Мир богов. Книга 2 (СИ) - Борисова Светлана Александровна

— Круто! Природным явлением меня ещё никто не называл. Даже не знаю, гордиться или обижаться.

— Честное слово, я не хотела тебя обидеть!

— Успокойся, я пошутила. Да что б тебя!

Я крутанула руль, объезжая собаку, которая с лаем выскочила на дорогу. Чёрная, крупная, с уродливой мордой она явно была из породистых. Странно. Поблизости нет жилья, а собака без хозяина — не иначе животина потерялась.

Некоторое время пёс бежал за машиной, а затем куда-то исчез.

Минут через двадцать мы въехали в поселок, и я с любопытством огляделась по сторонам. Судя по добротным постройкам, народ здесь не бедствует. Между прочим, где-то здесь обитают родители Алекса, которых я ни разу не видела, во всяком случае, живьём. Алекс сказал, что они живут не в самом посёлке, а на хуторе; у них там мощное виноградарское хозяйство. Не знаю почему, но старшие Савенковы встали в позу и отказались признавать меня. Поначалу я порывалась съездить к ним, но Алекс был категорически против, мол, родители цацкаться с тобой не будут, а ты беременна, не дай бог что-нибудь случится. Затем, когда родились Егорка с Ильюшкой, и родители Алекса не приехали проведать внуков, я поставила на них крест. Если старым драконам не нужны родные внуки, значит, нам не о чем разговаривать.

Василисин дом, в отличие от соседских домов, был старенький, но ухоженный; чем-то он напоминал приземистого бодрого старичка, который с лукавой гордостью поглядывал на прохожих из-под новой красной крыши.

Я затормозила у калитки и, заглушив мотор, протянула Василисе ключи от машины.

— Это тебе. Надеюсь, к завтрашнему дню удастся оформить доверенность.

— Нет-нет! Мне чужого не надо! — всполошилась она.

Гляди-ка, какая щепетильная! Между прочим, муж у меня тоже не общественный, но я не стала поминать ей прошлое.

— Считай это моим капиталовложением в твой модельный бизнес. Если ты не против, я хочу войти в долю… — я порылась в карманах и достала пачку стодолларовых купюр; это были мои личные средства. — Здесь немного, конкретную сумму обговорим во время подписания договора.

Василиса нерешительно глянула на меня, а затем, взяв ключи и доллары, с молитвенным восторгом прижала их к груди.

— Спасибо Тебе, Господи!

— Всегда, пожалуйста, — выйдя из мерседеса, я направилась к багажнику и вытащила из него баул. — Поскольку я сегодня у тебя за грузчика, то с тебя причитается.

Судя по тому, что с Василисиного лица сразу же пропало восторженное выражение, она стреляный воробей.

— Что именно ты хочешь? — насторожилась она.

— Для начала я хочу, чтобы ты открыла калитку и отогнала вашего кабысдоха, а затем отвезла меня к родителям Алекса. Я не знаю, где они живут. Да, ведь ты умеешь водить?

Родители Василисы были дома. Ничего примечательного в них не было, обычные деревенские старики; разве что меня удивил их солидный возраст. Но мама Василисы, словоохотливая суетливая старушка, сказала, что дочь — поздний ребёнок и старшему брату Василисы уже полтинник.

Как ни уговаривали меня Саломатины, на ужин я не осталась, и мы с Василисой направились к родителям Алекса.

Водить новоявленная партнёрша по бизнесу умела, правда, как выяснилось, не слишком хорошо; к тому же к вечеру температура упала, и дорога местами превратилась в каток. Короче, мы съехали в кювет и прочно там застряли. Думаю, мне бы хватило силы вытащить мерседес, но не хотелось наводить тень на плетень. Представляю, какие дикие сплетни пойдут гулять по окрестностям. Нет уж! Мне этого добра хватило в детстве, так что повторения не будет.

На мой звонок о помощи Алекс прислал трактор; он бы сам приехал, но я предупредила, что оторву ему голову, если с близнецами что-нибудь случится. Естественно, я ни словом не обмолвилась, что еду к его родителям — пока ему незачем знать — посмотрим, что выйдет из этой встречи.

После аварии я сама села за руль, так что не прошло и четверти часа, как мы домчались до хутора Савенковых. Когда мы остановились у въездных ворот усадьбы, Василиса предупредила, что родители Алекса очень упёртые, и вряд ли мне будут рады, но я это знаю и без неё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прогноз оправдался; раз за разом я давила на кнопку звонка; до нас доносилась его трель, приглушённая расстоянием, но хозяева продолжали безмолвствовать.

