На взлёт! - Ольга Владимировна Голотвина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторое время он лежал неподвижно, прислушиваясь к хлюпанью и треску внизу. Кто-то расправлялся с лодкой.
Затем, решившись, юнга стал сползать по стволу, разрывая в лохмотья свою сине-белую рубаху леташа.
Береза выстояла, выжила сама и спасла непрошеного гостя. Позволила перебраться на свои корни, а потом и на мшистый берег.
7
С кончиков хвои капают
Тяжкие сонные капли.
Серый туман лохмотьями
Просачивается из-под кочек.
Тихо, так тихо, что слышно,
Как вздыхает промокший мох.
Воздух, неслышный, терпкий,
Пахнет смолой и сном.
Мерно вершины качаются...
Чу! Звук тревожный, жалобный...
(Е. Ливанова)
Юнга впервые оказался один в ночном лесу.
Конечно, «Миранда» часто опускалась вечером на воды озера или реки. Оставив на берегу вахтенного, команда отправлялась на берег, разводила костер, чтобы побаловать себя горячей пищей – на борту ведь огонь разводить нельзя. Но хворост собирали засветло, а потом Олух неотвязно держался возле взрослых леташей. И никакие мысли о приключениях не тянули его в ночную чащу.
До сих пор он твердо знал про лес одно: там полно комаров!
И сейчас это знание подтвердилось. Комары гудящей тучей облепили неожиданную добычу. Но даже эта напасть не заставила парнишку забыть о только что пережитом страхе.
Прижавшись к сухой холодной земле, Олух сквозь комариный звон вслушивался в звуки ночи. Но над озером стыла вязкая тишина.
«Наверное, в лодку ударила крупная рыбина, – сказал себе парнишка. – Сом или щука. Хаанс говорит, они громадные вырастают, как бревна».
Эта мысль слегка успокоила Олуха. Рыба, даже крупная и хищная, на берег не полезет.
Впрочем, бедняга тут же вспомнил, что в лесу хватает и других хищных тварей. Волки, медведи, кто там еще...
Райсул в подвале мертвого дома ждет помощи. А юнга тут застрял.
А что делать? Идти берегом не получится, вон какие кусты! А от берега чуть свернешь – и заплутаешь!
Нет, ночью он до шхуны не доберется. И до деревни не дойдет. И сам пропадет, и Райсула не выручит. Надо дождаться утра, а там уж как-нибудь...
А чтоб не сожрали звери, надо залезть на дерево.
Рядом с березой-спасительницей, опасно накренившейся над озером, росла вторая – старая, могучая, крепко вцепившаяся корнями в берег. Ее и выбрал юнга для временного пристанища.
Проворно полез по ветвям вверх – и обнаружил неожиданное препятствие: голова уткнулась в доски. Настоящие строганные доски!
Юнга быстро сообразил, что это такое. Охотничья засидка! Хаанс однажды показал мальчугану приколоченные на дереве доски и объяснил, что на таких штуковинах устраиваются в засаде охотники. Поджидают, когда дичь придет на водопой.
Повеселев, Олух вскарабкался на засидку, натянул рукава на кисти рук. чтобы поменьше кусали комары, и огляделся.
Туман поднимался от озера – серый, клочковатый. Черные вершины зубчатых елей выделялись на фоне чуть светлеющего уже на востоке неба.
Страх почти отпустил Олуха. Мучили только комары да воспоминание об оставшемся в подвале беспомощном Райсуле.
А потом даже комариное гудение словно отодвинулось, глаза начали слипаться. Олух пытался бороться со сном, но веки стали тяжелыми, мысли путались.
Перед парнишкой проплыло самое страшное, что он видел в жизни. Багровое лицо со щеткой светлых усов, жесткое, надменное, с безжалостным взглядом.
Джош Карвайс из Карвайс-стоуна.
Хозяин.
«Его здесь нет! – хотел крикнуть Олух. – Я здесь один!»
Но губы не слушались.
В ужасе юнга встряхнулся так, что едва не полетел вниз с досок. Вытаращив ошалелые глаза, он заозирался – и увидел, что небо на востоке стало еще светлее.
Значит, он все-таки заснул!
Туман осел ниже, теперь сквозь него островками проглядывали верхушки кустов.
Где-то поблизости вскрикнула вспугнутая птица.
Юнге хотелось есть. Кожа зудела от комариных укусов. Все тело болело так, словно его избили. (Снова в памяти всплыло лицо хозяина.)
Но страшнее всего было одиночество. Невыносимо хотелось на палубу «Миранды», к леташам. Пусть бы даже снова погоня, пусть враги – плевать! Капитан Бенц не даст пропасть своей команде!
– Рейни, не трусь! – вслух сказал себе юнга. И тут же огляделся: не слышит ли кто-нибудь его голос?
Тут-то и заметил парнишка вбитый в дерево гвоздь. А на гвозде – кожаный мешочек, стянутый завязками.
В первый миг Олух возрадовался: кошелек! Деньги! Но тут же одернул себя: какие деньги среди леса, кто их с собою на охоту берет?
Очень осторожно юнга снял с гвоздя свою находку. Ему казалось, что одно неосторожное движение – и добыча полетит вниз, в лохматый, растрепанный туман, и там пропадет навсегда.
Непослушные пальцы не сразу справились с туго затянутыми узлами. Юнга хотел разрезать завязки, но обнаружил, что потерял нож, подарок боцмана, и крепко огорчился.
Содержимое жесткого мешочка его не утешило. Крупная бусина, вроде тех, какими расшивают нарядные башмаки, и деревянная дудочка.
Бусину юнга раздраженно кинул обратно в мешочек, а дудочку задержал на ладони.
Простая, бузинная, с тремя дырочками. Такая же была у него в детстве, в Карвайс-стоуне. Подарил немой раб-свинопас. Не только вырезал дудочку, но и играть научил. Сколько времени прошло, а не забылся единственный подарок, полученный до того, как мальчишка стал леташом.
Воспоминания так завладели пареньком, что он невольно поднес дудочку к губам. Нет, он не собирался играть в этом недобром, опасном лесу. Просто руки
