Пилигримы - Алексей Ар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поели от души. А Фрау, не смотря на протесты, выдали двойную. Партия сказала — надо, за возражения — расстрел. Утрирую, конечно, но кулинар верно истолковала мою добрую улыбку. И чая байхового приняли, примиряя насущное с ожидаемым. Царапины замазаны, разгрузки подтянуты, обувка осмотрена. В моем случае, топтуны пришлось сменить — изнанке барьера не понравилось, что зашел с ноги, если образно.
Я прислушался к сигналу, что последние полчаса базировался градусов на 5 от Оси. Прием более уверенный, значит чутка приблизились, что сочту за достижение. А то, что направление цели менялось — херня. Может ячейка нервная или еще чего.
Через часок выдвинулись. Фрау пока водрузили на телегу — копить силы. Типа главный колдун — им положено в паланкинах.
— Не ерзай, — попросил Шест, задавая кривую объезда через бетонный завал.
Первый же перекресток не порадовал торосами мусора. И подземные коммуникации вскрыты, точно взрывом. Знай, лавируй, да присматривайся, чтобы не навернуться. С горки в канаву, из канавы в провал.
— Через перекресток сойду, — твердо сказала женщина. — Ноги держат.
— Ива? — спросил я, изучая дырявый остов дома по левую руку. Было движение или нет? Дал отмашку мелкой: — Проверь. На скорости.
Взметнулась пыль, а санитар задумчиво констатировала:
— Пусть сойдет. Посмотрим.
Научный подход — уважаю. Через 15 секунд вернулась мелкая, лихо приложилась о борт колесницы и под ворчание тощего доложила:
— Нихера.
Тогда почему нервы царапает червячок угрозы? Минуту назад нет, а сейчас, сука, да. Слог высокопарный, признаю, но суть прослеживается… Чутка сдвинув автомат, спокойно сказал:
— Собрались. Контролируем фланги.
Бойцы переглянулись и насупились. Смотрятся внушительно, не отнять. Перевалившаяся через борт Фрау тряхнула руками, вроде как разминая. Я укоризненно посмотрел:
— Арбалет. Живо.
Пару часов шли ровно. Барьер под боком тянулся нескончаемой пеленой, мешая дороги и здания. Где-то вдалеке потрескивало, поскрипывало, напрягая слух. Вроде звона комара — с определенного момента бесит. Застарелых следов людского присутствия в достатке — банки, смятые обертки, вскрытые обломки со следами инструмента. И сухими не пахнет по уверениям тощего. Можно не гадать — пастбища обжиты, но несколько заброшены, что уже интереснее. Причины запустения, порой, случаются престранные.
Я покосился на барьер. Мозолит, падла, глаз. Отсюда чувствую непробиваемую равнодушную мощь. Остатки стен на ее фоне — тупо пожеванный картон. Даже немного любопытно — что станется с преградами ближе к Оси. Задавят монументальностью? Тенденция непонятная и нерадостная.
А спустя пару десятков перекрестков, двориков, проулков запахло дымом. Запах нехороший, неправильный — без терпких ноток уютного очага. Только тяжелая мертвая горечь. Тощий шумно вдохнул и придержал телегу. Хмурясь, обернулся:
— Командир?
Чуйка насторожилась — сделала легкую стойку, ну или припала и чутка оскалилась, кому как нравится. Наруч моргнул зеленым, потом красным, вновь зеленым. И погас, зараза. Встряска не помогла.
— Хорошо, — процедил я. — Оператор злопамятный. Внимание, смена. По команде «Раз» рушитесь на пузо и занимаете оборону. По команде «Два» рвете в развалины и атакуете выявленную угрозу по флангам. По команде «Три» тактически отступаете.
— Это как? — не поняла мелкая.
— Жопой вперед и огонь на подавление, — пояснил охотно. — Теперь вперед.
— Может по дворам метнуться? — предложила Крыса и под моим взглядом стушевалась. Говорю же, злопамятный.