Тогда я повернулась к камере слежения и сказала, глядя в её глазок: «Либо вы пустите меня, и мы поговорим, либо я приеду вместе с Алексом. Как бы то ни было, но вам придётся встретиться со мной, хотите вы этого или нет».

После моих слов раздалось жужжание электропривода, и створ ворот поехал в бок. Вместо родителей Алекса в образовавшемся проёме стоял мальчишка лет десяти, одетый в нарядный белый свитер ручной вязки, дорогие джинсы и мокасины, опушённые лисьим мехом. Да, примечательный ребёнок, даже очень. Ухоженный, со стильной стрижкой, он явно принадлежал к семейке Савенковых. Это подтверждалось ещё и тем, что он с решительным видом целился в меня из охотничьего ружья.

Со стороны дома к нам бежала молодая женщина; судя по панике, это была мать мальчика. Вслед за ней спешили высокий мужчина спортивного телосложения, похожий на стареющего льва-альбиноса, и очень красивая моложавая женщина, в тапочках на босу ногу и наспех наброшенной собольей шубе.

Я оглядела четвёрку в целом, затем ещё раз посмотрела на мальчика. Знакомый прищур голубых глаз, светлые волосы и чеканные черты лица, вкупе с вызывающим смущением на лицах старших Савенковых, сказали мне всё, что я хотела знать. На мать мальчика я старалась не смотреть, поэтому в памяти отложился только белеющий овал лица с открытым в крике ртом и вытаращенными от страха глазами.

Донельзя взбешённая открывшейся правдой, я повернулась к Василисе, которая стояла у мерседеса, и с трудом удержалась от пощёчины: на её лице был написан восторг сплетницы, дорвавшейся до чужой тайны. «Живо в машину!» — рявкнула я и она, бросив на меня испуганный взгляд, схватилась за ручку дверцы.

Не сказать, что выстрел застал меня врасплох; лицо мальчишки излучало такую ненависть, что меня удивило бы, если бы он не попытался меня убить.

Стремительный уход и пуля, вместо того чтобы ударить в позвоночник, слегка царапнула левый бок. Рана была пустяковая, но демон ярости, живущий во мне, воспользовался этим, чтобы вырваться на волю.

Налёт цивилизации слишком тонок, чтобы заглушить животные инстинкты, а они велят уничтожить конкурирующее потомство. Я схватила юного убийцу за шиворот и пальцы левой руки сжались на тонкой детской шее. Одно движение и с мальчишкой будет покончено.

Его спасла мать. «Алекс!!! Не-е-т!!!!» — ударил по ушам тонкий воющий голос, но привёл меня в чувство не этот заячий визг, полный ужаса, а знакомое имя.

Я поставила мальчика на землю и, глядя в его побелевшие от страха глаза, застегнула на нём курточку. Затем я подняла ружьё, и, завязав дуло узлом, вложила оружие в его руки. «Держи его крепче, Алекс младший! Ещё ничего не кончено. Однажды я вернусь, и тогда берегись! Мать тебе уже не поможет. Дружок, тебе не поможет никто. Так или иначе, но ты ответишь за содеянное сегодня, так что будь готов и рассчитывай только на себя», — предупредила я. На глазах перепуганного мальчишки показались слёзы, и я стиснула его плечо. «Не реветь! Не смей позорить отца, Алекс младший, или я убью тебя прямо сейчас! Ты понял?» — гневно прошипела я и мальчишка, вняв моей угрозе, поспешно вытер слёзы.

Судя тому, что в голубых глазах сверкнуло знакомое упрямство, щенок опомнился и снова был готов вцепиться мне в глотку. Вот и славно!

Отшвырнув мать мальчишки, которая по бабьей привычке вознамерилась вцепиться мне в волосы, я спокойным шагом прошла мимо четы Савенковых-старших. Свекровь дёрнулась было подойти ко мне, но свёкор удержал её от опрометчивого шага. Он всё правильно понял. Поздно, дорогуши! Поезд уже ушёл. Я ждала вас почти два года. Сегодня, не выйдя ко мне, вы упустили последний шанс на примирение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И тут рядом с мерседесом затормозил «ягуар» Алекса. Когда я села к нему в машину, он бросил на меня изучающий взгляд.