Неподъемная ноша. Книга вторая. Часть вторая (СИ) - Юрий Николаевич Москаленко

производным. Имели в Туле воскобельный завод, кожевенные мастерские и несколько лавок. Основная же деятельность торгового дома братьев Сушкиных была в Санкт-Петербурге, они имели постоянного представителя на знаменитой бирже на Стрелке Васильевского острова. Сушкины якшались со старообрядцами и постоянно возили деньги в Грецию на Святую Гору Афон в Афонский монастырь. Монастырская обитель «Крумица» строилась и содержалась на их деньги.

Вот этим-то Сушкины мне больше всего и не нравились. До этого я с ними дел как-то не имел. Эксплуатировать свой народ, выдавливая из него все соки, чтобы содержать чужой? Ну, хочешь что-нибудь сделать хорошего, так построй это в России. Нет им же за границей всё «мёдом» намазанное, а у нас им сиро и убого. Козлы.

Внимание таких финансовых монстров с прямым выходом за границу, мне совсем не нравиться. Рано ещё это для Тулы. Я ещё не успел «запустить маховик» на нормальную работу местных промышленников и мастеров. Они просто не выдержат конкуренции. Причём их давить будут на всех фронтах, а учитывая продажность Нессельроде и К*, то возможно и прямые запреты на производство. Да и всяких теперь шпионов и агентов жди, и разные пакости от них тоже. Чёрт возьми. Надо срочно ставить забор и нанимать дополнительную охрану, когда я уеду.

Спросили меня, где я столько времени был и что делал? Что я видел? Я ответил, что навещал отца. Рассказал, что посещал с ним МРУЗ в Москве, и какие там производятся работы. Заинтересовал отоплением. Ну и так далее…

Наконец перешли к деловым разговорам о Туле. Что удивительно, то Добрынин начал воспринимать меня очень серьёзно. Похоже, в техническом плане я приобрёл у него некий авторитет.

— Ваше предложение прорыть канал до Оби сейчас изучается в столице на состоятельность. Нам передали, что вопрос вроде бы должен решиться положительно. Вот только есть ряд условий… — начал после всего Добрынин и обмена другими новостями.

— И без подарков там тоже не обойтись… а то и прямыми взятками — дополнил, вздыхая Сушкин.

— Вот мы сейчас и обсуждаем все будущее дела и в частности мост через Упу. Старый мост возле кремля может и не выдержать. Будет ли больший уровень воды или ледоход, сломает. Решаем, стоит ли его разобрать, подновить и перенести к деревне Упская Гать. А то там постоянно проблемы с плотами и несчастными случаями.

Ах, же ты, Добрынин, хитрец. Он уже давно понял мою манеру вести дела. Нет, надо менять, а то я слишком становлюсь для него предсказуем. А раз стал затрагивать такой вопрос, значит, планирует вернуться градоначальником или кого-то из своей семьи поставить. Это есть гуд. Ну а с переправой около деревни надо действительно что-то решать. А то там постоянно куча утопленников каждый год будоражит общественность города… и лишние волнения народных масс.

— Так же нам надо отремонтировать дорогу с Москвы и подвести к мосту и центральным улицам — дополнил Сушкин.

Э… ого, у них планы. С учётом того, что Добрынины имеют бизнес в строительстве… а теперь туда хотят влезть и Сушкины. Они решили неплохо поиметь с горожан. Нигде нет так воровства и наживы, как в строительстве, ни тогда, ни сейчас. Ну, подождите, сейчас я вам устрою. С горожан вы столько денег не стрясёте, у них их просто столько нет. Ну, будем надеяться что пока.

— Насчёт дороги я полностью с вами обоими согласен. Я уже Грязьеву объяснял насчёт дорожной плитки Древнего Рима. Но думаю ему при таком начале строительстве в Туле сейчас не до неё, с кирпичами бы разобрался. Ну и надо новый цементный заводик построить. Цемента надо будет много, чтобы не возить хороший из далека… — и смотрю пристально на них.

— Я думаю, этим Иван Денисович займётся — сразу «съехал» с этой темы Добрынин.

— А вот мост предлагаю сделать подъёмный по центру, на всякий случай, как в Санкт-Петербурге. Можно лист бумаги — получаю лист. Вычерчиваю схему чуть выпуклого вверх по центру моста. С поднятием пролета посередине и с большими «быками» по берегу. Черчу вид сверху, где будет не только проезжая часть для телег и карет, но и большая пешеходная.

— Ну а тут с «быков» будет идти цепи для поднятия пролета, поэтому их надо строить крепкие и… красивые — фантазия с меня так и прёт.

— Что вы, что вы — замахал рукой Сушкин. — Откуда у города такие деньги. Да его в столице пять лет как поставили.

