Дело о разбитом бинокле - Наталия Кузнецова

— А если никто не позвонит?

— Вот только не надо о плохом! — Ромка схватил свою черную книгу и потряс ею. — Демокрит, знаете, как говорил? «Смелость — начало дела, но случай — хозяин конца». То есть начнем и посмотрим, что из этого выйдет.

Бросив книгу, он схватил трубку и снова связался с Венечкой.

— Венька! Завтра утром, до уроков, жди Лешку. Она, к счастью, болеет, то есть совсем свободна и будет у телефона сидеть, а ты учись себе, сколько влезет.

— Ну вот, дело сделано, — обговорив с Венечкой все детали, удовлетворенно сказал Ромка. Взгляд его упал на старые газеты, и он совсем не к месту спросил: — Славка, а ты знаешь, кто такой перидромофил?

Славка пожал плечами. Тогда Ромка повернулся к сестре.

— А ты?

— Нет, — подумав, ответила Лешка. — Я такое слово никогда не встречала. Скажи кто.

— А это человек, который собирает железнодорожные билеты. Я еще не то знаю. Вот скажите, как называется коллекционер значков?

Славка наморщил лоб:

— Я знал. Не могу вспомнить. Как?

— Фалерист, вот как.

Лешка взяла в руки «Новости плюс», пробежала глазами последнюю полосу, где подчас печатались очень занятные объявления.

— Эй, послушайте! Тут вот человек из Франции просит присылать ему банки из-под газировки, пива и соков. Он их много лет собирает. И куда он их только складывает, собранные со всего света? Наверное, квартира у него громаднейшая, все вмещает, и полки для них специальные есть. А вот как называется такой коллекционер? Рома, знаешь?

Ромка задумался.

— Значит, так. Виттафил коллекционирует сигареты, стилофил — карандаши, филуменист — спичечные этикетки, серпентафил — змей. А банки… Это я тоже знаю. Потом скажу.

— А брелоки? — спохватился Славка. — Я к вам вообще-то пришел, чтобы сказать, что я тоже решил стать коллекционером. Помнишь, Роман, ты мне вчера предложил брелоки собирать? А я сказал, что у меня четыре штуки есть. Так вот, их уже не четыре, а восемнадцать. За один-единственный день я столько насобирал. У папы нашлось кое-что, у мамы, Витька Коробков дал, и еще два я купил. Вот, смотрите.

Он принес из прихожей оставленную там сумку и вытащил из нее целую кучу разнообразных побрякушек. Лешка с удовольствием принялась их разглядывать.

— Красивые. Особенно вот этот, с Эйфелевой башней. Я значок на него похожий видела, и кулон у меня такой был, куда-то делся. Подожди, Славик, я тебе тоже кое-что подарю.

Она порылась в столе и торжественно вручила ему несколько завалявшихся там брелоков.

Охотно приняв подарок, Славка обратился к Ромке.

— Так как такой коллекционер называется? То есть как я сам теперь называюсь? Ты мне хотел сказать, помнишь, у киоска, да Дик помешал, а потом мы дядю Витю с Клещом встретили.

Но Ромка ничего не ответил, а пошел в ванную, потом в туалет, потом опять в ванную.

Славка дернул дверь — она оказалась закрытой.

— Слово-то скажи, — стараясь перекричать шум воды, крикнул он.

— Не слышу, — раздалось в ответ.

— Не понимаю, почему он не хочет назвать мне слово, — вернувшись в комнату, недоуменно сказал Славка.

Лешка пожала плечами.

— Понятия не имею. Может, сам не знает? Чай будешь пить? Я согрею.

— Нет, спасибо. Меня бабушка давно ждет. Пока. До завтра.

— До завтра, — ответила Лешка.

Подхватив свою сумку, Славка ушел, а она задумчиво проговорила:

— И каким оно будет, это завтра?

Глава VII «МИНА» В ТРОЛЛЕЙБУСЕ

С огромным волнением Лешка ждала следующего дня. И вовсе не из-за Клеща, хоть и жутко его боялась. Но не придет же он прямо завтра. Он или кто-то еще сначала позвонить должен, спросить, где она живет, а уж потом идти грабить. Стало быть, она еще успеет поволноваться. А, по правде говоря, Лешка не очень-то верила в эту Ромкину затею, несмотря на то, что сама ее поддержала.

Переживания ее лежали совсем в другой плоскости. Оказавшись у Венечки, она могла осуществить свое намерение — написать Артему большое письмо, но сомневалась: а стоит ли? Он не пишет, так почему должна она? С другой стороны, когда еще доведется остаться с Интернетом наедине, без свидетелей, чтобы никто не заглядывал через плечо и не любопытствовал, чего она там стучит.

