Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга - Самуэль Чавкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Психохирургию обычно называют более сложным вариантом лоботомии, которая связана с рассечением предлобных или лобных долей головного мозга. Именно в этой области мозга эмоциональные и интеллектуальные процессы, по-видимому, преобразуются в высокоорганизованное мышление и механизм принятия решений.
Впервые операция лоботомии была проделана на человеке в 1935 г., после того, как появилось сообщение, что в результате экспериментальных операций на лобных долях головного мозга страдавшие до этого сильным невротическим расстройством шимпанзе становились смирными и послушными. Португальский нейропсихиатр Эгас Монис был настолько поражен этим сообщением, что решил испробовать этот метод на некоторых из лечившихся у него особенно буйных душевнобольных. Первоначальные результаты оказались столь разительными, что чуть ли не на следующий день к Монису пришла мировая слава человека, победившего шизофрению.
Как это ни печально, но «успех» этот принес ему не только славу, но и несчастье. «За разработку терапевтического метода предлобной лоботомии при лечении некоторых форм психоза»[55] он был удостоен Нобелевской премии. Однако один из его пациентов, которому была «успешно» сделана операция лоботомии, пришел в неистовство, схватил револьвер и выстрелил в доктора. Пуля поразила позвоночник Мониса, что вызвало гемиплегию (односторонний паралич).
Хотя информация об операции была недостаточной, а ее целесообразность ставилась под сомнение, очень скоро лоботомия дошла и до Соединенных Штатов. Первыми врачами, осуществившими там эту операцию, были Уолтер Фриман и Джеймс У. Уотс. Хотя поначалу они и отнеслись критически к той поспешности, с которой Монис от экспериментов на животных перешел к операциям на человеческом мозге, через короткое время они сами стали ведущими сторонниками этого метода. Использовав достижения научно-технического прогресса в США, Фриман усовершенствовал метод Мониса, упростив операцию настолько, что ее можно было проводить у него в приемной.
Используя метод, получивший впоследствии название «ледовой пешни», Фриман вводил пикообразный инструмент в предлобные доли головного мозга через отверстие, сделанное прямо над глазом. Затем, перемещая соответствующим образом инструмент, он отсекал или отделял нижние участки лобных долей мозга. Однако вся операция осуществлялась вслепую, поэтому хирург разрушал не только пораженные, на его взгляд, участки, но и значительную часть близлежащей мозговой ткани.
К началу 40-х гг. лоботомия уже получила широкое распространение. Это было время, когда тысячи духовно надломленных, уставших от войны солдат возвращались с фронтов второй мировой войны и заполняли психиатрические отделения госпиталей Управления по делам ветеранов. Традиционно применявшиеся тогда методы лечения психоанализом не могли принести им облегчения, а различные транквилизаторы пока еще не производились. Чтобы усмирять и успокаивать бывших фронтовиков, очень часто терявших над собой контроль, необходимо было содержать целую армию сестер и другого вспомогательного медицинского персонала. А это было связано с колоссальными расходами.
Таким образом, применение лоботомии не было вызвано исключительно состраданием или желанием облегчить душевные муки истерзанных войной пациентов. Пожалуй, не меньшую роль здесь сыграла необходимость сократить расходы на содержание многочисленного обслуживающего персонала. Фриман как-то признался, что этот метод хирургии «оказался идеальным в условиях переполненных психиатрических больниц, где ощущалась нехватка во всем, кроме пациентов»[56].
Клиники Управления по делам ветеранов в срочном порядке приступили к организации специальных курсов для ускоренного обучения хирургов технике лоботомии. Пользуясь этим, многие слишком ретивые врачи, вооружившись скальпелем, стали действовать на собственный страх и риск[57]. Так была открыта самая настоящая охота на незадачливых «буйных» душевнобольных. При этом никто уже не обращал внимания на то, кто они — бывшие фронтовики или обычные обитатели всеми забытых и заброшенных палат провинциальных психиатрических больниц.
В результате тысячи душевнобольных вскоре лишились некоторых участков лобной доли головного мозга. По некоторым сообщениям, отдельные хирурги производили до 50 операций лоботомии ежедневно[58].
Сразу же после операции больные, как правило, становились спокойными и пассивными. По словам Фримана, многие буйные пациенты, до операции часто подверженные приступам ярости, становились молчаливыми, смирными и покорными. После этого их выписывали как «выздоровевших», и они больше не переполняли и без того тесные помещения клиник Управления по делам ветеранов и психиатрических лечебниц, находящихся в ведении штатов.
