Шоу Уродов (ЛП) - Смит Брайан

Основанием панели служил толстый черный столб, состоящий из смолистого вещества, который время от времени подергивался. С него текли капли темной слизи, стекая в металлический желоб, окружавший основанием колонны. В колонну под неправильными углами были вставлены многочисленные черно-белые мониторы.

Экраны различались по размеру и качеству изображения, некоторые из них показывали настолько нечеткие картинки, что казалось, будто они передают сигнал из какого-то другого измерения. Один монитор с нечетким изображением передавал трансляцию из места, которое, как был уверен Брэддок, действительно было потусторонним миром. Возможно, именно откуда приходили уроды. Изображения были пугающими даже для искушенного Брэддока, и он старался по возможности не смотреть на этот экран.

Ближайший к Брэддоку монитор - у основания колонны и обращенный к нему, был самым большим. Брэддок взял в руки пульт, по ощущениям напоминавший литой пластик (за исключением того, что он слишком цепко прилипал к его руке, когда он забывал надеть черную кожаную перчатку, которую носил сейчас), и несколько раз щелкнул им, переключаясь между видами пустых шатров и темных тропинок.

Что-то промелькнуло на экране и Брэддок замер, выискивая, не притаился ли в тени еще один бедный провинциал, думая, что ему удастся избежать поимки. Затем снова что-то мелькнуло, и на мониторе появился шпрехшталмейстер, войдя в кадр из левого нижнего угла экрана и на короткое время заслонил обозрение, после чего прошел дальше, остановился и медленно повернулся. Брэддоку показалось, что он смотрит прямо на него, в особенности, когда тот усмехнулся, показав ряды сверкающих острых как бритва зубов. Затем распорядитель цирка, казалось, рассмеялся и отвернулся, скрывшись в темноте.

Брэддок вздрогнул. Двадцать лет в "Шоу уродов", а этот сукин сын все еще вызывал у него мурашки по коже. Работа Брэддока заключалась в постоянном наблюдении за территорией карнавала в период ассимиляции и передаче рингмастеру и его не менее жутким соратникам координат выживших и прячущихся людей. В первую же свою смену он заметил молодую женщину, которая каким-то образом почти достигла невозможного. Ей удалось добраться до внешнего периметра, и она стала перебираться через высокий забор. Заметив ее, Брэддок потянулся к кнопке громкоговорителя, но потом замешкался.

Девушка добралась до вершины забора и начала перекидывать ноги через него.

Затем произошла вспышка серого цвета: что-то, напоминающее птеродактиля, пронеслось в небе и сорвало девушку с ограждения.

И тут из ниоткуда появилось злобное лицо шпрехшталмейстера, его жуткая ухмылка стала шире, заполняя весь экран.

Он не сказал ни слова. Да ему и не нужно было. Это было предупреждение. И Брэддок знал, что другого предупреждения не будет. Еще одно невыполнение его новых обязанностей грозит ему смертью.

С тех пор Брэддок подавлял в себя любое сочувствие к другим. Сначала это было нелегко, и он нередко терзался угрызениями совести. Но со временем остатки совести увядали и умирали. Он едва уже помнил, что такое сострадание.

Брэддок почувствовал толчок, и, посмотрев вниз, увидел, что девушка снова улеглась у его ног, а ее розовый язычок лижет его сапог. Она почувствовала его пристальное внимание, и посмотрела на него. Улыбнувшись, девушка стала медленно подниматься, ее стройное, обнаженное тело скользило по его ноге, как змея.

Он немного отодвинул кресло от панели управления, давая ей немного пространства. Потом снова повернулся к главному экрану, пока девушка зубами расстегивала молнию на его джинсах. Как только эта задача была выполнена, она захихикала и едва не захлопала в ладоши, увидев его член в полной боевой готовности.

Девушка провела языком по головке члена, и он вздрогнул от вожделения. Она улыбнулась, глядя ему в глаза и снова провела языком по пульсирующему фаллосу. Брэддок вздохнул и откинулся в кресле. Кончил он быстро, потом оттолкнул ее и снова уставился на главный экран.

Брэддок снова взял пульт и пролистал все доступные ракурсы территории карнавала. Не было никаких признаков активности вообще. Все люди, которым удалось ускользнуть от монстров, уже были пойманы. А все уроды отправились туда, куда отправлялись после завершения первой фазы своей работы. Тем не менее, ему придется еще немного понаблюдать. Несколько уродцев все еще не вернулись из города, где собирали тех немногих горожан, которым каким-то образом удалось противостоять Зову.

