Ричард Длинные Руки — принц-консорт - Гай Юлий Орловский

— Чтобы туда попасть, — объяснила она сердито, — нужно пройти через двойную охрану. А еще кто-то из слуг обязательно попадется по дороге.

— Или монстр пролез через окно, — предположил я.

— Там решетка, — напомнила баронесса. — Очень крепкая.

— Осталась целой, — добавила Астрида.

Я дожевал пирог и запил вином, затем порылся в памяти, так как не люблю делать два дела рядом, могу сбиться.

— Кто-нибудь, — спросил я степенно, — упоминал о существах, что могут пролезать в такие окна?

Баронесса ответила с недоумением:

— Нет… А что, такие существуют?

— К несчастью, — ответил я. — К несчастью. Вообще-то нужно сперва понять эту странность… почему саламандр, давайте называть его пока так, испепелил барона, до которого добраться ой как трудно, а не начал с простолюдинов?

Она сказала помертвевшим голосом:

— Потому что чудовище уже в замке?

— Верно, — похвалил я, — хоть и женщина.

Она пробормотала:

— Тогда объяснимо, почему погибли сенешаль, его помощник, а сразу после барона Аладель, милая и кроткая служанка, несчастная девочка, она же и поработать не успела, только пришла, и на второй же день…

Астрида пробормотала в задумчивости:

— Вообще-то саламандр мог бы натворить и больше дел.

— Верно, — согласился я. — В замке народу много, он бы за полчаса всех сжег, так что либо ему нужно копить магическую мощь, как вот тебе…

Она сказала с нажимом:

— Прекрати!

— Прости, — сказал я виновато, — это всего лишь предположение! Возможно, копить магию удается и другими способами.

— Прекрати!

Баронесса посмотрела с беспокойством на подругу, что смеет прикрикивать на самого принца.

— Астрида…

Астрида сердито зыркнула на нее, потом на меня, а я сказал торопливо:

— Я вовсе не хочу сказать, что ты была там и все пожгла своими глазищами, как вон сейчас прожигаешь меня.

— Прекрати, — повторила она сердито. — Меня там не было, это подтвердить могут все. Да и не умею я так, хотя сейчас, когда смотрю на тебя, думаю, что стоило бы попытаться.

— Ну-ну?

— Скорее всего, — договорила она сквозь зубы, — он быстро выдыхался и впадал в спячку.

— Это я и хотел предположить «во-вторых», — сказал я. — Видишь, как мы слаженно работаем вместе? Ты не находишь?

Она уклонилась от моего прямого взгляда, щеки чуть порозовели, но сказала подчеркнуто деловым голосом:

— Гельвеция, мы сейчас же принимаемся за дело.

Глава 7

Когда мы вышли из зала, я сказал тихонько:

— И как ты собираешься справиться? Тут не только надо тягаться с неведомым чудовищем, что, вполне возможно, посильнее нас, но сперва еще найти его!

Она огрызнулась, но я видел в ее лице страх и начало понимания, что все не так просто, как ей показалось.

— Во-первых, — сказала она с нажимом, — баронесса — слабая и пугливая женщина, а мы — двое кое-что умеющих в магии!.. Во-вторых, она моя лучшая подруга!

Я буркнул:

— Если кто скажет, что женской дружбы не существует, сразу получит в репу.

— Что-что?

— Идиома, — пояснил я. — Или метафора, не помню.

— Грамотность хочешь показать?

— Еще как, — признался я. — Хорошо, давай сперва опросим слуг.

— Как скажешь, прынц, — согласилась она, — я беру левую часть здания, ты — правую.

— Почему это ты левую? — спросил я оскорбленно. — Это наше мужское право! Иди направо.

— Спасибо, — ответила она язвительно, — мне показалось, что вы такой правильный, такой законопослушный…

— Я такой, — подтвердил я, — но идти налево — наша прерогатива, хотя мы ею, конечно же, никогда не пользуемся.

Она фыркнула и ушла, держа спину прямой и двигая тугим задом под таким длинным платьем, что даже и не видно, человеческие там ступни или копытца. Хотя вроде бы ощупывал всю, но иногда кажется, что в какие-то моменты она вся становилась копытной.

Мне потребовалось меньше четверти часа, чтобы опросить всех слуг и служанок в левом крыле, потом отыскал себя на заднем дворе, где прутиком чертил на земле значки, стирал, рисовал новые, подправлял, когда за спиной послышался сердитый голос Астриды:

— Ну и что это за колдовство?

— Не колдовство, — ответил я терпеливо, — а торжество логики. Кстати, ты чего такая сердитая?

— Я не сердитая, — отрезала она.