Насколько «выздоровевшими» в действительности были эти больные, выяснить так никогда и не удалось, потому что дальнейшему обследованию они не подвергались. По мнению специалистов, период повального увлечения лоботомией был одним из самых бесславных за всю историю развития психиатрии в США. Лишь в некоторых случаях велась история болезни, а операции производились практически бесконтрольно[59].
Фриман, несмотря на весь свой энтузиазм в отношении лоботомии (говорят, что он лично провел или непосредственно руководил проведением 4 тыс. таких операций), все же признал, что во многих случаях последствия были катастрофическими. По его словам, фронтальная лоботомия часто вызывала эпилептические припадки, совершенно непредсказуемые во времени: в одних случаях они начинались вскоре после операции, в других — через 5—10 лет. Эпилепсия наблюдалась в 30 случаях из 100. Кроме того, от 1 до 3% больных умирали от кровоизлияния в мозг, которое невозможно было предотвратить[60].
Помимо этого, происходили странные перемены в поведении человека — от «беспредельной инертности» до «постоянной сверхактивности». Как-то Фриман саркастически заметил, что синдром фронтальной лоботомии можно охарактеризовать как наличие «всех наилучших качеств бойскаута, только со знаком «минус»: например, полное безразличие к своему внешнему виду и как следствие, несдержанность в питании. Многие из «вылечившихся» становились раздражительными, циничными и грубыми. У них развивались и другие неприятные качества, до этого им не свойственные[61].
Многие больные уже были не в состоянии критически мыслить, предсказывать дальнейший ход событий, строить планы не будущее или вообще выполнять какую-либо работу, кроме самой примитивной. «В общем и целом», заметил однажды Фриман, «психохирургия (лоботомия) снижает способность творческого мышления, иногда сводя ее до абсолютного нуля»[62].
Подчеркивая необходимость оказания послеоперационной помощи больному со стороны его ближайших родственников, Фриман также указывал на сопряженные с этим большие трудности. «Больной, подвергшийся экстенсивной психохирургии, первое время реагирует на внешний мир инфантильно, одевается небрежно, совершает поспешные и иногда лишенные такта поступки, не знает чувства меры в еде, в употреблении спиртных напитков, в любовных усладах, в развлечениях; сорит деньгами, не задумываясь об удобстве или благополучии других; теряет способность воспринимать критику; может внезапно разозлиться на кого-нибудь, но гнев этот быстро проходит. Задача его близких — помочь ему скорее преодолеть эту инфантильность, вызванную хирургическим вмешательством»[63].
Как раз в то время, когда из различных частей страны стали поступать сведения о негативных последствиях лоботомии, свой сенсационный выход на сцену сделали транквилизаторы, освободившие тысячи больных от сковывавших их «смирительных рубашек». Лоботомия, столь внезапно и быстро завоевавшая себе репутацию чудодейственного средства, излечивающего от всех душевных недугов, столь же внезапно и быстро приобрела дурную репутацию. К началу 50-х гг. можно было уже не сомневаться, что как метод лечения она сходит со сцены. И все же ей хватило времени, чтобы оставить после себя «безжизненную пустыню», по которой одиноко бродили около 50 тыс. существ в человеческом обличье. Впрочем, многие из них больше походили на растения.
Современные психохирурги признают, что техника производства первых операций лоботомии была весьма примитивна. Сейчас же, утверждают они, времена переменились. Значительно расширились знания о функционировании головного мозга и о его различных нейронных каналах. Кроме того, благодаря многим техническим открытиям стало целесообразно и безопасно лечить людей, подверженных бесконтрольным приступам агрессивности, хирургическими средствами. Такая наука, как нейрофизиология, говорят они, сделала столь значительные успехи, что различные типы поведения теперь могут быть соотнесены с определенными участками головного мозга. Учитывая наличие сложнейших современных инструментов (таких, например, как глубинные электроды), больные клетки, препятствующие нормальному функционированию мозга, могут быть определены с большой точностью, а затем удалены или уничтожены. При этом окружающей ткани наносится лишь незначительный вред. Современные стереотактические хирургические методы (Совокупность методологических приемов, предназначенных для точного введения различных микроинструментов в глубоко лежащие структуры головного и спинного мозга.— Прим. ред.) с использованием геометрических координат и рентгеноскопии позволяют безошибочно вводить тончайшие электроды в заданную точку.
