-авеню, напротив рекламных щитов, щедро исписанных граффитчиками.

Но одновременно он так же отчаянно этого боялся. Потому что… ну потому что как же он мог оставить Зайца и Доротею?! Никак не мог.

И ещё у него перед глазами стояло бледное смятенное лицо мисс Лоры Хендерсон, белой гордячки, врачевавшей его израненную спину.

«Ты примешь всё, что Господь для тебя изберёт, мальчик», — строго сказала бабка у него в голове.

«Помогла бы лучше, чем нудеть, — так же мысленно огрызнулся Кей. — Ты небось теперь к Господу поближе».

И отчётливо услышал бабкин звонкий смешок. Она всегда хихикала, как девчонка.

«Будь что будет», — решил Кей, закрывая глаза.

И заснул.

*

now they gotta cope

since it’s tha only thing I know

it’s difficult to let it go

i’m startin’ to loose my hair cause I worry

hustlin’ to keep from gettin’ buried

but now I gotta move away now

cause these suckers wanna spray where I lay down

my homie lost his family and snapped

shot up half tha block to bring them back

tha streetz R Deathrow

========== «Знаю, что делаю» ==========

Go down Moses

Way down in Egypt land

Tell old Pharaoh to

Let my people go!

When Israel was in Egypt land…

Let my people go!

Oppressed so hard they could not stand…

Let my people go!

Едва раскрыв глаза, Кей Фирс Дог, неполных девятнадцати лет от роду, уроженец чёрного гетто в Южном Бронксе, Нью-Йорк, услышал равномерное назойливое жужжание и машинально почесал зудевшую ляжку. Впрочем, зудела не только ляжка, искусанная москитами, но и спина, над которой ввечеру потрудился кнут сучары-надсмотрщика, о чём Кей мгновенно и вспомнил. А прямо перед его носом маячила хлипкая стенка тростниковой хижины-развалюхи.

Ну, значит, снова здравствуй, Алабама и чёртова усадьба «Ореховая роща», чтоб ей погореть, уныло подумал Кей. И прости-прощай, родная Элтон-авеню и две тысячи пятнадцатый год с его айфонами, самолётами, интерактивным телевидением и пружинными матрасами!

— Аминь, бля, — пробурчал Кей, со стоном приподыимаясь на скрипучей жёсткой лежанке, и потряс головой. Он готов был поклясться, что явственно расслышал ехидный старушечий смешок, донёсшийся откуда-то сверху.

Бабка-покойница бдила за внучком, не иначе.

Решив не обращать на такие фокусы внимания — хотя на сердце почему-то потеплело — Кей ещё раз ожесточённо прошёлся ногтями по зудевшей спине. Травяная мазь, которой его накануне самолично, не побрезговав, врачевала хозяйка усадьбы, белобрысая фифа мисс Лора Хендерсон, действовала! Иначе до исхлёстанной спины было бы не дотронуться. Кей подобрал ноги