— За щит, — скупо сказал умник, поднимая железо и мелкая виновато послушалась. Повторюсь, инициативных люблю, и многих — посмертно. Поймите правильно, зачастую их убивал не я, а сама инициатива.
Первый перекресток, узкий едва проходимый дворик. Чисто, хоть и мрачно.
Переулок с обвисшей решетчатой конструкцией навесного крепежа — вроде ржавой арки неясного назначения. Несколько секунд прицельно разглядывал конструкцию. Сомнительно, но чисто. Дальше.
Источник дыма нашли минут через 40 — на небольшом дворовом стадиончике. Живучий люд использовал площадку с умом — обустроили лагерь из нескольких теплушек и помятого трейлера. Наладили фортификации из мусорных контейнеров, грубо склоченные, но надежные столы, стулья. Кострища, факельные стойки и бытовая мелочевка в разнобой. В наличии имелась даже будка биотуалета.
А потом кто-то все это сжег к херам.
Пожарище жадно прокоптило стены и песок, разметало скарб на чадящие угли. Скрюченные тела лежали у трейлера — багрово-черные, не опознаваемые. Восемь штук средней комплекции и два меньшего размера.
— Что? — шепотом выдохнула Ива, тиская рукоять меча. — Как?
Я сделал шаг к небольшому иссохшему кустику, у которого заметил примечательный блеск. Поднял гильзу — повертел, понюхал. Автоматная, 7,62х39, отстреляна пару дней как.
— Уходим к барьеру. Резко, — надбавил стали в голос.
— А с ними? — вздрогнула Ива.
— Их нет, — вмешался Замес. Крыса, готовая выйти на мародерку, прикусила губу и отступила к телеге. А могла еще разок окараться и поиметь короткую разъяснительную беседу. Она искоса глянула на меня и вздрогнула. Да, мелкая. Да, слежу. Да, считаю.
Скрипнула, разворачиваясь, Марта. Отступили слаженно, контролируя развалины. Иными словами — по сторонам смотрели точно. Слишком тихо, слишком.
На квартальной дороге притормозили — до преграды метров 50, если щемить через черную груду поломанного магазина. Или чуть дальше — если использовать технический подъезд.
Функция коротко плеснула красным. Падая от яростной судороги, заорал:
— Раз!!
Пуля взбила асфальт позади. Хорошо занесли, твари, почти метко.
Ударила короткая очередь, звоном пройдясь по бронированному борту колесницы. Шест, коротко взревев, засадил с позиции лежа из шмалабоя. В развалинах хрустнуло.
Вторая очередь, третья. Вскрикнула мелкая, пытавшаяся перезарядить арбалет. Ива потянула за сумку.
Три огневых точки — метров 100–150 дальше по улице, в коробе жилого здания. Три багровых отсвета, три сучьих цветка. И на сломе стены крепенькая женская фигура.
Рахель.
Точно почувствовав мой взгляд, она опрокинулась назад, уйдя в кувырок.
— Нахуй пошла! — рявкнул я в такт трем патронам. Не успел, твою ж… Попадания взметнули каменную крошку на позиции расчетчицы.
— Джимми! Джимми! — раздалось над улицей. — Нашла тебя!
Да сколько ж у них патронов?! Хотя чего это я — торговцы же, сраные коммерсанты на жирных запасах.
— Марта! — тощий нехорошо подвывал. Борта колесницы обзавелись неположенными дырками.
Один из стрелков противника грамотно сменил позицию, приблизившись. По щиту умника звонко цокнуло. И еще раз.
Ответные два болта и один заряд шмалабоя противника не впечатлили. Тогда, сука, пора сменить пластинку.
— Тощий в упор! Остальным к барьеру!
— Марта! — Шест грохнул щитом об асфальт.
— Беру! — умник рванул за оглобли и словил пулю. Заперхал, спотыкаясь.
Я приткнулся у костлявого бока и выдал гостинцев на рожок, отсекая вражеские точки. Грохотало знатно. Шеста дернуло — в щит прилетело.
— Держу! — голос Ивы.
Торговец за горбом