— А почему только у города и чем мы хуже? Предлагаю сделать план с чертежом и выставить на всеобщее обозрение. Я обязуюсь профинансировать строительство одного «быка» без подъёмного механизма. Вы с Николаем Николаевичем возьмёте один «бык» на двоих с подъёмным механизмом. Другие купцы в стороне тоже не останутся, особенно если сделаем именные таблички на «быках» и мосту.

— Разрешите посмотреть вашу писчую ручку — пытается меня сбить с темы Добрынин. Вижу, что они уже не рады такому повороту дела. — Какая хорошая вещь. Где вы такое чудо приобрели? Заграничное?

— А вот и нет. Отец в Санкт-Петербурге выпускать начал и мне две подарил. Одну я, правда, Федосееву презентовал за дело. Больше, к сожалению нет — развожу руками.

— Да. Жаль, жаль. Я бы от такой тоже бы не отказался — Добрынин и хитро смотрит на меня.

— У меня ещё одно предложение. Построить медицинский институт в нашем городе — напираю как танк на беззащитных и ошарашиваю их снова. Столкнулся я и тут и ещё с одной проблемой, для меня несколько… скажем так, неожиданной. Это система домашнего образования. Романовы сами сделали под свою империю «пороховой подкоп с зажжённым фитилём» и постоянно недовольным дворянством. Бездумно позволив приглашать разных иностранцев и проходимцев, в домашние учителя к дворянам и просто богатым гражданам. Вот они нам и воспитали молодое поколение русофобов всех мастей и окраски. А если бы Романовы больше строили университеты и институты, то там ещё можно было бы проконтролировать, ну хоть как-то обучение. Я же хочу это исправить, ну хоть немного… ну хоть в Туле. Сколько смогу, разумеется. Да и с медициной и санитарией тут просто беда. Попробуем совместить два в одном. — Проект я выкуплю у наших дворян, вы выделите землю в городе и обратитесь в четвёртое отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, поэтому поводу.

— Ты, наверное, уже и кандидатов на управление подобрал? — ехидно мне так Добрынин.

— А как же. Научной частью заниматься пригласим доктора Пирогова. А ректором Лобачевского, он сейчас свободен. Заодно он и с мостом и другими расчётами нам поможет — вернул ему.

(Никола́й Ива́нович Пирого́в (13 [25] ноября 1810; Москва — 23 ноября [5 декабря] 1881, с. Вишня (ныне в черте Винницы), (Подольская губерния) — русский хирург и анатом, естествоиспытатель и педагог, создатель первого атласа топографической анатомии, основоположник русской военно-полевой хирургии, основатель русской школы анестезии. Тайный советник. — истор. Справка)

Сейчас Пирогов, как я вычитал из газеты, занимался изучением азиатской холеры в Санкт-Петербурге. Многие высказывали этим опасения и недовольство. Он не был так сильно знаменит, как станет после Крымской войны. Из-за своего жёсткого характера постоянно сорился с чиновниками и священниками, которые при первой же возможности ему за это мстили и не давали нормально работать. Так что я очень надеялся его заманить большой перспективой и созданием медицинского института.

(Никола́й Ива́нович Лобаче́вский (20 ноября (1 декабря) 1792, Нижний Новгород — 12 (24) февраля 1856, Казань) — русский математик, один из создателей неевклидовой геометрии, деятель университетского образования и народного просвещения. Известный английский математик Уильям Клиффорд назвал Лобачевского «Коперником геометрии». — истор. Справка)

В данный момент Лобачевский из-за интриг в Казанском университете был отстранен не только от профессорской кафедры, но и от должности ректора. Он был назначен помощником попечителя Казанского учебного округа со значительным понижением в окладе. Вскоре Лобачевский должен был разориться. И дом в Казане, и имение жены будут проданы за долги. Меня это соответственно не устраивает, и я постараюсь перетянуть, всех учёных кого только помню, в Тулу в институт.

— Какой необычный молодой человек — растерянно произнёс Сушкин.

— Ещё какой. Так, Дмитрий Иванович, нам надо посоветоваться — встаёт Добрынин и намекает, что мне лучше уйти…

Выхожу из кабинета и иди к Обновину. Поздоровавшись и поговорив пару минут, даю ему задание подготовить три документа. Первый это долговое обязательство на четыреста рублей и второе письмо-приглашение в Казань к Лобачевскому, с чеком на двести рублей в случае согласия переезда. И третье, аналогично второму, но Пирогову в Санкт-Петербург.

— Так — хлопнул я в ладоши, выйдя на крыльцо дома Добрынина. Пора знакомить предков с информационными технологиями и пиаром. Едем в редакцию губернских