Он отхлебнул еще пива и откинулся в кресле, не сводя глаз с экрана, периодически переключаясь на разные камеры от скуки. Он надеялся, что остальные уроды скоро вернутся. Чем быстрее будет закончена работа, тем быстрее он сможет в полной мере насладиться восхитительным телом своей рабыни, а затем лечь спать.

Девушка посмотрела на его пиво и сказала:

- Я тоже хочу пить.

Брэддок хмыкнул.

- Можешь выпить немного воды. Позже.

- Я бы от пива не отказалась.

Брэддок посмотрел на нее. Она улыбалась, хлопая ресницами, как невинная школьница. Он использовал и унижал ее почти всеми возможными способами, так что ее вряд ли можно было назвать невинной. Мужчина был уверен, что ее IQ не дотягивает до трехзначного числа, и редко думал о ней как о человеке. Он даже не мог вспомнить ее имя. Может, Шэрон. Или Шерил. Или что-то в этом роде. Она была просто вещью, игрушкой, с которой он играл, когда ему нужно было отвлечься от мрачной реальности своего существования. И она была не первой. За эти годы таких как она, у него было пару дюжин.

Всякий раз, когда кто-то из них начинал стареть или дряхлеть, приходил один из уродов, чтобы заменить вышедшую в тираж на новенькую. Они всегда выглядели одинаково. Высокие и стройные, с длинными светлыми волосами и большими сиськами. Уроды знали, что ему нравится.

- Послушай, Шэрон...

Девушка закатила глаза.

- Я Шейла.

- Неважно, Шэрон, - он устало вздохнул. - Слушай, я уже объяснял тебе раньше. Пиво для меня. Это одно из немногих преимуществ моей работы. Так что извини, но ты ни хрена не получишь.

Девушка выпятила нижнюю губу и захлопала ресницами чуть более интенсивнее.

- Но... но... - она захрипела, и ее глаза заблестели от слез. - Моя жизнь - отстой. Пожалуйста, сжальтесь надо мной. Я знаю, что ты неплохой парень. Немного пива было бы просто... приятно. Пожалуйста?

Брэддок нахмурился.

- Мне казалось, я выразился достаточно ясно, Шерил. Я получаю все пиво и вкусняшки. Ты получаешь дерьмо. Не заставляй меня пинать твою задницу по всему этому чертову притону только для того, чтобы это прочно засело в твоей чертовой голове.

Голова девушки поникла, и она молча уставилась в пол.

Брэддок наблюдал, как одинокая слезинка скатилась по ее щеке и исчезла в уголке губ. Он посмотрел на эти пухлые, манящие губы, вспомнив о том, как приятно они скользят по его члену.

- О, черт, - он снова вздохнул. - Вот, возьми.

Девушка посмотрела на него, ее глаза блестели от свежих слез. Но она улыбнулась и взяла предложенную банку из его протянутой руки.

- Спасибо.

Брэддок открыл для себя еще одну банку пива и некоторое время молча взирал на главный монитор. Девушка сидела на полу, скрестив ноги, взгляд ее был отстраненным, отрешенным, и она время от времени потягивала пиво, жадно прихлебывая, зная, что это редкое проявление щедрости со стороны ее хозяина вряд ли повторится в ближайшее время. Минуты текли в молчании. В кабине раздавались только звуки радио "Эфир" (которое в данный момент играло какую-то надоедливую техно-песню) и механические щелчки и жужжание, доносившиеся из устройства.

Молчание прервала девушка.

- Могу я задать вопрос?

Не отрывая взгляда от экрана, Брэддок заметил:

- Что-то ты сегодня слишком разговорчива.

Девушка подождала несколько секунд, но не услышав конкретного возражения, вновь попросила:

- Ну... можно?

Брэддок нахмурился. Обычно она говорила только то, что было связано с сексом, что-нибудь похабное, чтобы возбудить его. Он должен был признать, что девчонка была чертовски хороша в этом. А почему бы и нет? Участь в качестве секс-игрушки полковника Люка Брэддока может и не была воплощением мечты любой из этих девушек, но это было чертовски лучше, чем всё остальное, что могли бы сделать с ней эти уроды, и она знала это. Он сломал ее так же, как и остальных, с самого начала осквернив самыми мерзкими способами и заставив полностью сосредоточится на обслуживании его низменных потребностей. Эта девушка была новенькой, она служила ему всего несколько недель, но до сегодняшнего вечера не позволяла себе таких вольностей. Он не мог вспомнить, когда в последний раз одна из его игрушек пыталась вступить с ним в разговор. По крайней мере, если такое и было, то очень давно.