— Мы же договорились забыть, — напомнил я. — Ты сама предложила! Даже велела. И ногой топнула.

— Я ногой не топала!

— Не топала, — согласился я моментально. — Видишь, как я иду на уступки и компромиссы?

— Ну да, — сказала она едко, — сперва соврал, а потом якобы уступил! Очень по-мужски!.. Я и забыла, а вот ты все напоминаешь!

Я изумился:

— Как?.. Тем, что дышу? Что существую?..

Она нахмурилась:

— Ладно, какое это заклинание? Что-то слишком простое…

— Напротив, — сказал я, — настолько сложное, что уже голова трещит. Ищу логику. Первым погиб барон, затем самая простая служанка, ниже которой в замке не было, третьем пал сенешаль, затем охранник…

— Какая логика, — возразила она, — у неразумного зверя?

— Он разумен, — напомнил я, — иначе как объяснить, что никого не трогал, пока не добрался до барона? А уже потом начал других… и то как-то избирательно… Знаешь, надо съездить в деревню, откуда взяли ту служанку.

— Зачем?

— Хочу поговорить с родителями, — сказал я. — Утешить, заодно расспросить, не водилось ли за нею чего-то еще… необычного.

Она откинулась всем корпусом, прогнувшись в пояснице, из-за чего я тут же невольно перевел взгляд на ее вторичные, но спохватился и посмотрел в ее ясные глаза.

— Какое еще необычное? — буркнула она. — Простая деревенская служанка.

— Верно, — согласился я, — но я весьма тщательно знакомился с картой Мезины… Мезина — это здешнее королевство, а карта…

— Догадываюсь, — прервала она. — И что?

— После Великих Войн, — напомнил я, — везде остались аномалии, которые называют то Зачарованными, то Гиблыми, то Колдовскими, то еще как. Где-то это болота, где-то пустоши, горы, леса, пески, так вот, дорогуша, этих мест в Мезине больше, чем во всех королевствах, которые я подгреб к демократии и либеральным ценностям ближе, вместе взятых!

Она, как и все, пропустила насчет демократии, но сразу уцепилась за аномальность.

— Значит, — спросила она быстро, — здесь это не редкость?

— Нет, — ответил я, — потому и наведу справки о служанке. А ты это имей в виду тоже.

Она фыркнула:

— Я ведь тоже из Мезины! Так что, подумаешь, новость открыл!

— Но я ее сформулировал, — подчеркнул я. — В доступной форме. Зайчик!.. Ты где? Забери меня от этого чудовища в юбке…

Деревня в отличие от замка вся с иголочки в том смысле, что ни одного дома с виду старше трех лет, что и понятно, если вспомнить, что здесь прошла конница императора Карла. Это каменные чудовища, называемые замками, не горят, а деревни и сами по себе выгорают время от времени от пожаров… К счастью, любую деревню можно поставить заново меньше чем за неделю.

На околице навстречу выбежали собаки, Бобик с великим презрением показал им клыки и, пригнув голову, пустил по земле такой низкий рык, что на ярд в глубину наверняка оглохли все мыши.

Собаки, обезумев от ужаса, развернулись и ринулись обратно в деревню, а там кто забился под крыльцо или спрятался поглубже в будку, а другие пронеслись, ничего не видя перед собой, на другую сторону и пропали в пыли, поднятой их лапами.

Я расспрашивал самых отважных, что выглядывают из-за плетней, наконец одна женщина сумела понять, что я спрашиваю, и объяснила, что дом Кегичей, откуда в замок взяли девушку, находится во-о-он там, сразу за хатой с провалившейся крышей.

Отыскав нужный дом, я долго стучал в почему-то опущенные ставни, наконец вышел согбенный мужчина, горбится не столько от груза прожитых лет, как от привычки гнуть спину перед всеми, начиная со старосты и кончая лордами.

Я оставался в седле, а крестьянин, часто и пугливо моргая, кланялся при каждом слове и суетливо повторял, что у них ничего нет, они люди бедные, но если господин пожелает переночевать…

Я прервал:

— Слушай сюда!.. У тебя дочь по имени Аладель есть?

Он часто закивал, глядя снизу вверх со страхом и подобострастием.

— Да-да, старшенькая. У меня их пятеро, и два сына, но Аладель самая старшая, ее взяли недавно в замок прислуживать господам.

Из сада вышла и пошла в нашу сторону молоденькая девушка с большим лукошком, полным крупной спелой клубники. Я определил на глаз, что ей лет четырнадцать, но юное тело уже вполне развито, хотя она пользуется, судя по всему, правом носить платье не девушки, а еще девочки, потому короткое, вроде сарафана, руки и плечи голые, а внизу потрепанный подол даже не скрывает полные поцарапанные колени.