И настало утро. Дождавшись, когда мама уйдет, Лешка тоже улизнула из дома. Венечка проводил ее в свою комнату и убежал в школу. Лешка включила компьютер, жутко волнуясь, открыла свой почтовый ящик — он оказался пуст. Эх, если б Артем знал, как она ждет его писем и как боится, что их больше не будет.

Лешка опечалилась и задумалась. Как найти такие слова, чтобы он это понял?

«Здравствуй, Артем!» — отстучала она и стала думать над продолжением.

Нужные слова в голову не приходили, и Лешка решила без дела не сидеть, а навести порядок в Венечкиной комнате. Она сходила за веником и подмела пол. Потом стала протирать от пыли книги и подоконник, под руки попалась телефонная трубка, она обтерла и ее и усмехнулась, вспомнив о брате. Ромка в школе небось весь извелся, думая, что от желающих купить Шильдера отбоя нет. Смешной он. Одни рассуждения о Пушкине чего стоят. Но, конечно, жаль, что во времена Пушкина не было компьютеров.

В следующий миг ей на память пришло письмо Татьяны к Онегину и то, как они в классе обсуждали животрепещущий вопрос: может ли девочка первая написать мальчику о своих чувствах? Тогда в классе все пришли к единодушному мнению, что может, потому что она ничуть не хуже мальчика, и заговорили о равноправии мужчин и женщин. А Лешка вдруг вздернула нос и заявила, что она совсем не хочет быть похожей на пушкинскую Татьяну. Пусть все хотят, а она — нет. Татьяна, конечно, девушка замечательная, но несчастливая, а она такой быть не желает и потому никогда в жизни не станет навязываться.

Вспомнив об этом, Лешка решила ничего такого Артему не писать, а просто рассказать ему о том, какие события произошли у них в последнее время и зачем она пришла к Венечке. Ведь будь Артем с ними, он, конечно, придумал бы что-нибудь более стоящее, чтобы поймать Клеща, а не затевался бы, подобно Ромке, с глупыми объявлениями.

И она вернулась к компьютеру и отстучала длинное письмо о непонятной краже книг у Славкиного дяди Андрея Александровича, отравлении слесаря дяди Вити и, разумеется, о том самом типе, неуловимом страшном бандите, кличка которого, как оказалось, Клещ. А еще она вспомнила, что человек, встретившийся Славкиному дяде в аэропорту, провожал сына в Англию и попросила Артема разузнать, не учится ли с ним какой-нибудь мальчик, отец у которого — библиофил.

«Это, конечно, маловероятно, школ в Англии много, — написала она, — но все может быть».

Она отправила письмо, и тут раздался телефонный звонок. Неужели заказчик? Или сам Клещ?

Трясущимися руками Лешка взяла трубку и хрипло сказала:

— Алло.

— Это вы Шильдера продаете? — услышала она дребезжащий старческий голос.

— Д-да, мы.

— Что именно?

— А что вас интересует? — вопросом на вопрос ответила Лешка.

— Полное собрание. Оно у вас есть?

— Конечно.

— А переплеты именные? — въедливо спросил старичок.

— Что? 

— Переплеты, спрашиваю, именные? Пойди сама посмотри, если взрослых нет дома.

Лешка опустила телефон и задумалась. Что ему ответить? Она понятия не имела, о чем говорит ее собеседник. Но раз он так спрашивает, значит, именные переплеты лучше, чем не именные. И она подняла трубку.

— К-кажется, да, именные.

— А инициалы на них какие? — не отставал старичок.

— Я не знаю. Книги у папы в комнате, а дверь закрыта, и я не могу на них сейчас посмотреть, — неуклюже соврала Лешка.

— Тогда запиши мой домашний номер, и пусть со мной свяжутся твои родители.

Лешка записала — мало ли? — хотя старичок на подозреваемого никак не тянул. Настоящий преступник ни за что не дал бы ей номер своего домашнего телефона. Но что такое именной переплет?

Больше никаких звонков не было, и Лешка снова взялась за уборку. Так как Венечка ей не раз разъяснял, что никакого беспорядка в его комнате нет, поскольку каждая его вещь всегда лежит под рукой, она только вытерла везде пыль и аккуратно сложила книжки, оставив их на тех же местах, где они и лежали. То есть на столе, под столом, на кресле и под креслом. Подумав, собрала в стопку разбросанные дискеты и компакт-диски. Затем собралась вымыть пол, но почувствовала вдруг ужасную слабость и решила прилечь.

Лешка улеглась на диван, накрылась пледом и задремала. А когда в двери заскрежетал ключ, облегченно вздохнула.

— Венечка! Наконец-то!

— А что случилось? Были звонки, да? Много, да? — разволновался мальчик.

— Один только. Старичок какой-то звонил. И он не спросил твой адрес, а дал свой телефон, значит, грабить не придет точно. Вень, ты случайно не знаешь, что такое именной переплет? Он спросил, какие у нас книги, вернее, в каких они переплетах, не в именных ли, а я не знала, что ответить.